С «Джу» через Тихий океан
Шрифт:
С Джефом и Джуди расставались надолго. Мы должны были остановиться на соседнем острове Тахуата, затем – на Фату-Хива и оттуда отправиться к берегам Таити. Они же решили задержаться здесь на несколько месяцев.
Погода стояла прекрасная, и в протоке между островами мы попытались опробовать стаксели и уяснить для себя: насколько поможет нам взятие новых рифов и под каким углом сможем идти против ветра.
Спустя немного в одном маленьком заливчике мы увидели тримаран шведов Клауса и Лили. Чтобы скопить денег на путешествие, они уехали из Швеции в Лос-Анджелес на заработки. Еще на рассвете Клаус и Лили снялись с якоря, чтобы поискать пустующий пляж, потому что москиты искусали Лили так, что ноги у нее превратились в сплошные раны. На прощанье помахали друг другу рукой, и, крикнув: «До Таити», мы расстались.
Через несколько часов мы пришли в Тахуата. В заливе стояли на якоре три яхты, одна из них была знакома нам по Хива-Оа – чета французов из Нормандии. Они тут же пригласили нас в гости на чарку вина. «С огромным удовольствием, – ответили мы, – но сначала осмотрим остров».
Тахуата – совсем маленький островок. Десятка три домов да две церкви – протестантская и католическая. Мне остров показался бедным и покинутым. Может быть, такое впечатление создает пересохшее русло реки и несколько хижин на берегу, от которых шел тяжелый запах рыбы и еще чего-то. Перед ними в песке кувыркались дети. А может, однорукий Никола, который сходу стал выпрашивать у нас лезвия и патроны. Мы пообещали ему веревку. В это время подошли несколько женщин и довольно сурово обругали Николу. У полинезийцев очень развито чувство собственного достоинства, и они не просят. Уже после я поняла, что такие, как Никола, – исключение.
Нас окружила толпа островитян. Они разглядывали нас, размахивали руками, рисовали, объясняясь, на песке. И тут Дончо взял беседу в свои руки. Показал островитянам нашу книгу «С «Джу» через Атлантический океан», точнее, картинки. Их рассматривали с благоговением, почти со страхом. Мы отправились к «Джу», чтобы взять обещанную Николе веревку, и по пути подплыли к очень красивой яхте. Ее хозяин – швед, мужчина лет 50, спортивного вида, с лицом интеллигента – сказал, что он тоже дал Николе веревку. Пока мы беседовали, из рубки выбежало четверо детей и собака. Вслед за ними вышла довольно худенькая женщина не старше 35 лет. Они совершают кругосветное путешествие, никуда не спешат. Многодетный отец признался, что не мог поверить своим глазам, когда увидел болгарский флаг в заливе. Дончо пробормотал, что он и сам удивился бы еще больше, если бы увидел в лагуне и второй болгарский флаг.
Заехали к французам. Они рассказали, что слышали о нас по радио Папеэте, что чрезвычайно восхищены нами и что надо обязательно выпить прекрасного французского коньяку за счастливое плаванье. Оба были в возрасте где-то 40–50 лет, улыбающиеся, полные жизни. Он архитектор, она бухгалтер. Путешествуют уже несколько лет, но немного работали в Тунисе, немного – на Мартинике и сейчас собираются поработать с годик на Таити. Предпочитают жить в бывших или настоящих французских владениях – им, французам, там легче найти работу.
Мы вернулись «домой», все подготовили для отплытия и легли часа на два поспать. Спустя немного я в испуге проснулась. В полной тишине залива до моего слуха доносился шепот. Несколько месяцев напряженной жизни в лодке, готовности всегда быть начеку, сна вполглаза, да еще с моими обостренными чувствами, – и теперь я, наверное, могу услышать даже полет бабочки. Я вышла из рубки и увидела две пироги у борта лодки. Зажгла электрический фонарик и спросила, что надо. Островитяне знаками объяснили, что хотели бы подняться на нашу лодку. Вышел и Дончо. Мы пригласили их. Островитян оказалось семеро. Это были юноши, красивые, словно с картинки. Наверное, юноши не были похожи друг на друга, но мне они показались близнецами. Полинезийцы привезли нам плоды хлебного дерева, папайи и кокосовых орехов. Им хотелось поговорить с нами. Бедняги! На этом маленьком островке появление какой-нибудь яхты – исключительное событие. Чем занимаются они целыми днями? Ловят рыбу, крабов, сушат копру. Состязаются на каноэ. Работы хватает. В самом деле, почему бы и нет? Можно жить и так.
Я почувствовала, что расспрашиваю их так же, как допытываются у нас самих: «Что вы целые дни делаете в лодке, когда стоит хорошая погода?» Не знаю, что на это ответить, но дел действительно хватает.
Один юноша произнес, что кто-то, побывавший в Папеэте, рассказывал им, какие там огромные дома и отели. А мы видели такие большие дома?
Я так и не поняла, почему они не учатся в школе в Нукухива. То ли потому, что нет денег, то ли потому, что не желают.
Еще мы узнали от юношей, что в Папеэте, кроме высоких домов, есть и красивые девушки. Очевидно, красивые девушки с островов уезжают в столицу.
Мы угостили юношей сушеными абрикосами, которые им очень понравились. Подарили батарейки для электрических карманных фонариков и один фонарик. И распрощались, потому что нам пора было уже отправляться в путь.
До Фату-Хива шли без приключений, при попутном ветре. При подходе к острову нас встретила целая стая больших веселых дельфинов. Они окружили лодку и торжественно сопровождали ее до самого залива Хана-веве. Фату-Хива поначалу произвел на меня довольно мрачное впечатление. У самого берега высятся угрюмые отвесные скалы, в которые вдается глубокий залив. И только когда войдешь в него, взору открывается необыкновенно красивая долина. В глубине ее, словно исполинские призраки, высятся вершины гор. Остров со всеми своими красотами будто нарочно спрятан, скрыт от чужого глаза.
Но, несмотря на все старания природы, в заливе покачивалось несколько яхт. К нашему огромному удивлению, первыми, кого мы здесь встретили, оказались Джеф и Джуди. Без нас им стало тоскливо, и тогда они подняли паруса и за ночь домчались до Фату-Хива. Мы с Дон-чо несказанно обрадовались. Когда мы прощались с Джефом и Джуди, они обещали приехать в Болгарию. Но когда это еще будет? А вот не прошло и 30 часов, и мы снова вместе.
Мы сошли на берег и отправились бродить по острову. Здесь встретили Гео и Роби. С этой молодой супружеской парой мы познакомились на Хива-Оа. Им лет по тридцать пять. Гео служил полицейским на Панамском канале, а Роби преподавала английский язык.
Миновав маленький поселок, в котором проживают около ста человек, мы направились к горам. Остров выглядит диким и таинственным. Тридцать лет назад Тур Хейердал прожил здесь вместе с женой целый год. И это действительно самый лучший способ изучить жизнь аборигенов. В то время на острове умер последний людоед. У его потомков вид весьма мирный, но довольно угрюмый. Пожалуй, это единственное из полинезийских племен, представители которого никогда не улыбаются. Тут на всем лежит печать мрачности.
Всюду, где бы мы ни встречали детей, они сразу начинали просить жевательную резинку, конфеты и почему-то женские заколки для волос.
Жители показали нам, как они ходят по грязи в сезон дождей. Становятся на ходули высотой не менее метра и шагают. Выглядит это довольно смешно.
Здесь можно купить оригинальную одежду из тапы. Однако цену за нее заламывают высокую. Видимо, на острове часто бывают иностранцы. Тапу делают из коры дерева. Я так и не уяснила способа ее изготовления. Поняла лишь одно, что материю окрашивают в коричневый цвет и рисуют на ней схематичные фигурки божков. Раньше, до того как сюда дошла фабричная ситцевая ткань, из тапы изготовляли юбки. Но никогда их не стирали: как только юбка пачкалась, ее просто выбрасывали. Может быть, отсюда и произошли распространявшиеся европейскими моряками легенды о длинноволосых полинезийках, которые нагими приплывали к ним на корабли. Для женщин входить в пирогу было табу. А юбки из тапы не выдерживали воды. Поэтому, чтобы побывать на корабле и посмотреть на «белые божества», женщинам приходилось сбрасывать одежду и добираться до корабля вплавь голыми. Само собой понятно, что для моряков, пробывших в океане многие долгие месяцы, взобравшиеся на палубу корабля нагие длинноволосые нимфы казались истинным божьим даром. И уж совсем естественно, что «белые божества», вернувшись на родину, охотно распространяли легенды о нагих полинезийках.