С двух берегов

Ланской Марк Зосимович

— И мужа ее не видели?

— Мужа знаю. Вместе лежали. А жену его…

— Когда Нойхойзер выписался из клиники?

— Не знаю, я ушел раньше.

— Врете! Вас видели в Содлаке в день убийства Терезы. А муж ее исчез еще раньше. Куда он делся?

Бауэр уже почуял, что следователь из меня никудышный, допрашивать не умею, и приободрился, стал отвечать уверенней.

— Это мне не известно.

— Но вы признаете, что восемнадцатого апреля еще были в Содлаке?

— Нет. Я ушел из города пятнадцатого.

— Расскажите

день за днем, где вы были и что делали до момента, когда вас поймали.

Этот вопрос я задал, чтобы самому разобраться в мыслях, пока он будет врать. Эх, если бы мертвую Терезу осмотрел специалист! Он бы сразу доказал, что ее не просто задушили, как определил Герзиг, а убили именно ударом твердого, как железо, ребра ладони. А как теперь это докажешь? Я был уверен, что убил он. Убить мог только такой душитель, как Бауэр. Но ведь одной уверенности мало. Прямых доказательств нет. И причина, почему он пошел на такое, тоже неясна.

Бауэр медленно называл даты, деревни, задумывался, тянул время.

Я вспомнил, как следователь Савельев проводил проверку показаний Буланова под открытым небом, и решил последовать его примеру.

— Вот что, Стефан. Пошли мотоциклиста за Гохардом. Пусть привезут его к месту убийства Терезы. А мы поедем с этим типом.

Вся несложная операция была разработана нами по дороге. Когда мы приехали в лес, Гохарда еще не было. Франц отвел Бауэра в кусты, примерно к тому месту, где его мог видеть в то утро старый инженер. А мы со Стефаном пошли встречать мотоциклиста. Вскоре он подъехал. Из коляски выбрался встревоженный Гохард. Теперь уже втроем мы пошли обратно.

— Покажите нам, господин Гохард, где именно вы увидели того человека, который убегал от вас.

— Это я помню! Я все отлично помню!

Когда мы поравнялись с кустами, где Франц прятал Бауэра, я подал ему сигнал.

— Посмотрите направо, Гохард! Смотрите! — крикнул Стефан.

Инженер увидел мелькавшую вдали широкую спину и резко выделявшуюся среди зелени рыжеватую голову бегущего Бауэра. Это зрелище так ошеломило его, что он чуть было не побежал в другую сторону, как бежал несколько дней назад. Он хотел закрыть руками лицо, но Стефан повторял:

— Смотрите, Гохард, смотрите!

В это мгновенье, повинуясь команде Франца, Бауэр оглянулся, и мы увидели розовое пятно его лица.

— Держите его! — закричал Гохард. — Держите! Это тот человек! Тот самый!

Он смотрел на нас, пораженный нашей пассивностью, весь во власти вновь пережитого страха.

На дорогу вышел Бауэр, а за ним Франц с пистолетом в руке. Я на всякий случай приказал ему держать оружие наготове. Бауэр старался изобразить крайнее недоумение.

— Бауэр! Этот человек, — Стефан показал на Гохарда, — видел, как вы убегали отсюда после того, как убили Терезу Нойхойзер. Он узнал вас.

— Он ошибся… Я здесь не был… Я не бежал… — испуганно бормотал Бауэр.

— Ложь! Вы

бежали. Вы! — выкрикивал Гохард. — Я никого ни с кем не путаю. Вы бежали. И волосы ваши, и оглянулись вы точно так же, как тогда. Я не путаю!

— А в клинике вы его видели? — поинтересовался Стефан.

— Видел. Каждый день видел. И перед самым уходом видел.

— А вы, Бауэр, утверждаете, что покинули город пятнадцатого.

— Он ошибся, он ошибся… — твердил Бауэр.

Я приказал мотоциклисту отвезти Гохарда домой, а мы поехали в комендатуру.

Я был уверен, что Бауэр поймет всю бессмысленность дальнейшего запирательства и во всем сознается. Но когда мы в моем кабинете возобновили допрос, он занял прежнюю позицию — упрямо все отрицал.

Стефан переводил мои вопросы и его ответы, пока не потерял терпение. Он придвинулся ближе к Бауэру и вполголоса что-то сказал по-немецки. Эсэсовец мгновенно утратил самообладание. Он смотрел на Стефана с непонятным мне откровенным страхом.

— Что ты ему сказал? — спросил я.

— Потом, дай мне с ним договорить, — досадливо отмахнулся от меня Стефан. И снова, раздельно произнося слова, повторил Бауэру последнюю фразу.

Долго смотрели они друг другу в глаза, и такая чувствовалась напряженность в этой дуэли взглядов, как будто решалась судьба обоих. Наконец Стефан встал и решительным жестом показал на дверь. Бауэр приподнялся, но сразу же упал в кресло и тихо произнес что-то, полностью удовлетворившее Стефана.

— Он будет говорить.

— А что ты ему сказал?

— Ну какая разница? Попросил как следует… Сказал, что мне стыдно за него, за его вранье… Уговорил, в общем…

Бауэр, на этот раз менее бойко, запинаясь, рассказал, как убил Терезу.

— Пока я лежал в клинике, все боялся, что туда нагрянет полиция и меня разоблачат. Поэтому я решил бежать. Я считал, что добраться пешком мне будет легче, если на мне будет обмундирование советского солдата и документы. А лицо Герзиг забинтовал бы так, чтобы я мог не раскрывать рта. Я по-русски не говорю. Брюки и сапоги в клинике нашлись, а гимнастерки на мои плечи не было. И документов не хватало. Справку из госпиталя можно было оформить, а удостоверений не осталось. Поэтому мы разработали операцию «приманка». Несколько дней я высматривал одинокого солдата, который клюнул бы на девушку… Подвернулся этот сержант.

— А что за девушка?

— Племянница Герзига, фрейлейн Марта, работала у него в клинике старшей сестрой.

— Пусть рассказывает дальше.

— Сержант пошел за Мартой к тем кустам, за которыми я прятался. А я уже приготовил маску с хлороформом.

— Где вы взяли хлороформ?

— У Герзига.

Всякий раз, как Бауэр называл имя профессора, Стефан бросал на меня косой взгляд, напоминавший мне о наших недавних спорах.

— А не проще ему было убить сержанта, такому специалисту по этим делам?