Рыцарь в потускневших доспехах
Шрифт:
Рип вошел в гостиную, где сидели Онория с Леной. Они изумленно уставились на новоприбывших. Эсме покраснела.
– Я те сто раз помогал. Зуб даю, не спалю я твою утку.
– Это гусь!
Рип склонился над креслом, и Эсме соскользнула с его плеча. Да так и осталась стоять на цыпочках, обнимая любимого за шею. От его близости перехватывало дыхание. Он такой сильный, а она такая мягкая.
Рип тоже это ощутил, и в его глазах вспыхнули жаркие огоньки. Он медленно завораживающе улыбнулся.
– О, гляди-ка, – пробормотал Рип, посмотрев куда-то вверх. – Омела.
Эсме тоже подняла взгляд:
– Как кстати.
А когда снова посмотрела на Рипа, он медленно и сдержанно поцеловал ее, дразня прохладным дыханием. Молниеносно провел языком по ее губам, и Эсме обмякла. Она так сильно желала Рипа, хотя и помнила, что они в комнате не одни.
Он отодвинулся, понимающе посмотрел на Эсме сквозь полуприкрытые веки и беззвучно пообещал: «Позже».
Эсме разжала руки и оперлась о кресло.
– Не сожгите мне гуся, – предупредила она, переводя дыхание, и вдруг побелела: – И говядину. Нужно ее первой в печь поставить. Скажи Блейду, пусть…
– Сядь. Попей глинтвейна, расслабься. Эт приказ. – В глазах Рипа сиял вызов.
Эсме сдалась. А когда Рип вышел, беспомощно глянула на Онорию.
Та весело подняла руки:
– Меня тоже прогнали. Хотя теперь я, пожалуй, этому рада. Как все удачно сложилось.
Она явно говорила не о гусе.
– Лена, – обратилась к сестре Онор, едва повернув голову. – Почему бы тебе не вытащить Чарли и Ларк из кроватей? Уже пора вставать.
Лена вздохнула и поднялась на ноги.
– Я же не ребенок. Ну почему мне нельзя остаться допросить Эсме? Осмелюсь сказать, я в этом получше твоего разбираюсь. В конце концов… – Она дерзко улыбнулась Эсме. – Я уже давным-давно обо всем догадалась.
Онория выгнула бровь.
– Ладно, – примиряюще подняла руки Лена и затопала вверх по лестнице.
– Ну а теперь, – начала Онор, наполнив стакан глинтвейном и протянув его Эсме. – Что ты скрыла от Блейда? Он с ума сходит, как хочет выяснить, в чем дело.
Эсме вздохнула.
– Обещаешь, что не выдашь меня?
Онория улыбнулась шире.
– Только если ты все-все мне расскажешь.
На том и порешили.
***
Все утро прошло в круговерти смеха и перешептываний. Лена, Дровосек и дети совершали вылазки под елку, пытаясь по размерам угадать содержимое коробок. Мэгги решила остаться в комнате с мамой. Энни была еще слишком слаба и не могла встать.
Эсме свернулась калачиком в кресле и так расслабилась, попивая глинтвейн, что едва вспоминала о кухне.
Ужин вышел роскошным. Блейд встал во главе стола, поклонился и с удовольствием отбросил передник. И устроил настоящий спектакль из разделывания гуся и говядины – хорошо прожаренных, но не передержанных, – пока Онория со смехом не отобрала у мужа нож и не передала его Рипу. Тот быстро и аккуратно завершил дело.
– За наше первое Рождество, – провозгласил Блейд, в точности имитируя напыщенную речь Эшелона.
Все подняли бокалы.
– Совершенно варварский обычай, но я твердо намерен его поддерживать. – Он тепло глянул на жену и продолжил уже как обычно: – Вам надобно благодарить Онорию, эт ее отец повадился справлять Рождество с семьей. И раз уж наше семейство разрослось, хорошо бы нам обзавестись своими традициями. Ладно, хорош разглагольствовать…
– Разумеется, ты еще поразглагольствуешь, кто бы сомневался, – перебила Онор.
– За семью, – поднял тост Блейд, ухмыльнувшись жене.
Присутствующие эхом его поддержали. Зазвенели бокалы, угощение раздали, и все принялись за еду.
– Ну как? – спросил Рип, положив руку на спинку стула Эсме.
– Восхитительно, – ответила она, искоса глянув на него и пробуя гуся. – Такой… сочный.
Взгляд Рипа стал жарким.
– Я постарался, шоб тебе досталась грудка, – сообщил он, покачивая бокал. Кровь оставляла следы на стекле.
– Это же была твоя любимая часть, – невинно заметила Эсме. – Какая жалость, что теперь ты не можешь ею полакомиться.
– Я ее так же люблю, – пробормотал Рип, незаметно поглаживая шею соблазнительницы. – И точно полакомлюсь. Уж будь уверена. – Наклонившись, он откусил от дымящегося ломтика мяса на ее вилке. – А ты права. Вкуснятина.
Эсме со смехом оттолкнула его, заметив острый взгляд изводимого любопытством Блейда. Онория украдкой улыбнулась.
День пролетел веселым вихрем. Дети уминали за обе щеки, а Рип следил, чтобы бокал Эсме был полон. Иногда даже слишком полон. Она не могла удержаться от улыбки, особенно когда дело дошло до подарков. Рип преподнес ей готический роман, несомненно думая об ожерелье, что вручил ранее.
Все долго ахали над экстравагантными подарками Блейда, но больше всего внимания привлекла Лена. Она некогда работала подмастерьем у часовщика и наловчилась создавать удивительные заводные игрушки. Даже Мэгги спустилась поиграть, с улыбкой следя за металлической мышкой, выписывающей круги по полу. Эсме усадила малышку на колени и оперлась подбородком о ее макушку, вдыхая сладкий детский аромат.
Блейд устроился рядом на диване и потянул одну из кудряшек Мэгги. Та хлопнула себя по голове и посмотрела наверх.
– Смари, че я нашел у тя в волосах, – с деланным удивлением сказал он, подавая ей конфету.
Мэгги улыбнулась, а Блейд указал ей на чашу со сладостями на столе.
«Итак, допрос номер два».
Эсме откинулась на диване, скучающе глядя на Блейда.
– Выглядишь… щастливой.
– Так и есть, – ответила она. – Отличная затея.
– Ага. – Он с гордостью обвел взглядом всех подопечных. – После всех переделок, мы эт веселье заслужили. – Его глаза потемнели. – Сначала вампир порвал Рипа… потом Онор потеряла отца.