Рыцарь Леопольд фон Ведель
Шрифт:
Анна убеждала себя, что Леопольд из-за нее в течение четырех лет следовал за Мансфельдом и затем из-за нее же, отправился вместе с Буссо в Венгрию. Отвергнутый ею товарищ детства пребывал в это время при дворах разных князей и заслужил себе много почестей. Известие о Саре и близких (как говорили) отношениях Леопольда к благородной, прекрасной испанке, хотя и нанесло удар ее самолюбию, но нисколько не ослабило ее участия к товарищу детства. Она начала теперь думать о нем еще чаще и нисколько не злилась на испанку. Напротив, ей, как и всем женщинам того времени, нравилась таинственность и романтичность, окружавшая Сару и она считала совершенно в порядке вещей, если Леопольд отправится в чужие земли отыскивать испанку, из благодарности женится на ней. Сама она была чрезвычайно любопытна, ей ужасно хотелось видеть молодую девушку, и в этом она сходилась с Гертрудой. Обе решили следить с величайшим вниманием за Леопольдом и за появлением Сары. Отец же и ее братья так благородно не думали, но разделяли подозрения Гассо.
Зима прошла в Кремцове очень тихо, наступила весна, но «прекрасная испанка» не приезжала. Веселость Леопольда не изменила ему, нежность же его к матери росла по мере того как увеличивалась ее печаль из-за отсутствия Буссо. Леопольд все еще надеялся, что брат возвратится, а когда появилась новая зелень, в нем вновь зашевелилось желание путешествовать и прежняя любовь к приключениям, которую сдерживала только сыновья привязанность. Он часто выражал свои желания, строил планы, говорил с оживлением о житейской суете и возбуждал этим в матери опасение, что долго его нельзя будет удержать в Кремцове. Этому очень много способствовало то, что Леопольд находился опять в переписке с графом Мансфельдом Он сообщил ему о своих похождениях в Венгрии и о своем повышении, взамен получил от него известие о борьбе, происходившей во Франции и Нидерландах за лютеранское учение и народную свободу.
В середине мая распространилась между жителями Блумберга молва, что какой-то оборванный, загорелый всадник проезжал в послеобеденное время через означенную местность и, сказав несколько слов смотрителю замка, помчался далее. После чего барин (Гассо) сел на лошадь и также уехал, между тем как барыня ходила бледная и заплаканная. Тот же посланец приехал к вечеру в Кремцов и остановился у смотрителя. Послали второпях за «рыцарем», и теперь только возвратился он в замок. Бледный, взволнованный вошел Леопольд в зал, где Иоанна, как всегда, сидела у окна за работой. То была грустная картина! На дворе солнце, молодая свежая зелень, пение птиц и шумные игры ребятишек в деревне, а тут обширный мрачный зал, похожий на громадную клетку, в которой находились Иоанна и Леопольд.
Он остановил ее работавшую руку.
— Матушка, я должен тебе что-то сказать. Она подняла глаза и заметила его бледность.
— Помоги мне, Боже, верно, дурная весть из Венгрии?!
— Нечего делать, матушка, невозможно дольше скрывать: это от Буссо.
— Он умер! — закричала она и поднялась, окоченелая.
— Он пал прошедшей осенью в битве с неверными при Сарае. Попрак был взят в плен и теперь только освобожден и воротился назад.
— Умер! Буссо умер! О, мои предчувствия! Охотно дала бы я за него, за детей моих собственную жизнь и теперь все-таки должна остаться одна в старости! Ты, Леопольд, также меня оставишь, я это знаю. Тебя давно уже тянет уехать отсюда.
Леопольд удержал ее и нежно обнял.
— Отныне, матушка, я хочу вознаградить тебя за твою любовь и брошу все свои прежние желания и стремления, чтобы принадлежать тебе одной! — Он поднял руку для клятвы. — Бог и дух отца да будут мне свидетели, пока жива ты, я от тебя не уйду! Ты умрешь в моих объятиях, эти руки устроят для тебя последнюю постель, моя любовь постарается усладить твою жизнь! Молю Бога, чтобы Он сохранил тебя надолго.
— Да благословит тебя Бог за это! — Тут сделалась с нею истерика. Испуганный Леопольд хотел позвать людей на помощь.
В эту минуту вошел Гассо, запыленный и растрепанный от быстрой езды.
— Успокойся, дорогая матушка, — начал упрашивать Леопольд, — вот и Гассо пришел, у тебя ведь еще дети ты не одна! Мы все остались у тебя!
С трудом подняла бедная голову и посмотрела бессмысленно на Гассо.
Позвали людей, и Иоанну уложили в постель, затем послали нарочных за доктором в Штатгарт, к Борку и к дочерям Иоанны.
Лето и зима прошли очень печально. Гассо и Гертруда, дочери и зятья приезжали по очереди, чтобы ухаживать за Иоанной и рассеять ее мрачное настроение.
Эйкштедт написал Иоанне и Леопольду письмо, в котором просил: забыть прежние несогласия из-за старинной дружбы и родства. Далее он прибавлял, что жена его и дочь обнимут Иоанну с прежней любовью и хотят выразить ей это лично, как только им можно будет приехать в Блумберг. Это письмо возымело очень благотворное влияние, оно подняло упавший дух Иоанны, возбудив в ней новую надежду. Ответ ее был самый дружеский. Считая Сидонию виновницей смерти Буссо и ссоры с семейством Эйкштедтов, она надеялась теперь, что женитьба Леопольда на Анне уничтожит проклятие.
Бернд фон Бонин, муж Бенигны, отправляясь в Штеттин по своим делам, взялся передать фрейлине Сидонии письмо Леопольда, в котором последний сообщал ей о проклятии, брошенном ей Буссо перед своей кончиной. Но Ведели очень ошибались, думая, что известие это потрясет закостенелую совесть красноволосой красавицы.
Прочитав письмо Леопольда, она сказала смеясь:
— Ну, по крайней мере, один из бесполезных сельских дворянчиков умер из-за меня как смелый воин, вам же, оставшимся глупцам из дорогой родни, уже, наверное, так не посчастливится!
Прошел траурный год, и весна со своим зеленым знаменем опять вступила в страну. Казалось, будто Иоанне все-таки суждено было совершенно выздороветь и увидеть с радостью осуществление мечты всей ее жизни.
Госпожа Эйкштедт приехала с Анной в Блумберг. Послали тотчас же в Кремцов известие о намерении обеих дам приехать туда дня через два, вместе с Гассо и Гертрудою, вероятно было, что гости останутся довольно долго. Иоанна с надеждой стала ждать гостей.
Был великолепнейший день, когда кавалькада отправилась из Блумберга в Кремцов.
Госпожа Эмма и дочери ее были очень нарядны, и кто видел Анну пять лет тому назад, должен был сознаться, что она так похорошела, что должна была обворожить всякого, кто на нее взглянет. Когда они достигли высоты, на которой стоял веттерский дуб, старый Бятко приветствовал их с кремцовской башни игрою на рожке, а в замке начали готовиться к торжественной встрече. Хотя Иоанна все еще была в трауре, но лицо ее сияло, и радостная надежда покрыла румянцем ее бледные щеки. Леопольд же в первый раз нарядился в блестящий рыцарский костюм, который очень шел к его благородному, свежему и веселому лицу, окаймленному красивой бородкой, придававшей ему вид еще более мужественный — так, что немногие в Померании могли бы сравниться с ним.