С любимыми не расставайтесь! (сборник)

Володин Александр Моисеевич

– Однако вы изволили выразиться, что терпеть не можете таких, как Дон Кихот.

– Я сказал только, что не являюсь его приверженцем.

Тут внезапно и с крайней горячностью вмешалась Санчика:

– Это одно и то же! Могли бы сказать попросту, лихой наскок лучше доброй молитвы!..

– Если вы настаиваете, я могу пояснить, что мне всегда не нравилось в странствующих рыцарях. Когда их ожидало приключение, сопряженное с опасностью для жизни, то, вместо того чтобы поручить себя Богу, они поручали себя своим дамам.

Да еще с таким жаром, точно эти дамы их божества!

– Но так тому и быть надлежит! Иначе странствующий рыцарь покрыл бы себя позором! – озадаченно сказал Санчо.

– Почему же?

– Вот и видно, что вы на волос в этом не разбираетесь. Не может быть странствующего рыцаря без дамы! Если бы даже существовал такой рыцарь, он был бы незаконный! – настаивала Санчика.

– Ах, что вы все можете знать о Дон Кихоте! – воскликнула Альдонса.

– А вы что можете знать? – спросила Санчика.

– Может быть, я такое знаю, что вам никому и не снилось!

– Ну, что?

– Такое, что у вас глаза на лоб полезут!

– Ну – что, что?..

– А вот не скажу.

– Не удивляйтесь, это она напоминает нам еще раз, что она его дама. Его королева и госпожа. Бесподобная в силу своей родовитости, – обратилась Санчика к Луису.

– Родовитость – это для него не имело никакого значения.

В упор глядя на Альдонсу, продолжала Санчика:

– Ее волосы, говорил он, золото. Очи ее – два солнца. Алебастр – ее шея, мрамор – перси, слоновая кость – ее руки!

Все это так не соответствует облику Альдонсы, что она оборвала Санчику:

– Заткнись, надоела.

– Те же части тела, которые целомудрие скрывает от взоров, таковы, что воображение вправе лишь восхищаться ими! – не унималась Санчика.

– Конечно, все это говорится в насмешку надо мною. Но получается так, что это насмешка над человеком, которого уже нет в живых. И все-таки он назвал Дульсинеей меня, а не Санчику или кого-нибудь еще! – сказала Альдонса Луису.

– Ха-ха-ха! – не знала, что возразить, Санчика.

– Ха-ха-ха! – отвечала ей Альдонса.

– А однажды он сказал: одному Богу известно, существует ли на свете Дульсинея или не существует.

– Не говорил он так, – сказала Альдонса Луису.

– Это написано черным по белому! И это всем известно! – Альдонса немного растерялась.

– Куда же он тогда посылал тебя, Санчо? И просил, чтобы ты ему рассказал, как я тебя приму? Объясни своей остолопке!

– Он просил рассказать, как ты меня примешь, изменишься ли в лице, услышав его имя, не будешь ли переступать с ноги на ногу, не превратишься ли из ласковой в суровую или же, напротив того, из угрюмой в приветливую.

– А в таком случае вы должны каждый день его благодарить за то, что он вас так прославил! А вы вместо этого ловите женихов! Не успел войти человек в дверь – неизвестно кто и что, – уже приклеилась! Если вы тогда ничего не поняли, то хоть теперь хранили бы ему верность! Хоть для виду, для людей! Все равно ведь и возраст уже не тот! – вопила Санчика.

– Что же мне, не жить теперь? Раз он умер, так и мне помирать?

– Живите как хотите, только не позорьте его память перед целым светом!

– И тебе я не угодила? Все недовольны, все. Каждому чего-нибудь от меня надобно. Нет, милые, нет, начитанные, не буду я ради вашего удовольствия кого-то из себя изображать. Надоело, умные вы мои, надоело, знатные вы мои!

Вошла Тереса с девушками.

– Ты еще здесь?

– Я собираю свой багаж.

– Багаж она собирает, – усмехнулась Тереса.

– Свой багаж она собирает! Собирает багаж! – поддержала ее одна из девушек.

– Сюда пришла – все пожитки умещались в одной руке. А теперь собирает багаж, никак не соберет, – ядовито сказала Тереса.

– Повытряхивала клиентов, попользовалась, – сказала вторая девушка.

– Ну, ушлая девка! – сказала третья девушка.

– Они сами мне дарили! – отбивалась Альдонса.

– Другим почему-то не дарили!

– Нашли чем хвалиться!

– Потому что мы честные девушки! Мы честные девушки! Мы честные девушки!

– Это как надо понимать, намек?

– Можешь понять как намек, – сказала Тереса.

– Да вы что?.. Вы как?.. Вы с кем?.. – растерялся Санчо.

– Пока она здесь наряжалась и баклуши била, пока я ее берегла… чтобы выдать замуж по обоюдной любви, эти девушки тем временем трудились с утра до ночи, приносили людям пользу, и в альбоме жалоб одни только благодарности! – возмущалась Тереса.

– Мы честные девушки! Мы честные девушки! Мы честные девушки!

Альдонса посмотрела на Луиса.

– Неужели вы не заступитесь за меня? Неужели вы не проучите их?

– Действительно, сеньоры, раз уж все произошло, собственно, из-за меня, то я попросил бы вас… – начал Луис.

– Пошел отсюда, пошел, бог подаст, – прикрикнула на него Тереса.

– Как вы разговариваете с ним! – возмутилась Альдонса.

– И ты пошла. У нас приличный дом, наших девушек все знают.

– Нас все знают! Нас все знают!..

– А ты – пока еще неизвестно, кто такая!

– Пока еще неизвестно! Пока еще неизвестно!

– Ну, видно, такой век, что самой надо защищать свою честь, – решила Альдонса.

Она скинула ботинок, схватила его за шнурок и, вертя им как пращой, бросилась на своих обидчиц.

Потасовка пошла всерьез. Досталось в ней всем, заодно и Санчо, и Луису.

– Тихо все! – закричала Тереса. Все стихли.

– Двадцать четыре минуты тебе на сборы!

– Ухожу я от вас, и отстаньте от меня. И всем передайте, дону Лопесу, и дону Умильосу, и тому старикашке, не помню, как звать, и мальчонке Маттео – привет и пожелания. Ушла я. Нет меня. А куда – неизвестно.