С любовью, Рома
Шрифт:
Не то чтобы я об этом не думала… Но скорбь по бабушке пока что заглушала все остальные проблемы, которые теперь автоматически ложились на мои плечи. Главной из которых была забота о маме.
Меня довезли до самого дома. Ромка немного потоптался возле подъезда.
— Давай я с тобой пойду, — в который раз повторил он, на что я лишь слабо мотнула головой.
— Я справлюсь.
— Да, но ты не обязана проходить через это одна.
— А я и не одна, — вымученно улыбнулась я и на пару мгновений,
— Он всё понимает, — заверил Рома, бережно погладив меня по волосам. За последние несколько дней он выполнил годовую норму по прикосновениям. Я даже представить не могла, чего это ему стоило, ведь если Ромео был не расположен к чему-то такому, то он даже во сне откатывался к противоположному краю кровати. А тут…
Судорожно вздохнув, подавляя очередной всхлип, я едва уловимо коснулась его щеки губами.
— Спасибо. Я должна побыть… с мамой вдвоём.
Он явно был против, но, посмотрев на меня, спорить не стал, лишь попросил сразу звонить в случае чего.
***
Дома меня ждал полный хаос. Вещи и обувь, вываленные на пол из всех шкафов; кошка, орущая на всю квартиру благим матом, и мама, забившаяся в самый тёмный угол комнаты.
И незримое, но осязаемое присутствие бабушки. Казалось, что она сейчас зайдёт в дом вслед за мной и, взмахнув руками, начнёт возмущаться по поводу беспорядка, устроенного дочерью.
Но бабушки не было. И не будет уже никогда.
— Привет, — негромко позвала я маму, заглядывая в когда-то их с бабушкой комнату. Она насторожилась, пришлось поспешно добавить: — Это я, Соня.
Мама медленно оторвала свою голову от коленей, уткнувшись в которые сидела всё то время, что я наблюдала за ней.
— Соня? — словно не веря, переспросила она. И тут же сама ответила: — Соня!
Торопливо попыталась вскочить на ноги, но чуть не упала, я едва успела оказаться рядом и опуститься на на пол, чтобы придержать её. Мама ухватилась за мои плечи, беззащитно прижимаясь ко мне.
— Ты приехала! — раскачиваясь взад-вперёд, запричитала родительница. — Сонечка, ты приехала.
— Конечно приехала, — попыталась успокоить её, погладив по голове, как ещё совсем недавно делал Рома со мной. — Разве я могла… остаться там?
Речь выходила куцей и нестройной, нужные слова никак не желали находиться.
— Я так этого боялась, — призналась женщина в моих руках. — Соня! Мама… мама… они говорят, что мама умерла.
Кто такие «они», я не уточняла, но отчего-то было уверена, что мать говорила отнюдь не о Черновых. Скорее всего, соседи.
— Знаю, — сдерживая слёзы и обняв её чуть сильнее, заверила я её.
Мне хотелось так много ей рассказать о своей боли и скорби, ведь мама была единственным человеком
— Они… они сказали, что нужна будет одежда для похорон. Я искала. Я правда искала… — крупные слёзы полились из её глаз, — её любимое платье, такое, в цветочек…
Если честно, я не помнила у бабушки вообще никаких платьев. Либо это было сильно до меня, либо же, как это временами бывало, мама что-то додумывала.
— Она так любила это платье, — продолжала ма бормотать, уткнувшись мне в плечо, — она была в нем такая красивая.
Всё, что оставалось мне в этой ситуации, — слушать маму и подавлять собственные рыдания, рвущиеся наружу.
***
Похороны прошли быстро, практически незаметно.
Несколько соседей, Черновы-старшие, Дамир, который в то лето прилетел на каникулы домой, и Ромка, почти всё время простоявший рядом со мной. Правда, я едва замечала их всех, будучи полностью поглощённой мамой и её состоянием.
Смерть бабушки сломала всё то, что специалисты восстанавливали в её психике столько лет. Пока что ещё было сложно различить первые звоночки, указывающие на ухудшение её состояния, но я уже чувствовала, что катастрофа близка.
Теперь каждое утро я фанатично следила за тем, принимает ли мать лекарства, но то ли ей каким-то образом удавалось меня перехитрить, то ли от уровня пережитого стресса — они переставали действовать. С каждый днём мама теряла ясность сознания, поддаваясь странным играм собственного воображения.
Всё чаще её кидало из крайности в крайность, когда она запирала двери на все замки и прятала ключи, заверяя меня, что в мире одни лишь враги, то, наоборот, стремилась убежать в поисках приключений.
Денег не хватало катастрофически. Раньше мы жили на пенсию бабушки и мамы, ну и её небольшой заработок, а теперь, потеряв половину дохода, я вдруг столкнулась с тем, что совершенно не умею решать никаких хозяйственных вопросов. Вернее, я умела готовить и убираться, но вот всё остальное, что касалось ведения финансов и необходимости оплачивать счета, — будто бы мёртвым грузом упало на мои плечи.
***
Я тосковала по бабушке.
Было сложно принять её уход, принять по-человечески… Меня настолько пугало будущее без неё, её любви и поддержки, что первые дни после похорон во мне не оставалось сил ни на что, кроме… злости.
«Как?! Как ты могла оставить меня одну?!» — навязчивой мыслью крутилось в моей голове.
Потом, конечно же, приходило раскаяние, горькое и жгучее. Безумно хотелось лечь на диван и уснуть до тех пор, пока всё не наладится само собой. Но этого так и не случилось.