с любовью, Смерть
Шрифт:
Продиктовав водителю адрес, я припала к окну машины, внимательно вглядываясь в прохожих, словно надеясь увидеть напарника среди них. Хотя по логике — вот что ему делать сейчас одному на улице без машины и без куртки?
Звонок поместья Нуаров едва не охрип от моего натиска. Ворота с издевательским скрежетом наконец-то ме-едленно открылись, словно по ту сторону сильно сомневались, впускать меня или нет.
— Добрый вечер, — бросила я с порога, скинув капюшон. Дворецкий чинно раскланялся. — Господин Рагнар у себя?
— Да, госпожа
— Проводите меня к нему, будьте добры. А Ран здесь?
— Господин Арандар заходил сегодня. Но вы его уже не застали, к сожалению — он уехал пару часов назад.
Пока дворецкий флегматично отстукивал похоронный марш в дверь кабинета Нуара-старшего, я вынесла вторую створку ногой и фурией влетела внутрь.
— Куда. Вы. Дели. Рана?
Меня охватывала неконтролируемая злость. Как бы я ни старалась сохранять хладнокровие, презрение, написанное на лице хозяина дома, окончательно выбивало меня из колеи. Я и так хотела обвинить его во всех смертных грехах, а тут еще и память услужливо выдавала их мне по списку, первым в котором значилась "Многоликая смерть".
— Нисколько не сомневался в ваших манерах, госпожа Кэр, — холодно отозвался Рагнар, нехотя оторвав взгляд от монитора ноутбука. — Неужели забыли про элементарные нормы приличия? Хотя бы о том, что, к примеру, нужно здороваться?
— Не до расшаркиваний, уж извините. Если вы думаете, что я не в курсе того КАК вы беспокоитесь о собственном сыне — так знайте. Я в курсе. Я знаю все причины, по которым вы так о нем печетесь. И методы — тоже знаю. И уж поверьте — нет никакого желания изображать из себя леди перед психопатом, который готов убить собственного сына потому, что тот не захотел сидеть на поводке.
Слова рвались наружу сами, не давая себя обдумать. Словно кто-то другой завладел моим рассудком и считал, что он единственный сейчас прав. Беспокойство за напарника, гнев при виде холеной физиономии его отца, страх, что если у того хватило дури проклясть сына, то одному дьяволу известно, на что он вообще способен… Что если Ран узнал что-то, что не должно было всплыть?
— Убить? — Рагнар медленно поднялся с кресла. — Думай, что и кому говоришь, девчонка. Как ты смеешь приходить с обвинениями в мой собственный дом? Или думаешь — если спишь с моим сыном, то имеешь право дерзить мне?
— А какое вы имеете право обращаться с ним, как с игрушкой? — Мой голос сорвался. — Я прекрасно знаю, что вы пытались с ним проделать до того, как он стал собирателем душ. И могу вам сказать, что вы — паршивый отец и настоящий трус. Уж извините мою прямоту и невоспитанность. Премию "Отец года" вам точно не получить. Где Ран? Что вы с ним сделали?
— Излишняя эмоциональность никогда вас до добра не доводила. Прошу покинуть мой дом и забыть сюда дорогу.
— Я не уйду, пока не узнаю, где мой напарник.
— Я позову охрану, и вас вынесут даже не спрашивая, хотите вы того или нет.
— Не боитесь, что я сама могу вынести кого угодно раньше? — Опаленный отпечаток
— Угрозы? Прекрасно. Уверен, Искателям будет очень интересно взглянуть на вас с такой стороны. Придет день, когда вы приползете ко мне на коленях просить прощения за свои слова, только я посмеюсь вам в лицо — и снова вышвырну.
— Я знаю, что вы прокляли Рана, а теперь трясетесь за каждый его шаг, — совсем уж выкрикнула я, словно пытаясь голосом разбить бронированную стену непонимания Рагнара. — Он поехал к вам еще в обед и с тех пор его телефон недоступен, на связь он не выходит. Что я должна думать?
— Что вы ему, наконец-то, надоели так же, как и мне. А теперь — покиньте мой дом. Если мне придется вновь повторять эту просьбу — вам будет очень неприятно.
Руки сами собой сжимались в кулаки. Мне хотелось вцепиться в шею Нуара-старшего, но в то же время где-то в подсознании та самая, относительно разумная я, велела не творить глупостей. Даже своими криками я делала только хуже, но злость моя уже неслась снежным комом, не разбирая дороги.
— Просто ответьте. Он здесь?
— Он уехал.
— А если я вам не верю?
— Ваши проблемы.
С десяток секунд мы старались испепелить друг друга полными ненависти взглядами, пока я резко не развернулась и не вылетела в коридор с криком: "Ран. Ран, где ты?"
Боюсь представить, насколько это по-идиотски выглядело — и насколько мне было на это плевать. Лишь бы напарник нашелся. Просто нашелся. Да пусть он даже просто позвонит сейчас, пусть мне придется идти и извиняться перед его отцом за свое невменяемое поведение, а потом, пряча глаза, бежать как можно дальше от этого дома. Но только найдись, Ран.
Охрана меня встретила на пути в подвал. Подхватила под локти и потащила к выходу. Отбиваться я уже не стала. Я все же успела оббежать полтора этажа, но ни самого напарника, ни его следов не обнаружила.
— Да отцепитесь вы, — дернула я плечами. — Сама уйду, можете не провожать. Но если я узнаю, — я выхватила взглядом стоящего за спинами горилл Нуара-старшего, — что вы причастны к исчезновению Рана, я вернусь. И вот тогда вы действительно пожалеете…
— Неужели вы думаете, что если я захочу закрыть собственного сына, то буду держать его в коттедже в центре города? — насмешливо донеслось мне вслед.
И не дожидаясь реакции, меня буквально вышвырнули за ворота. От приданного ускорения я не устояла на ногах и рухнула прямо коленками в лужу.
Дождь моросил с особым цинизмом. Встав, я попыталась стряхнуть грязь, но сделала только хуже, размазав ее по ткани, после чего наградила железные ворота тремя пинками и выхватила из кармана телефон.
Ран по-прежнему недоступен.
А я так зла, что готова спалить к чертям весь город.
И на себя зла. И на отца его. И на самого Рана — в первую очередь.