Ржевский 3
Шрифт:
— Да. Это совместные родовые земли трёх фамилий, — она назвала, каких именно, и дисциплинированно начертила пальцем по столешнице карту-схему.
Имение Ржевского там же, должен сориентироваться.
— Что-то можно сделать?! — бешеные глаза Демидова грозили выкатиться из орбит, а сам он мало был похож на адекватного.
Хорошо хоть речь к нему вернулась.
Наджиб подумала, не бросить ли каст-другой по усиленной схеме, чтобы успокоить с гарантией.
— Можно сделать. И нужно. — Ржевский решительно забрал пистолет у фабриканта стремительным и плавным движением. — М-да уж, рановато этого шлёпнули, — он задумчиво покачался с пятки на носок, глядя на труп. — Это ж только первый цикл контрольных вопросов был, — блондин покосился в свой блокнот. — У меня ещё разговора на полтора часа осталось. Если отрабатывать то, что он уже наговорил, и копнуть поглубже.
— Уходим? — сомнамбулой поинтересовался Демидов.
— Да, сейчас. Виктор Петрович, я вас не виню, но вы больше так не делайте. — Ржевский решительно притянул промышленника к себе, глядя ему в глаза с очень короткой дистанции.
— Да. — Тот смотрел сквозь собеседника равнодушно и, казалось, утратил интерес ко всему.
— Мадина, стирай ему последний час, — проворчал Дима.
— Зачем? — поинтересовалась она не с целью ревизии, а исключительно из любопытства. — Готово.
Демидов захлопал глазами и удивлённо завертел головой по сторонам.
— В случае допроса будет абсолютно искренне верещать, что никого не убивал. Что никакого Растопчина не видел, не помнит и сейчас никого не обманывает.
— Тьфу. Зачем ты это при нём сказал?
На лице фабриканта проступила острейшая работа мысли.
— Блин. Три и этот отрезок, — сплюнул в сторону Ржевский.
— Готово.
Демидов опять с изумлением осмотрелся вокруг.
— СТОП! — опекун решительно накрыл ему лицо ладонью и повёл к двери. — ПО СТОРОНАМ НЕ СМОТРИШЬ! ИДИ РОВНО! Я скажу, когда глаза открывать!
Глава 23
И что делать? Услышанное не радует.
Я раньше не вникал, а оказывается, Растопчины — та фамилия, которая одной из двух столиц уже третью сотню лет заруливает. Здешний — брат того, центрового.
Был.
Рассказал он изрядно. Если коротко, кровь планируется ручьями по всему городу и по Свободной Зоне: кто-то из нынешних Наследников Престола идею местного самоуправления решил скомпрометировать раз и навсегда.
Чёрт, до чего же я не люблю политику… У людишек её намного больше, чем у нас: здесь у их расы, в отличие от родного мира, внешних врагов нет. Ни орков, ни нас, ни ушастых.
Вот человеки и придумали сами себя изводить, больше-то энергию направить некуда.
Я вчера смеялся, «Что делать, когда убивает полиция?». Думал, пошутил удачно.
Сегодня оказалось, что это вовсе и не шутка.
Из здания выхожу в некой прострации и один — Мадина через другой выход повела наружу Демидова. У неё какая-то своя методика ин- и эксфильтрации — сочетание ментала и Нимба Правителя. Она говорит, мне лучше с этой стороны внимание отвлечь, всё равно с гвардейцами ругаться, потом дуэль.
А промышленнику она и мозги по дороге подрихтует, и его людям в плюс-минус адеквате на руки сдаст. Затем будет ждать меня вместе с японками и Барсуковыми.
— Господин Ржевский. — Майор-гвардеец встречает меня на выходе.
О, стражника уже заменили — другое лицо на тумбочке. Наверное, майор и есть его начальник, но спрашивать о таком не будешь.
— Чтоб не откладывать ваш конфликт с моим подчинённым, предлагаю прямо сейчас проследовать на полигон, — продолжает вояка. — Кто ваши секунданты?
Чёрт. А вот это промах. Здесь, в отличие от дома, самому себе секундировать не принято.
Деда попросить, что ли? Так он и старый, и пока доедет.
О. А что если…
— Секунду. — Достаю связной амулет и набираю Шу.
За минуту излагаю суть вопроса, потом спрашиваю:
— Посекундируешь?
— Конечно, — раздаётся запыхавшийся голос из-за спины.
Оказывается, она сразу стартовала из молла сюда. Бежала, слушала на ходу.
— Вот мой секундант, — хлопаю по плечу японку.
Она коротко кланяется майору, не отводя при этом глаз от его переносицы.
— Баба?! — удивляется гвардеец.
БАХ! Шу без разговоров бьет его в подбородок.
Он падает на задницу и очумело смотрит на неё снизу вверх.
— Меня зовут Норимацу, Шу. Я не баба, по крайней мере, для вас. Пожалуйста, запомните или можем иначе поговорить.
Вау. А она красивая, когда такая темпераментная. То есть, она и так красивая, особенно жопа, но сейчас… тьху, запутался. Причём тут жопа к темпераменту…
Ударила она не в полную силу, я заметил. Занятно.
И даже в этом контексте она всё равно кланяется. Видать, у их народа поклоны и правда часть коммуникации — дополнение к речи.
— Возможно, кто-то из присутствующих слышал мою фамилию? — напарница по бизнесу повышает голос и смотрит на людей в форме, которых вокруг около десятка.
— Какая, говоришь, фамилия? — престарелый мужик типа моего деда, одетый в штатское, разговаривает слишком громко. — Прости, девица, не расслышал. Не повторишь ли?
— Норимацу. — Шу ещё раз кланяется, теперь персонально пенсионеру.
И как ей только не надоедает.
Старик уважительно кивает, затем долго шепчет на ухо майору. Тот поднимается с асфальта и кланяется сам, уже японке:
— Мои извинения. Я очень плохо ориентируюсь в вашей геральдике и обычаях, не знал, что у вас и женщины наследуют по воинской линии.
— У нас женщины воюют наравне с мужчинами ещё со времён нашествия кочевников, — спокойно роняет японка. — Не все, но многие. Не одну сотню лет как. Ваши извинения приняты.