С любимыми не расставайтесь! (сборник)
Шрифт:
– Товарищ водитель, прошу вас, остановите машину!
– Товарищ водитель! – рванулся за ней Бузыкин. – Не надо останавливать!
Автобус все же остановился. Она выскочила. Бузыкин за ней. Она увидела такси, подняла руку. Бузыкин схватил ее за руку.
НИНА. Не трогай меня!
БУЗЫКИН. Нина. Я был в вытрезвителе. Клянусь Леной.
НИНА. Клянешься Леночкой! Когда она сейчас там… в воздухе!
Стукнула его по физиономии – сильно, так, что у него мотнулась голова. И снова
Машина остановилась. Она села. Бузыкин остался один. Пошел к городу. На дороге валялась картонная коробка. Наподдал ее. Но тут же запрыгал на одной ноге. Вернулся, хромая, развернул коробку – в ней лежал кирпич.
В институте на лестнице стояла Варвара.
– Что с тобой? Бузыкин! Почему хромаешь?
– Так надо, – сказал он.
– Ну, Бузыкин, ты сейчас упадешь. Знаешь, что сказал Веригин? Что мои переводы стали лучше твоих.
– Поздравляю.
– А знаешь, почему я сюда притащилась?
– Ну.
– На Скофилда в плане ты стоял?
– Ну.
– Передали мне… Как ты к этому относишься?
Вот это Бузыкина подсекло. Это было несправедливо, нечестно, глупо, нелепо, больно! И главное, если бы это произошло само по себе, без его участия, помимо него! Но нет, он сам все устроил, сам этого добился. Как дальновидный, но сумасшедший гроссмейстер тщательно готовил себе мат… Как он к этому относится?
– Отрицательно.
– Ну вот, так и знала!.. Бузыкин, совесть у тебя есть? Наконец мне дали серьезную работу! Что же мне – идти отказываться?
– А что же тебе от меня-то надо? – спросил Бузыкин.
– Я хочу, чтобы ты не считал, что с моей стороны это свинство.
– Ладно, это не свинство.
Он пошел дальше.
Варвара шла за ним.
– Тогда слушай, Бузыкин. Ты еще не начал? Может быть, у тебя есть какие-нибудь наброски? Я бы воспользовалась?
– Что?.. А полы помыть тебе не требуется? А то я вымою, ты только свистни!
Оставил ее, пошел дальше.
Теперь, однако, он шел совсем иначе. Он прихрамывал как участник больших сражений. Он смотрел на встречных орлино. Он отвечал на приветствия приказным голосом.
Углядев в коридоре Шершавникова, который беседовал с пожилым профессором, Бузыкин направился к ним. Он почтительно поздоровался за руку с профессором. Шершавников рассеянно протянул ему руку:
– Здорово, Бузыкин!
– А вот вам я руки не подам, – сказал Бузыкин.
Шершавников не понял:
– Почему?
– Потому что вы мне глубоко антипатичны.
Лицо у Шершавникова затвердело.
– Не идет тебе это, Бузыкин. Не идет.
– И все-таки, Шершавников, прошу тебя на будущее. Не ставь себя в глупое положение.
Он попрощался за руку с профессором и сурово захромал в аудиторию.
Студенты занимались своими кропотливыми делами.
Бузыкин сел за стол, принялся проставлять зачеты. Зачетную книжку протянул и Лифанов.
– Андрей Павлович, у нас тут недоразумение произошло. Помните, вы поставили мне зачет?
– Ну, помню.
– Так число-то вы проставили этим годом, а надо было тем годом. И теперь мне стипендию все равно не дают. Ведь не сдал-то я за прошлый семестр!
Бузыкин поднял голову.
– Слушайте, Лифанов! В хартии переводчиков говорится, что перевод в современном мире должен способствовать лучшему пониманию между народами! А вы будете только разобщать! И прошу иметь в виду всех! Никаких поблажек не будет! Никаких!
Он ехал в «Запорожце». Евдокимов был за рулем.
Машина остановилась.
– Помочь? – спросил Евдокимов.
– Чего там, у меня две рубашки, – сказал Бузыкин.
Вошел в развороченную комнату. Сразу увидел лист бумаги, приколотый к стремянке.
Написано было красиво, фломастером:
«Андрей, я ушла. Освобождаю тебя от прощания с красивыми словами».
Он вышел на балкон, свернул записку в трубку, крикнул в нее как в рупор:
– Володя, тебе повезло, живи один! Она сама ушла!
Машина развернулась, уехала со двора.
Он вернулся в комнату. Решил передвинуть письменный стол, чтобы можно было ходить по комнате. Но стол был дряхловат, ножка подкосилась, книги рухнули на пол. Стал собирать – зазвонил телефон.
– Бузыкины! Вы когда-нибудь кончите базарить?
– Кто говорит?
– Снизу говорят!
– А в чем дело?
– А в том, что у нас тут люстра качается!
Чувство обиды и мести не оставило Бузыкина. Он взял чашку, приподнял ее и бросил на пол. Она звонко раскололась.
Снизу застучали в потолок.
Бузыкин стал искать, что бы еще швырнуть, но в это время вошел сосед, Василий Игнатьевич. Он был тих и вежлив.
– У тебя дверь настежь.
– Так надо.
– Билла отпустили?
– Отпустили.
– Обо мне треп был?
– Был.
– А чего?
– Ты портвейн с водкой мешал?
– А им какое дело?
– Значит, есть дело.
– Да там полбутылки и было всего, – оробел сосед. – Портвейна.
– Какая разница.
С лестничной площадки крикнули:
– Деда! Иди, тебя бабушка зовет.
Сосед совсем увял.
– Уже сообщили. Я говорю ему – пошли домой. А он – коктейль, коктейль. Хиппи лохматые. (Ушел.)
Бузыкин перелез через диван, пошел в комнату жены, подальше от людей. Включил по пути телевизор, загремела музыка.