С чистого листа 1
Шрифт:
Воцарилась гробовая тишина. Челюсть Миллера отвисла к полу, а остальные просто уставились на меня, не веря своим ушам. Ответил мне МакРайли:
– Вы собираетесь заплатить за кампанию?!
– Э-э, да, почему бы и нет? Это незаконно, или что? – возможно, это нарушало какие-то правила, касающиеся финансирования кампании, но я об этом не подумал.
– Бог ты мой! Нет, это законно, но это просто невероятно, черт побери! Вам нужно собирать взносы на кампанию! – ответил он.
– Угу. Давайте тогда еще раз проясним этот момент. В следующем году я буду заниматься тем, что продаюсь любому,
– Ну-у, да! Вы не слышали выражение, что честный политик – это тот, который всегда куплен? – ответил он.
– Вы почти такой же циник, как и я сам. Мне это нравится, – отметил я. – Именно так Стюарт и сколотил состояние, не так ли? Взносы на кампанию, и часть их прилипла к нему, так?
Остальные кивнули. Дестрир добавил:
– Все не настолько просто, но по сути, да. Он – человек от народа, разве вы не знаете?
Джон добавил:
– Сейчас это незаконно, но какое-то время все деньги, которые были собраны сверх планки стоимости кампании, можно было взять себе как прибыль. Вот это действительно липко!
Рич Миллер вернул нас на прежние рельсы.
– Если не собирать взносы, а оплатить всю кампанию из своего кармана, вас обвинят в покупке выборов.
– Переверните это суждение, – сказал я. – Наоборот, скажите, что меня нельзя купить! Какой же пожертвователь мог бы позволить купить мой голос о чем-либо?
– Господи Иисусе! – пробормотал он под нос.
У меня появилось ощущение, что мистер Миллер начал сомневаться, мудро ли было направлять меня на этот путь. Но я не очень ему сочувствовал.
– Давайте пока это запишем. Мы можем еще продумать, как разобраться с взносами на кампанию. Может, мы сможем перевести это все прямо к Национальному Комитету Республиканцев, – добавил МакРайли.
Национальному Комитету Республиканцев всегда были нужны деньги. Они сами частенько предоставляли дополнительное финансирование намного выше, чем мог собрать кто-либо своими силами, и, как я понял, кандидат мог также направлять средства им. Некоторые известные политики, которые владели наибольшими средствами, и которые были убеждены в своем переизбрании, частенько направляли деньги в национальные организации, и в ответ получали множество услуг, к которым могли прибегнуть в будущем. Глаза Миллера заблестели от мысли направить средства в Комитет. Ему бы тоже перепало.
– Это было бы лучше всего, – прокомментировал Дестрир. – Принимая взносы на кампанию, вы обещаете вкладчикам, что вы их выслушаете, независимо от того, согласны ли вы с ними или нет. Вам понадобится их поддержка.
Тут вмешался Брюстер:
– Вы работаете с вложениями. Когда вам жертвуют, они покупают акции политика Карла Бакмэна. Они хотят, чтобы вы победили, так окупятся их вложения. После того, как вы принимаете их деньги, вы просите их время, что даже важнее.
Миллер сказал:
– Вы когда-нибудь слышали выражение, что, схватите кого-либо за яйца, и их сердце и разум тоже последуют за ними? Так вот, это для дилетантов. Ухватите их за кошельки и они душой и сердцем последуют за вами!
Я понимающе кивнул.
– Смысл
– Многому, так что учись быстро. – сказал мне Джон, что вызвало пару смешков.
МакРайли хотел вернуться к теме моего брата.
– И насколько же вам повредит часть про убийцу? – спросил меня он.
– Достаточно. Вы достаточно взрослый, чтобы вспомнить это? Это случилось шесть лет назад, в 1983-м. В каком классе вы тогда были? – переспросил я.
– Очень смешно, – ответил он, – тогда я был на юридическом факультете, в Йеле, если интересно.
– Правда? Знаете, чего не хватает адвокату, когда он по шею закопан в песке? – спросил я.
– Да – хороший старт. Мы теперь весь день будем шутить про юристов? Поверьте мне, я все их слышал! – быстро парировал он.
– Карл, прежде, чем ты взбесишь оставшихся пятерых в кабинете, большинство из которых, кстати, юристы, почему бы тебе не рассказать, что произошло тогда. Раскрой все, здесь и сейчас. Тогда я уже все услышал, но они – нет, и нужно, чтобы они увидели ситуацию с твоей стороны, потому что ты прав. И мы точно услышим, как это выглядит со стороны, – сказал мне Джон.
Мы прервались ненадолго, и я передал своему ассистенту принести кофе и чай себе. После того, как мы снова собрались за столом, я сказал:
– Ладно, это займет какое-то время, но выслушайте меня. Джон уже обо всем это знает. Он был моим адвокатом еще с моего детства, и я говорю буквально. Я знаю его с тринадцати лет, – я указал на Брюстера. – Хотя вы ведь ничего не знаете, так?
– Я читал вашу биографию. Самую лучшую я нашел в Fortune. После обеда мы ее рассмотрим. Как только мы объявим о вас, можете ручаться, что команда Стюарта сделает то же самое.
Я кивнул и повернулся к остальным.
– Вы знаете о происшествии?
И Боб, и Джек признались, что читали об этом в газетах и видели по телевизору, когда это произошло. Миллер не знал ничего сверх той биографии, на которую сослася МакРайли.
– Хорошо. Ну, тогда позвольте мне начать с того, что если вы будете искать значение слова «дисфункциональный» в словаре – вы найдете там фотографию моей семьи, – начал я.
Рассказ о моей семье занял около пятнадцати минут, и я сделал акцент на том, что моему брату был поставлен диагноз «параноидальная шизофрения», и что моя мать страдала от депрессии, о чем мы с Джоном узнали через охранное агентство.
Затем я добрался до последнего срыва Хэмилтона:
– Итак, это все предыстория. После того, как я уволился из армии, я вернулся домой, и мы с Джоном основали компанию. Это было в 82-м году. Не думаю, что моя семья знала о том, что я в городе. Мы встретились снова весной 83-го, когда моя сестра пригласила нас на свой выпускной в колледже. У Хэмилтона случился приступ, серьезный, и они с матерью и отцом серьезно поскандалили. Отец вышвырнул их из дома, и так моя мать с братом оказались в однушке в Тоусоне. Хэмилтон подумал, что все это моя вина, и решил отправиться за моей женой и сыном, тогда Чарли не было даже двух лет. Через несколько месяцев он начал выслеживать Мэрилин, несколько раз попортил ее машину, и даже пытался сжечь наш дом.