Рыцарь
Шрифт:
Николас не мог не улыбнуться ее последним словам и сказал:
— Ну, такие мужчины, безусловно, найдутся! Один, а то и два!
— Ты напрасно так шутишь! — вскричала Дуглесс. — Я говорю с тобой о вещах, прямо относящихся к твоей жизни и смерти, а ты надо мной насмехаешься!
Дуглесс вся напряглась и замерла. Пытаясь привлечь ее к себе и обнять, Николас сказал:
— Дорогая моя, это замечательно, что ты так обо мне заботишься, замечательно и то, что предупредила меня обо всем! Отныне я стану проявлять особую осторожность!
—
— Ты, стало быть, считаешь, что ни одна женщина не сможет причинить настоящего вреда такому, как ты, — верно? И потому насмехаешься надо мной! Почему бы тебе вдобавок не подмигнуть мне, не погладить по голове, а? И почему бы не посоветовать вернуться к своему шитью и предоставить мужчинам, столь способным на понимание, решать вопросы вроде тех, что касаются жизни и смерти?!
— Ну, Бога ради, Дуглесс! — взмолился он, протягивая к ней руки.
— Не прикасайся ко мне! Сбереги объятия для твоей очаровательной Летиции! Скажи только: неужели красота ее стоит того, чтобы весь род Стеффордов прекратил свое существование? Чтобы умерли ты и твоя мать?
Руки у Николаса как-то бессильно повисли, и он сказал:
— Да если я сообщу всему нашему семейству и дому Калпинов, что решил нарушить клятву, не жениться, потому что некая женщина из будущего утверждает, будто моя невеста может потом прикончить всех Стэффордов, меня сочтут просто глупцом; а с тобой… с тобой обойдутся не слишком-то хорошо!
— Значит, ты жизнью готов пожертвовать, только бы о тебе дурно не говорили, да?
Сжав руки в кулаки, Николас мучительно искал способ растолковать ей, к чему может привести его отказ жениться.
— Разве у вас там, в вашем веке, вы не заключаете контрактов? — спросил он. — Ну, таких законных сделок на бумаге?
— Разумеется, заключаем, — отозвалась она. — Мы заключаем договоры и контракты на все на свете, в том числе и брачные контракты подписываем, но при этом в брак следует вступать по любви, а не…
— Но мы не вступаем в брак по любви, мы не можем этого себе позволить! — воскликнул он. — Погляди вокруг. Ты видела, сколько всякого добра в этом доме? И это лишь один из домов, которыми владеет мое семейство! И богатства эти появились у нас, потому что предки мои женились и выходили замуж ради поместий, а не по любви! Мой дед, например, женился на сущей мегере, но она принесла с собой в приданое три дома и полным-полно посуды!
— Да, Николас, эти рассуждения я понимаю, но брак… брак — это нечто такое интимное! Это не то, что заключить контракт на какую-нибудь работу: брак предполагает любовь и детей, и еще — дом, и чувство защищенности, и приобретение друга! — возразила Дуглесс.
— Стало быть, можно жить в нищете, зато с тем, кого любишь! — парировал Николас. — А что, эта самая «любовь» будет кормить тебя, одевать, поддерживать тепло в доме зимой?! Брак-то и подразумевает куда большее, чем то, о чем ты говоришь! Но ты бедна, и поэтому понять этого не способна!
— К твоему сведению, я вовсе не бедна! — воскликнула Дуглесс, и глаза ее засверкали от гнева. — Совсем даже не бедна! Наша семья очень богата, и денег у нас полно. Но это вовсе не означает, что я не хочу любви и готова продаться за высокую цену!
— Каким же образом твое семейство приобрело свои богатства? — тихо спросил Николас.
— Я толком не знаю, — ответила она. — У нас они как-то всегда были… Мой отец говорил, что наши предки вступали в брак… — Тут она запнулась и посмотрела на него.
— Так на ком женились твои предки? — спросил он.
— Ой, ни на ком! Это была просто шутка! Он ничего особенного не хотел этим сказать!
— На ком все-таки?! — настаивал Николас.
— На богатых женщинах! — сердито ответила она. — Да, он говорил, что наши предки весьма преуспели в выборе богатых невест!
На это сообщение Николас никак не отреагировал — просто стоял и смотрел на нее.
Гнев ее тотчас улетучился, и, приблизившись к нему, она обняла его и крепко-крепко к нему прижалась.
— Ладно, — воскликнула она, — женись на деньгах! Возьми в жены самую богатую в мире женщину, но Бога ради, только не Летицию! Она — дрянь! Она причинит тебе зло, причинит зло всем вам!
Николас отстранил ее от себя, чтобы поглядеть ей в глаза, потом сказал:
— Летиция Калпин — самое большее, на что я могу рассчитывать. Я же младший сын в семье, самый обычный рыцарь, и у меня ничего нет, все принадлежит Киту! И мне повезло, что брат столь щедр и позволяет мне жить за его счет. Те земли, что принесет в нашу семью Летиция, будут во благо всем нам. Как же я могу отплатить черной неблагодарностью брату, который дал мне столь много?
— Летиция — вовсе не самое большее, на что ты можешь рассчитывать! — возразила Дуглесс. — Ты нравишься женщинам и можешь найти другую. Если тебе суждено жениться на деньгах, мы поищем другую невесту, богатую, но не столь амбициозную, как Летиция!
Снисходительно улыбаясь, Николас ответил:
— Но спать с женщиной — вовсе не то же самое, что вступать с ней в брак! И тут ты должна мне верить: Летиция для меня — хорошая партия. И не чадо хмурить брови! Я буду в полной безопасности, разве ты сама этого не понимаешь?! Ведь Летиция была опасна, пока я ничего не знал о ее планах, но теперь знаю все и вполне смогу постоять и за себя, и за свою семью!
— Ты что, всякий раз, садясь на лошадь, станешь проверять, не подрезал ли кто подпруги, да? А как насчет подсыпанного в пищу яда? А как быть, скажем, с проволокой, натянутой поперек лестницы?! А если она наймет подонков, которые забьют тебя до смерти?! А как насчет того, что тебя утопят? Или сожгут?!