Шрифт:
Annotation
«Какая же ты сволочь, Мирский!» - орала я сквозь слезы. Он молча пожимал плечами и уходил, хлопнув дверью. И каждый раз я думала, что навсегда. Но он появлялся снова – когда мне кое-как удавалось собрать свою жизнь по кускам.
***
Она бесила меня с первой встречи, с первого взгляда. Я не мог понять, что в ней такого, почему меня так тянет к ней – некрасивой, вздорной. Я уходил, но понимал, что без нее не смогу. Что мне нужна только она одна.
С любовью, сволочь
Часть 1
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15
Глава 16
Глава 17
Глава 18
Глава 19
Часть 2
Глава 20
Глава 21
Глава 22
Глава 23
Глава 24
Глава 25
Глава 26
Глава 27
Глава 28
Глава 29
Глава 30
Глава 31
Глава 32
Глава 33
Глава 34
Прода от 30.07
Эпилог
С любовью, сволочь
Часть 1
Глава 1
Глава 1
Маша
— Маликова, что ты там возишься?
— Ручка не пишет, Маргарита Ивановна, запасную ищу.
Я вынырнула из-под парты — и тут же вскочила с диким визгом. Наверно, меня услышали в спортзале на первом этаже.
— Это еще что такое? — подпрыгнула биологичка, но я продолжала верещать, как будто спалило предохранители.
По парте медленно ползла какая-то мерзкая усатая тварь размером с мизинец, только гораздо толще. Мало того что ползла, так еще и шипела!
Криська, увлеченно строчившая что-то в тетради, с недоумением посмотрела на меня. Захватила взглядом чудовище, заорала, дернулась и с грохотом свалилась со стула в проход. Класс загомонил, кто-то из девчонок присоединился к нашим воплям. Марго подошла к нам.
— Таракан, — подставив палец, она подцепила его и посадила на ладонь. — Мадагаскарский. Шипящий. Ну и чего орать? Чей?
Взгляд Марго не предвещал ничего хорошего, и я замолчала, хотя от слова «таракан» горло свело рвотным позывом. Криська поднялась и с досадой разглядывала дыру на колготках, не торопясь сесть на место.
— Гоша, ну что ж ты так неосторожно? — откинув с глаз челку, встал Мирский, он же Мерзкий. — Извините, Маргарита Ивановна, это мой. Гоша. Сбежал из коробки. Соскучился, наверно. Можно?
Он протянул руку, но та покачала головой.
— Нельзя. Коробку дай. Заберешь после уроков у Валерии Ильиничны.
— Вы правда думаете, что Валерия Ильинична обрадуется, если вы принесете ей таракана?
— Коробку! Живо! — отрезала Марго.
Когда она становилась такой, спорить с ней было опасно. Мягкая рыжая кошечка с глазами-крыжовинами мгновенно превращалась в огненную фурию.
— Вот же ведьма, — сладострастно прошептал Кешка Печерников.
— А ты подрочи, — тихо предложила Алиска, вызвав волну сдавленного хрюканья.
Марго притворилась, что не услышала.
— Всеволод, я жду.
Пожав плечами, Мирский достал из сумки белый коробок.
— А теперь иди погуляй. Встретимся после уроков у директора.
Дождавшись, когда он выйдет, Марго пальцем погладила таракана, посадила в коробку и положила ее на свой стол.
— Ну а теперь продолжим. О движущих силах антропогенеза нам поведает… Маликова, прошу к доске. Отвлекись от своих переживаний.
— Не могу, Маргарита Ивановна, — стиснув зубы, отказалась я.
— Ставлю два?
— Меня стошнит сейчас! Правда!
— Ну ладно, — Марго посмотрела на меня и, похоже, поняла, что я не придуриваюсь. — Иди тоже прогуляйся. Водички попей. Надо же, какие все нежные. Выросло поколение, не видевшее живого таракана. А говорят, плохо живем.
Я, конечно, могла бы возразить, потому что все было с точностью до наоборот. Три года моего детства прошли в деревянном бараке. С весны и до поздней осени сквозь щели пробирались черные земляные тараканы, не такие огромные, как этот, но тоже немаленькие. Они вольготно разгуливали по комнате, ночью невозможно было встать с постели, чтобы не наступить на одного из них и не раздавить с отвратительным чваканьем. К утру от трупа оставалась только хитиновая шкурка: приходили товарищи и поедали — не пропадать же добру. С тех пор на одно лишь слово «таракан» я реагировала как собачка Павлова, но не слюной, а тошнотой. А уж если видела — и подавно.
Да, я могла бы, конечно, об этом рассказать, но… не могла. Потому что желудок уже сводило спазмами. Еще немного — и случится страшное.
Выскочив из кабинета так, словно в заднице включился реактивный двигатель, я помчался к туалету, благо недалеко. Ворвалась туда, заскочила в первую же кабинку и вывернула завтрак в унитаз. Постояла, подышала глубоко, потом умылась, прополоскала рот выпила противной теплой воды из-под крана.
Мирский сидел в коридоре на подоконнике, покачивая ногой в «Пуме», и тупил в телефон. Услышав шаги, поднял голову и спросил с гадкой усмешечкой:
— Манечка, ты так боишься тараканов?
В желудке булькнуло, горло свело.
— Заткнись, сволочь! — прошипела я.
Я ненавидела его так, как еще никого в жизни. Даже Виталика меньше. Эта ненависть была горячей и ослепительной, как вулканическая лава. С самого первого дня. Каждый раз, когда он вот так смотрел на меня, хотелось с визгом вцепиться когтями ему в рожу и разодрать в лоскуты.
— Почему не на уроке?
Словно из ниоткуда материализовалась математичка Евгеша с повязкой дежурного учителя на рукаве.