Ржавый капкан на зеленом поле(изд.1980)

Квин Лев Израилевич

Я проскользнула мимо нее на улицу и чуть не закричала от радости. Тут же, рядом, у тротуара, стоял новенький канареечно-желтый «фиат». Карл, опершись о крыло, озабоченно оглядывался по сторонам.

— Карл!

Я бросилась к нему.

— Скорее в машину, фрейлейн! — Карл торопливо открыл дверцу. — Тут во дворе бродит один тип…

Отец так и предвидел: скорее всего, и здесь, на тылах нашего дома, тоже выставлен пост. Поэтому он и попросил Карла, когда звонил ему в Зальцбург, подвести машину как можно

ближе к подъезду. Номер им незнакомый, даже не венский, вряд ли их это насторожит.

Когда мы выезжали из переулка, в арке, под самыми часами с движущимися фигурами, я увидела кота Бонифация. Он спешил, почти бежал, размахивая тросточкой.

— Вот этот! — я указала на него Карлу. — Он только что держал меня под дулом пистолета.

Карл посмотрел ему вслед.

— Когда вчера вечером в Зальцбург вдруг позвонил господин профессор, я сразу понял, что дело серьезное. К нам сюда, в Австрию, наползло всякой твари. Мы люди гостеприимные, спокойные, вот они и пользуются… Ну, не надо плакать, барышня Инга. Теперь все позади…

А я и не думала плакать. Просто слезы сами собой лились из глаз.

— На Райзнерштрассе, фрейлейн Инга?

— Да-да!

В своей письменной инструкции, которую мы позднее шутя называли «Венским меморандумом», отец велел мне, как только я вырвусь из дома, сразу же ехать в советское посольство.

— А где Лиззль? Она не приехала с вами?

— Нет, она здесь и шлет барышне свой сердечный привет. Только… мне показалось более целесообразным оставить ее на время у брата…

Я хотела выйти на углу, но Карл настоял на том, чтобы подвезти меня к самому зданию посольства.

— Мало ли что! Так будет безопаснее. Ну, с богом! И ничего не бойтесь, фрейлейн Инга! Я постою, покараулю, пока вы не войдете.

Нажала кнопку звонка. Когда спросили, назвала себя. Дверь отворилась. Я обернулась, помахала рукой Карлу.

Точнее, его желтой машине. Потому что глаза по-прежнему заливала влага, и я не видела ничего, кроме желтого пятна, которое вдруг тронулось с места и быстро исчезло из моего поля зрения.

В вестибюле меня окружили взволнованные люди.

— А товарищ Ванаг?

— Я не знаю… Мне надо позвонить.

— Где же он?

— Не знаю ничего. Пожалуйста, отведите меня к телефону. Это очень срочно.

Набрала номер Эллен и сказала ей все, как велел отец, слово в слово.

А потом… Потом я, дура набитая, к испугу всех, кто находился рядом, вдруг заревела в голос. Кто-то меня утешал, кто-то подавал стакан с водой, кто-то гладил по голове, как маленькую. А я ревела белугой, ревела и все никак не могли успокоиться.

«Очень смелая девочка»!

Ну, каково?

НИКОГДА НЕ ЗАБЫТЬ

мне тот долгий час, в течение которого юный таксист с забавным прозвищем

Куколка возил меня по Вене. Я предоставил ему свободу действий, и он, выбравшись из сутолоки центра, с явным наслаждением гонял на скорости свою потрепанную колымагу по незагруженным трассам, соединявшим между собой новые окраинные жилые массивы.

Никто как будто за нами не пристраивался; я следил за дорогой в боковое зеркало. Вероятно, сигналы, поступавшие из брелока, были слишком слабы. Либо мои преследователи теперь, после всего случившегося, потеряли ко мне интерес. Такое тоже не исключалось.

Куколка, выпытав, что я из Советского Союза, стал с жаром обращать меня в свою «новую левую веру», как он называл странную идеологическую кашу из вполне современных взглядов на общество, примитивного утопизма Томмазо Кампанеллы и мистических верований средневековья, сваренную на бурлящем огне политических страстей западного мира.

Я слушал вполуха. Давно минуло одиннадцать. Пора звонить Эллен, надо, наконец, решаться. Если все обошлось благополучно, Инга уже должна была сообщить о себе. Тогда я узнаю, где она: в посольстве ли, как задумано, либо укрылась в другом месте.

А если не получилось?..

По моей просьбе Куколка затормозил возле уличного автомата на пустынной улице, примыкавшей к парку. Я набрал служебный номер Эллен. Рука противно дрожала, палец срывался с отверстий диска.

— Слушаю, — раздался мягкий грудной голос.

— Здравствуй. Это Арвид.

— Ой, как хорошо, что ты позвонил! Только что был странный звонок от Инги. Она попрощалась, сказала, что ей нужно срочно уехать. Куда? Почему? Я ничего не могу понять!

Значит, все! Я вздохнул легко и свободно.

— Встретимся позже — я тебе объясню. Как Вальтер?

— Все так же. «Состояние без изменений, посещения не разрешаются». К тому же еще телефон в палате отключен… Поразительно! Что это за клиника такая, где ничего толком не узнаешь!

— Не волнуйся, Эллен, все образуется.

— Я уже не волнуюсь — я просто злюсь.

— В какой он палате?

— В пятьдесят второй. Это, кажется, единственная конкретная информация, которую мне удалось выбить по телефону. Может быть, попробовать тебе?..

Именно это я и намеревался сделать. Только не по телефону. Теперь, когда Инга оказалась вне опасности, мне нужно было во что бы то ни стало увидеться с Вальтером.

Вернувшись к такси, я спросил Куколку:

— Вы знаете клинику Бреннера на Левегассе?

Он хмыкнул:

— Разве я вам еще не говорил, что штудирую именно медицину? — И стал разворачивать машину. — Между прочим, клиника Бреннера — это не барак для самых обнищавших, вы знаете?

Выходя из такси у здания клиники, я незаметно засунул брелок с ключами под кожаную подушку сиденья.