Рыжая Мэри
Шрифт:
— Ты изменился. Иногда я не узнаю тебя. После этого путешествия ты стал другим… Я постараюсь принять ее.
Патрик кивнул. Мангала натянуто улыбнулась и вышла из библиотеки. Взяв себя в руки, она направилась в комнату Сесилии, собираясь помириться. Стукнув один раз в дверь, она вошла в маленькую гостиную. Девушка сидела спиной к ней в мягком синем кресле. Услышав, что кто-то вошел, Мэри радостно сказала:
— Эльза, наконец-то ты пришла, я уже думала… — но тут она осеклась, увидев леди Вэндэр.
Мангала опять сдержанно улыбнулась и присела в кресло напротив.
— Мисс Лоунфер, я приношу свои извинения за недостойное отношение к вам. Прошу принять их и забыть все, что между нами было.
Мангала сглотнула. Такого унижения она никогда еще не испытывала. Она стерла тыльной стороной руки со лба пот и нервно поправила уложенные волосы. Сесилия взглянула на нее с любопытством, но, увидев, как сильно нервничает собеседница, поспешила добродушно ответить:
— Хорошо, давайте начнем заново.
Леди Вэндэр вздохнула с явным облегчением и, снова поправив прическу, быстро заговорила.
— Мисс Лоунфер…
— Сесилия, — поправила девушка.
— Хм. Ну хорошо, Сесилия. Скажите, у вас проколоты уши? Я хотела подарить вам свои серьги, но вот не знаю…
— Нет, леди Вэндэр.
— Тогда я попрошу свою служанку проколоть вам их. Обычно это должен делать врач, но она имеет в этом деле опыт, не беспокойтесь.
— Как скажете.
Обрадованная таким быстрым успехом в примирении, Мангала быстро вышла из комнаты с синими диванами. Через несколько минут она вернулась с жилистой низенькой негритянкой лет пятидесяти. Негритянка покорно поклонилась Сесилии и, пробормотав несколько слов, попросила ее лечь.
— Не надо, я останусь сидеть.
— Но, моя дорогая, — проворковала Мангала, — будет немного больно. Лучше вам лечь, а то мало ли… Кэти, знаете ли, потеряла сознания от боли, мы ее полчаса в себя приводили. Кровь может пойти, и вам может стать дурно от этого зрелища. Я уже не говорю о самой неприятной процедуре.
— Не волнуйтесь, этого не будет, — ободрительно сказала Сесилия и кивнула негритянке.
Служанка раскалила на принесенной свече тонкую иглу и подошла к госпоже. Мангала отсела подальше и приготовилась услышать крик и плач. Негритянка оттопырила мочку и резким движением вонзила в нее иглу. Мэри моргнула. Служанка приложила к кровоточащему уху чистый платок и, велев держать, проделала ту же операцию с другой мочкой. Мэри опять моргнула и, весело улыбаясь, посмотрела на ошеломленную Мангалу.
— Это все?
— Да, — выдохнула та, восхищаясь ее стойкостью.
Сесилия сдержала усмешку, уловив в глазах негритянки и сестры Патрика неприкрытое удивление и восторг. После недолгой паузы служанка удалилась, Сесилия еще раз промокнула накрахмаленным платком мочку и посмотрела на столик с фруктами.
Мангала кашлянула, привлекая внимание, и коротко заметила:
— Было бы неплохо нам провести некоторое время вместе. Что вы скажете насчет вышивки?
Собеседница вяло кивнула. Мангала вежливо улыбнулась и протянула девушке жемчужные серьги в изящной золотой оправе. Мисс Лоунфер нехотя приняла подарок и неумело вставила в уши.
Через полчаса Сесилия и Мангала уже сидели в изящно обставленной красной гостиной в одной из башен Вандармина. Эльза, узнав о происходящем, поспешила убедить негритянку в том, что сама прислужит госпожам. Принеся в башню корзину с иголками, нитками и двумя кусочками ткани, она подмигнула Сесилии и медленно вышла за дверь. Мисс Лоунфер неуверенно взяла в руки иголку и, вынув первую попавшуюся нитку, вставила ее в ушко. Мангала лениво завязала узелок и, сделав первый стежок, неторопливо сказала:
— Это мое любимое занятие, оно меня так успокаивает. А вас?
— Меня? Не знаю, — протянула девушка, стараясь завязать на непослушной нитке узел.
Увидев замешательство Сесилии, Мангала не смогла сдержать горделивой улыбки и великодушно предложила свою помощь. Хоть для Сесилии было неприятно принимать подачки, но она кивнула и отдала нить.
Когда узел был завязан, девушка, вспоминая занятия с Эльзой, принялась орудовать иголкой. Леди Вэндэр постаралась начать разговор:
— Скажите, что вам нравится, каковы ваши увлечения?
— Много чего, — как-то вяло и принужденно ответила та, — мне нравятся конные прогулки; к счастью, я могу совершать их каждый день. Правда, мне не очень удобно женское седло.
— Понимаю, я тоже считаю, что оно слишком жесткое и маленькое. Я же не люблю лошадей и скачек на них.
«Ничего ты не понимаешь. Ты даже не знаешь, что такое настоящая скачка. Настоящая скачка — это когда ты сидишь на быстром рысаке в мужском седле. Когда над тобой летают пули, а в ушах свистит ветер, когда за тобой гонятся десятка два неприятелей, а ты только и успеваешь увертываться и отвечать выстрелами. Когда, в надежде оторваться от врагов, поворачиваешь своего коня за каждым новым поворотом. Это настоящая скачка! А эту поездку в женском седле даже конной прогулкой назвать сложно», — подумала Сесилия, а вслух сказала:
— Вчера Патрик подарил мне замечательного жеребца. Коричневый окрас, шерсть так и лоснится, а грива и хвост черные, как смоль. Просто красавец. Породистый. Я сразу полюбила его.
— Да-да, — безучастно отозвалась Мангала. — Сделайте стежок поменьше и не затягивайте так, а то ничего не выйдет. Что же вы так торопитесь, дорогая? Медленно, не спеша, вот так.
Сесилия сжала зубы и начала медленно продевать сквозь ткань иголку Постепенно ее начинало раздражать это долгое, бесполезное, однообразное, скучное занятие.
— Так вот, я говорю, что вышивка — мое любимое увлечение, но не единственное. Я люблю танцы, особенно, когда пышные балы. Вам нравятся балы?
— Ну да, — промямлила та, вспоминая, как сердилась на Эльзу, когда после утомительной тренировки подруга начала обучать ее вальсу.
— Мне нравятся все танцы, а особенно… голубушка, ну куда вы так спешите? Смотрите, у вас и нитка порвалась.
Сесилия едва сдерживала все нараставшее раздражение. Вставив нитку, она, резко затянув на ней узел, с силой воткнула иголку в ткань. Мангала удивленно подняла на нее глаза.