С чистого листа 1
Шрифт:
Из терминала вышел пилот и направился ко мне:
– Мистер Бакмэн?
– Это я! – я поставил чемоданы.
– Ладно, отлично! Я буду вашим пилотом. Джим Джонсон, – ему было за 30; Ллойд сказал, что он бывший военный.
Я подозревал, что его карьера дошла до той точки, когда он больше времени проводил в штабе, чем за штурвалом самолёта, и это было не слишком весело. Обычно в таких случаях уходят или в Continental, летать на 747-м в качестве младшего пилота – или на быстрые и ловкие маленькие реактивные самолёты для чартерной
Я протянул ему руку:
– Карл Бакмэн, а это моя жена Мэрилин.
Он пожал руку и мне, и Мэрилин.
– Рад с вами познакомиться. Просто на всякий случай – вы собираетесь на Элеутеру, на Багамах, верно?
Мэрилин озадаченно поглядела на меня.
– Я думала, ты говорил, что это место называется Губернаторская Гавань.
– Это аэропорт в Элеутере, – ответил я, и она видимо расслабилась. Джонсону же я сказал: – Да, верно.
– Просто проверяю. Мне бы не хотелось добраться туда и обнаружить, что вы хотели кататься на лыжах в Канаде или типа того, – сказал он с улыбкой.
– А что, такое случалось? – засмеялся я.
– Не со мной, – закатил он глаза, – но с моим другом случалось.
– Ну, на этот раз всё верно.
– Тогда позвольте дать вам руку. У вас паспорта под рукой?
Мэрилин тут же зарылась в сумочку, но я просто вытащил свой из заднего кармана брюк и протянул ему. У Мэрилин был тот паспорт, который она получила вскоре после нашей свадьбы, когда сменила фамилию, а у меня – новенький, синий, который я получил, когда сдал красную военную версию для смены на новую гражданскую модель.
– Как это всё работает? – спросил я.
– В аэропорту нас досмотрят багамские таможенники. Нужно оставаться в самолёте, пока они не закончат.
Ладно, звучит разумно. А потом.
– А когда мы полетим домой? Нас проверят на таможне в Аттике? – это уже звучало нелепо. В каждом мелком аэропортишке в Америке не может быть таможенников.
– Нет, – покачал он головой. – Во-первых, на обратном пути нам нужно будет дозаправиться – за один раз мы не долетим. Так что мы полетим куда-то, где есть таможенники, и пройдём досмотр. Внутри США мы можем заправляться и летать где хотим. С этого момента это уже будет внутренний полёт, так что наш маршрут станет нашим личным делом.
– Так мы летим в Майами и проходим таможню там?
– Вероятно, севернее. Я думаю о Шарлотте. Это достаточно большой аэропорт, чтобы иметь таможню, но не настолько, чтобы потеряться в очереди, и как раз на полпути до Аттики. Кстати, зачем, Бога ради, вам лететь в Аттику?
– Наш ребёнок остался там с семьёй Мэрилин. Иначе мы летели бы вдвоём! – Мэрилин показала язык нам обоим, на что я просто рассмеялся.
Джим лишь улыбнулся и схватил пару чемоданов. Я последовал за ним к самолёту и передал остальные сумки, чтобы он погрузил их внутрь. Затем мы вернулись назад, и Джон пригласил нас подняться по трапу в самолёт. Как джентльмен, я позволил Мэрилин подняться
И это заставило меня задуматься.
Согнувшись почти вдвое (там был удивительно низкий потолок, между 4 и 5 футами), я стоял там, в передней кабине, и осматривался, когда на борт поднялся пилот. За ним последовала эффектная блондинка, одетая во что-то вроде формы стюардессы. Я с любопытством поглядел на неё:
– Таким маленьким детям, как мы, без стюардессы никуда?
– Я бортпроводница! – с улыбкой ответила она. – Ну, не совсем. Я жена Джима. Иногда я летаю с ним.
– Привет. Карл и Мэрилин Бакмэн.
– Саманта Джонсон. Давайте-ка поднимем вас в воздух. Когда мы будем в небе, я открою бутылку шампанского, любезно предоставленную вашим турагентом.
– Ну, это мило. Уверен, она где-то внесена в счёт, но всё равно мило, – с улыбкой ответил я.
А затем поглядел, где села Мэрилин. В самолёте было 6 сидений, три ряда по два сидения в каждом. Мэрилин сидела в первом ряду, скрестив ноги и отлично демонстрируя бёдра. Я снова повернулся к Саманте и понизил голос:
– Простите, а где вы будете сидеть во время полёта?
Саманта поглядела на Мэрилин, а затем улыбнулась:
– Думаю, я могу лететь впереди, с Джимом. У нас есть перегородка между кабиной и салоном.
– Это очень мило с вашей стороны, – улыбнулся я в ответ.
А затем развернулся и пошёл к сидениям. Мэрилин сидела с правой стороны и глядела в окно. Я сел через проход от неё.
– Я поверить в это не могу, – сказала Мэрилин, повернувшись ко мне.
– Должен признать, это явно превосходит последнюю авиакомпанию, которой я летал.
– Хм-м?
– Ну, знаешь, там были я и сотня моих ближайших друзей, и нам даже не нужно было волноваться, не разобьётся ли борт при приземлении – к тому моменту нас уже не было бы на борту!
– Ага, но готова спорить – у вас не было таких удобных сидений.
– И не было бортпроводницы, подающей шампанское.
– Шампанское! Ещё только середина утра!
– Где-нибудь в мире сейчас пять часов. Но если ты не хочешь…
– Я этого не говорила! – прервала меня Мэрилин.
В этот момент Джонсон вышел из кабины и направился к дверям, затащил трап в самолёт, а затем закрыл дверь и подошёл к нам:
– Давайте-ка пристёгиваться, народ.
Он вернулся в кабину, а Саманта вышла, чтобы ненадолго вернуться к обязанностям борпроводницы.
– Вам показать, как застёгивать ремни?
– Думаю, мы сами справимся.
Только затем раздался шум заводимых двигателей. Саманта перебралась на откидное сидение сразу перед дверью в кабину. Я поглядел на Мэрилин:
– Ты же знаешь, какую позу нужно принимать в случае аварии?
– Какую?
– Наклоняешься, суёшь голову себе между ног и целуешь зад на прощание!