Рыцари былого и грядущего. I том
Шрифт:
– Против лома – нет приёма? – улыбнулся Андрей.
– Ну… в каком-то смысле можно и так сказать. Рыцарь в рукопашной делает ставку с одной стороны – на честную откровенную силу мышц, имея навык исчерпывать эту силу до полного истощения, а с другой стороны – на силу христианских молитв. Внутреннее спокойствие рыцаря в бою основано на том, что молитва приближает его к Богу, к необоримой Божьей силе. Рыцарь знает, что может погибнуть только в одном случае – если так хочет Бог. И побеждает рыцарь лишь тогда, когда есть на то Божья воля. Задача рыцаря во время боя лишь в одном – отдать себя Богу всего без остатка, полностью довериться Небесному Сеньору.
– Восточные единоборцы тоже
– Ты ошибаешься в главном. Медитация – не молитва, а прямая ей противоположность. Молитва – это обращение к Богу, а медитация – изгнание из себя всех мыслей и чувств, прекращение всякого внутреннего действия. Медитирующий ни к какому богу не обращается, потому что такое обращение – это уже действие, а цель медитации – абсолютное духовное ничегонеделание. Мастера восточных единоборств сами постоянно это подчёркивают. Схватка между современными рыцарями и современными сарацинами – это схватка между молитвой и медитацией, то есть между Бытием и Небытием, между Реальностью и Пустотой. В некотором смысле – между Личностью и Посредственностью.
– Но, владеющие медитацией, показывают прекрасные боевые результаты.
– Удача сопутствуют им, пока они дерутся против атеистов. Это значит, что в современном постхристианском мире удача сопутствует им почти всегда. «Почти» – потому что Орден жив. В чём сила этих «медитантов»? Они же и сами не знают. Их задача лишь в том, чтобы добиться внутри себя максимально возможной духовной пустоты, а что за энергии наполняют потом эту пустоту, они даже не задумываются, им это вообще неинтересно. Не будем вдаваться в детали, но эти энергии при столкновении с Благодатью Божьей – слабее, чем букашка при столкновении с поездом.
– Значит, Благодать Божья всегда пребывает с рыцарем?
– Да в том-то всё и дело, что не всегда. Наши грехи разлучают нас с Богом и, соответственно, лишают нас силы. Путь рыцаря – путь очищения от внутренней греховности, путь совершенствования души, путь приближения к Богу. Это делается не ради обретения силы, а из любви. Но ведь только тот кто любит по-настоящему силён. Порою мы делаем на этом пути шаг вперёд и два назад, поэтому нас трудно считать непобедимыми героями.
Саша между тем пришёл в себя и начал с большим трудом, но всё же самостоятельно освобождаться от боевого снаряжения. Дмитрий посмотрел на него с искренней отцовской любовью:
– Думаю, что вопрос о твоём посвящении в рыцари может быть в ближайшее время решён.
Саша так же тепло ответил:
– Если это будет угодно Богу, мессир.
Андрей спросил командора:
– Вы посвящаете в рыцари из оруженосцев?
– Зачастую, но не всегда. Во всяком случае – из людей Ордена. А вот требование древнего Устава о том, что посвящаемый должен быть сыном рыцаря, мы сейчас уже не можем соблюдать, хотя и понимаем все преимущества потомственного дворянства. Тамплиеры – монахи, у нас нет детей. Раньше Орден черпал свои ресурсы из светского рыцарства, но сейчас от него осталась лишь груда пышных титулов, почти ничего не значащих.
Андрей попросил Дмитрия:
– Дай меч.
Крепко сжав двумя руками рукоятку эбенового дерева, он неторопливо прошёлся взглядом по клинку. Душа запела, услышав музыку двух идеальных линий. Андрей поиграл мечём, испытав очень странное чувство – силы в кистях его рук было явно недостаточно для того, чтобы сражаться мечём, и всё-таки он всем своим нутром осознал, что это его оружие, и он создан именно для меча. Сиверцев сказал, глядя не на Дмитрия, а на клинок:
– Я понял, почему вы до сих пор сражаетесь этой довольно старомодной штукой. Меч – отражение души рыцаря. Рыцарский дух столь же прост и прям. Если откажетесь от боя на мечах, превратив их в чистую декорацию, вскоре сами станете явлением чисто декоративным.
– Кажется, тебе уже ничего не надо объяснять. Предлагаю лишь вспомнить кривые сарацинские ятаганы. Кривизна ятагана точно отражает кривизну души сарацина. Как тебе, кстати, мой Жерар де Ридфор?
– Он рыцарь. Он прост и прям, хотя далеко не безгрешен. Такие люди могут очень сильно раздражать. Только увидев ваш учебный бой, я почувствовал душу Жерара. Но что-то меня в его судьбе… как будто не устраивает и тревожит. Что-то по-прежнему остаётся за гранью моего понимания.
Когда Андрей вернулся из пещеры в свою маленькую комнатку, он почувствовал, что вернулся к себе домой. Так хорошо было на душе. Он снова сел за чтение.
БИТВЫ МАГИСТРОВ
Опус третий. Камни Акры
Великий магистр Ордена Храма Гийом де Боже возвращался с рынка его родной Акры довольный и счастливый. Душа магистра пребывала в состоянии можно даже сказать блаженном. «Не этого ли я хотел всю жизнь, не к этому ли стремился?» – думал про себя мессир Гийом.
Всего лишь неделю назад закончились переговоры между великим султаном и королём иерусалимским. Надо сказать, что король, несмотря на титул, никогда в своей жизни не был в Иерусалиме, давно уже потерянном крестоносцами, имея постоянным местом пребывания Акру – фактическую столицу королевства. Магистру стоило немалого труда для начала хотя бы организовать эти переговоры. Тамплиера в равной степени уважали и султан, и король, и только благодаря этому он смог усадить за один стол двух венценосцев, давно уже нацеленных лишь на взаимное истребление.
Но, добившись переговоров, задачу трудно было считать решённой. Обсуждая условия перемирия, гордые рыцари и горячие эмиры то и дело клали руки на рукоятки мечей, ревниво подозревая, что очередное условие, выдвинутое партнёрами, граничит с оскорблением. Примиряющие реплики магистра не давали мечам обнажиться.
Де Боже любил уступать везде, кроме поля боя. Он умел уступать, почти ничего не уступая, лишь отдавая дань чести противника, а это всегда укрепляло позиции крестоносцев. Ему постоянно приходилось унимать так же и внутренние распри между христианами. Это было самым трудным. Графы и бароны даже во время этих переговоров были готовы порвать на части не только эмиров, но и друг друга.
Итак, на переговорах между султаном и королём удалось-таки добиться перемирия. Магистр давно уже понял, что христианизировать Святую Землю невозможно при помощи одного только меча. Конечно, меч на Востоке нельзя выпускать из рук, но надо понимать так же душу Востока, вполне, кстати, расположенную к христианству, только совершенно не на западный манер. К арабскому сердцу ведут иные тропы, и ведь удавалось же их находить – очень многие арабы приняли христианство радостно и добровольно.
Сейчас, едва лишь было заключено перемирие, огромные толпы сарацинских бедняков хлынули на рынок Акры, осчастливленные возможностью продавать плоды своих трудов, потому что больше было негде. Сарацинские крестьяне и ремесленники принесли в Акру пшеницу, шерсть, прекрасные медные кувшины, изумительные кинжалы дамасской стали, бесхитростные, но поражающие изяществом женские украшения. Крестоносное братство, по преимуществу не трудовое, а боевое, очень во всём этом нуждалась. Рыцари-тамплиеры, личных денег не имеющие, на рынке ничего не покупали, зато уполномоченные смотрителя одежд, главного тамплиерского интенданта, затоваривались здесь на средства казны храмовников, как одни из самых активных покупателей.