Рыцари свастики
Шрифт:
Репортер журнала «Шпигель» заметил это и сделал моментальный снимок, прежде чем распорядители зала бросились к нему. Репортер исчез, отобрать фотоаппарат у него не удалось.
— Где этот болван? — зашипел, как гусак, Грифе.
— Его уже вызвал к себе Тилен, — ответил распорядитель.
Грифе выругался и отправился на розыски фон Таддена. Он нашел его у открытого окна, через которое Тадден наблюдал за демонстрацией у здания «Шварцвальдхалле».
Плотная масса людей (пресса писала на следующий день, что в демонстрации приняло участие около 20 тысяч человек) стояла напротив главного входа в «Шварцвальдхалле». Среди демонстрантов было много студентов, рабочей молодежи. Некоторые профсоюзы выделили пикетчиков, которые
Полицейские устроили живое заграждение между демонстрантами и зданием. Грифе знал, что среди полицейских были свои люди, которые не допустят, чтобы рабочим и студентам удалось помешать работе съезда. Но на всякий случай лидеры НДП предприняли и свои меры. Были сформированы специальные группы членов НДП, которые находились сейчас среди демонстрантов. В их задачу входило распускать самые дикие слухи, чтобы сбить с толку участников протеста против съезда НДП, провоцировать их на выпады против полиции, чтобы вызвать стычки между демонстрантами и полицейскими. Члены НДП, засланные в тыл, получили задание также брать на заметку наиболее активных «крикунов» и при благоприятном стечении обстоятельств не останавливаться перед физической расправой с таковыми.
Председатель НДП Фридрих Тилен в своем выступлении на съезде с особой злобой накинулся на те профсоюзы, которые призвали провести митинги и демонстрации протеста против съезда партии. Он изображал НДП как жертву разнузданных сил произвола.
— То, как мы далеки от демократии, — буквально задыхался он от злобы на трибуне, — показывает реакция якобы стоящих над партиями профсоюзов, в частности Объединения немецких профсоюзов и Немецкого профсоюза служащих. ОНП, где большинство составляют сторонники настоящей классовой борьбы, призывает своих членов к открытому террору.
Тилен, прошедший школу сотрудничества с ХДС — ХСС, открыто хваставший своими связями с Эрхардом, знал, на что бил. Всякое упоминание о классовой борьбе вызывало приступ бешенства в правящих кругах. Занося себя в число жертв классовой борьбы, лидеры НДП рассчитывали на поддержку власть имущих.
События доказали, что он поставил на верную лошадь. Несмотря на решительные протесты профсоюзных, студенческих и других общественных организаций против неонацистского сборища, официальные власти и пальцем не пошевелили против НДП. Наоборот, они взяли под полицейскую защиту от протестующей общественности. Чувствуя полную безнаказанность и попустительство властей, наиболее агрессивные экстремистские круги НДП совершенно обнаглели.
…Роланд вначале собирался остаться в Гейдельберге. Он даже был рад, что Леопольд фон Гравенау вместе с компанией уехал на съезд НДП в Карлсруэ. «Наконец-то побуду один, как следует засяду за книги. Никто мешать не будет», — думал Роланд. Два дня он действительно усердно занимался и не вылезал из своей комнатки. Даже фрау Блюменфельд со своим штруделем не смогла совратить его. Он не отрывался от книг. Правда, фрау Блюменфельд тоже не из тех, кто легко сдается. 17 июня она постучала к нему в дверь как-то особенно торжественно. Когда она вошла, Роланд поразился перемене в ней. Она была одета в коричневую юбку, белую хлопчатобумажную блузку с короткими рукавами. Волосы были туго стянуты узлом на голове так, как носили многие девушки в тридцатые годы. Вид был у нее подтянутый, свежий, как будто она только что с праздничного парада. Щеки горели ярким румянцем, в глазах — возбужденный блеск. И если бы Роланд не знал ее прежде, он никогда бы не дал ей больше тридцати пяти. «Так вот и берут нас эти вдовушки», — подумал он. Но вслух сказал:
— Как вы сегодня ослепительно торжественны, фрау Блюменфельд.
Она изобразила смущение на лице и сказала голосом, каким обычно плохонькие провинциальные актрисы говорят в поворотных пунктах своей судьбы:
— Поздравьте меня, господин Хильдебрандт. Я сегодня вступила в члены НДП.
— Как сегодня вступили? Они ведь все уехали в Карлсруэ! — почему-то наивно воскликнул удивленный Роланд.
— Как это все? — обиделась за свою новую организацию фрау Блюменфельд. — Первичная организация (она имела в виду хромого парикмахера Хундмайера, казначея местной НДП) на месте.
Роланд понял свою бестактность и, чтобы исправиться, стал горячо поздравлять фрау Блюменфельд с новой эрой в ее жизни.
Она стояла сияющая и довольная. Значит, она не ошиблась, сделав этот шаг. Теперь она сможет очень часто говорить с господином Хильдебрандтом о политике, у них будут общие интересы: ведь ей говорил фон Гравенау-младший, что Роланд скоро возглавит новый Национал-демократический студенческий союз. А Хундмайер вряд ли будет пересказывать ему содержание ее заявления о приеме в члены НДП, где она говорила о своем священном долге продолжить дело мужа, погибшего за национал-социалистские идеи.
Когда фрау Блюменфельд открыла рот, чтобы пригласить господина Хильдебрандта отметить это значительное событие в ее жизни, Роланд заранее понял ее маневр и мгновенно бросился в узкую брешь паузы.
— …И я должен сообщить вам, фрау Блюменфельд, что меня срочно вызывают в Карлсруэ.
Она не могла, да и не хотела скрывать своего огорчения. Ее румянец поблек, и взор потух. Но она тут же справилась со своей вдовьей слабостью:
— Что ж, я понимаю. На вас лежит большая ответственность. Я хотела пригласить вас на торжественный ужин. Но ничего, мы его отложим до вашего возвращения.
Роланд молча похвалил самого себя за быстрый маневр, вслух поблагодарил фрау Блюменфельд и стал собираться.
Вооружившись автостопом, он вышел на дорогу. «А может быть, это даже неплохо, что так получилось.
Посмотрю со стороны на съезд, почувствую атмосферу. Надо же в конце концов самому разобраться, что это такое».
Добрался он в Карлсруэ к вечеру, устроился в дешевой гостинице, переночевал и утром отправился в сторону «Шварцвальдхалле».
Когда он туда подошел, то увидел море людей. «Неужели у них столько сторонников?» — удивленно подумал он, имея в виду НДП. Сзади ему не было видно надписей на плакатах. Но когда он подошел ближе и влился в массу этих людей, он почувствовал их упорство и презрение к тем, кто заседал в огромном «Шварцвальдхалле». Роланд, взбудораженный и взъерошенный от неожиданных впечатлений, пробирался от одной группы демонстрантов к другой, вслушивался в их разговоры и споры и все искал для себя разгадку противоречий, которые уже давно засели в его голове и не давали ему покоя. Кто же прав? Леопольд и его друзья, с которыми он вместе критикует бессилие нынешних партий, их неспособность вывести страну из тупика бесплодных политических акций, или же Эрика и ее друзья, считающие НДП неонацистской опасностью и резко выступающие против нее? И те и другие приводят достаточно убедительные аргументы.
Роланд, погруженный в свои мысли, не заметил, как оказался несколько в стороне от основной массы людей. Здесь стояли пустые автобусы, на которых приехали профсоюзные группы из других городов. Около одного из них он заметил группу молодежи, которая тут же рисовала плакаты и карикатуры на ораторов НДП. Стоял веселый гомон, смех. Вдруг из-за автобуса на них налетели несколько здоровых парней с палками и камнями в руках. Началась потасовка.
Роланд соображал, что ему предпринять в такой ситуации, когда мимо него промчался парень с железным прутом в руке. Он замахнулся на девушку, державшую плакат. Роланда как будто кто-то резанул по глазам: он узнал Эрику. В ту же секунду он бросился к парню и с налету всадил ему кулак в бок. Тот охнул и опустил железный прут Роланду на бедро.