Рыцарь XX века(Повесть о поэте Абд ар-Рахмане аль-Хамиси из долины Нила)
Шрифт:
Об этом поэт сказал в стихотворении «Грядущая весна».
Я унес тебя в сердце, Египет, От родимых отплыв берегов, Я укрыл тебя в нем от врагов, Предрекавших нам скорую гибель. На распутьях бессчетных дорог Только Верой своею безмерной Я от скверны тебя уберег И от рук торгашей лицемерных. Пусть сейчас, тяжела и страшна, ДавитОчередной Всеарабский конгресс мира был назначен в Афинах. Решались важнейшие вопросы современности. Шла борьба с силами империализма, готовыми поглотить любую из развивающихся стран, еще не окрепшую и нуждающуюся в экономической помощи. Тревожили проблемы палестинских беженцев, лишенных своей земли. Тревожили стихийные бедствия в неокрепших странах Африки, подвергшихся многолетней засухе. Голод, смертность детей, бесконечная борьба за выживание и гибель миллионов неустроенных людей.
Снова самолет, снова аэропорт. И вот уже роскошный афинский аэровокзал, сверкающий белым мрамором. Здесь всегда полно туристов. Приехавшие торопятся сесть в автобус, а уезжающие спешат купить сувениры. Счастливый обладатель богини Афины любуется искусно сделанной поделкой из мрамора и заталкивает ее в чемодан. Маски древнегреческого театра напомнили аль-Хамиси о музыкальном театре Каира, который ему так дорог и с которым он разлучен. Надолго ли?
Такси везет его в гостиницу. Они едут мимо Акрополя. В ясном синем небе уже видна колоннада Парфенона, всегда торжественная и прекрасная. Поэту грустно от того, что заботы одолевают его и нет возможности поразмышлять у античных руин о великих цивилизациях. Каждый раз, бывая в этом древнем городе, поэт думает о тех далеких временах, когда архитекторы, скульпторы и художники сумели создать столь совершенные произведения искусства. Он вспоминает о великих произведениях поэтов и философов Древней Греции, которые увековечили душу талантливого народа.
Снова встречи, споры, новые знакомства и старые друзья. Здесь собрались единомышленники — истинные борцы за лучшее будущее человечества.
Когда же станет явью то прекрасное будущее, которое живет пока в планах и мечтах собравшихся здесь египтян и арабов? Ночью аль-Хамиси слушает радио Адена, Багдада, Дамаска, Триполи. Как трогательно содружество братьев по перу! Они чуть ли не каждую ночь передают его стихи и поэмы. Это в знак протеста. Это, как заклинание. Пусть Садат знает, что он одинок в своих планах истребить демократию, уничтожить патриотов. Из Дамаска читают поэму «Рыцарь».
Я стиснут железом оков, А там, за решеткой, на воле, Они, ненасытные, воют Неистовой стаей волков. Стихи мои — сдавленный стон Земли, что спекается в комья, В них голос того, кто сожжен На лютом костре беззаконья. Народ мой! Мечта о тебе Дороже насущного хлеба, Я верю: ты выйдешь из склепа Навстречу счастливой судьбе. О сколько ты вынесла горя От власти тиранов, страна! Как горек удел твой… Но вскоре Их жадной, зажравшейсяПоздней ночью удалось услышать голос Каира. «…Он лишен подданства, и книги его запрещены…» А далее подробности, от которых сердце замирает.
Аль-Хамиси лишен всех прав гражданства. Состоялся чрезвычайный суд над антиправительственными элементами. Садат в интервью корреспондентам телевидения сказал, что за рубежом есть силы, которые хотят свергнуть правительство Египта. «Один из главных супостатов — аль-Хамиси». В газетах напечатан его портрет и дана подпись: «Государственный преступник».
«Догадались воспользоваться законом двухтысячелетней давности, — подумал аль-Хамиси, выслушав сообщение каирского радио. — В римском праве есть закон «О гражданской смерти», он пригодился для меня. Как же страшит их мое слово! Я не устраиваю налетов на правительственные учреждения. Я не возглавляю группу террористов. Моя вина в том, что я призываю к демократии. Для Садата это хуже террора».
Всю ночь аль-Хамиси писал. Надо было подготовить доклад для выступления в Риме. Хотелось излить свои чувства в стихах. Они просились на свободу, они жгли его душу. Ярость кипела в нем. Все его существо протестовало против злодеяний правителя, который ни в чем не уступал королю Фаруку. Сколько зла он причинил своему народу! Противостоять ему может только слово борца. Призыв к борьбе.
…Нельзя запереть за решеткой стальной Стихию свободного духа поэта! И песни мои не боятся свинца, Им жадно внимают людские сердца, Они, словно лавы поток раскаленный, Во тьме прожигают свой путь неуклонно…На последней конференции в Афинах аль-Хамиси назначил в Риме встречу с товарищами из Сирии и Ливана. Общенародный арабский конгресс должен был обсудить положение палестинцев и противоборствующих сил в Ливане.
В афинском аэропорту аль-Хамиси прошел паспортный контроль и направился к выходу на аэродром. Оставалось уже немного времени до отлета. Вдруг в зале ожидания к нему подошел незнакомый человек и сказал, что нужно немедля зайти в кабинет полиции, выяснить одно важное дело.
— Вы египтянин, аль-Хамиси? — спросил неизвестный в штатском. — Покажите паспорт! — Он посмотрел паспорт и удивился тому, что паспорт не египетский. — Это незаконный паспорт! — сказал он, рассматривая документ.
— В Египте есть закон, разрешающий два вида подданства, — объяснил аль-Хамиси.
Услышав это, полицейский ушел с паспортом и запер дверь. Аль-Хамиси посмотрел на часы и понял, что самолет уже ушел. Что же будет дальше? Он под замком. Могут ли его насильно увезти в Каир? Совершенно ясно, что Садат договорился с египетским посольством о похищении. С благословения посла за ним учинили охоту.
Пришел другой таможенный офицер и снова учинил допрос. Но аль-Хамиси не сдался. Он потребовал немедленно созвониться с одним из посольств в Афинах, страна которого выдала паспорт, грозил международным скандалом. Офицер вернул паспорт и потребовал открыть портфель. В нем оказалось 1500 долларов, что снова вызвало подозрение таможенника. Пришлось долго объяснять, что не существует запрета возить с собой деньги в поездке.
После бесконечных споров и угроз, после оскорбительных и невежливых вопросов аль-Хамиси все же сел в самолет и полетел в Рим. Позднее друзья узнали, что выполнялось поручение Садата, жаждущего расправиться с патриотом, который был слишком любим и популярен в своей стране.