С любовью, сволочь

Жилло Анна

— Сев, ну посуду-то мог помыть?

— А? Извини, забыл. После ужина помою.

— После ужина! Ну ты дома же. Неужели так трудно налить в кастрюлю воды и макароны бросить?

— Маша, у меня экзамены вообще-то.

— А у меня нет? — сагрило не на шутку. — Я хером груши околачиваю? У меня завтра экзамен, на минуточку.

— Да успокойся! — Севка повысил голос. — Давай пиццу закажем.

— Пиццу? Ты выиграл в покер?

— Маш, ты поругаться хочешь?

— Нет! — рявкнула я и ушла на кухню, едва сдержавшись, чтобы не хлопнуть дверью. Налила в кастрюлю воды, поставила

на плиту.

Я спокойна. Я совершенно спокойна…

Сева

Блядь!!!

Пока мы выясняли, почему я не помыл долбаную посуду и не сварил сраные макароны, ноут ушел в перезагруз, не сохранив последние строки кода, над которым я бился полдня.

Спасибо, Маша. Спасибо, ноут. Я бы давно тебя сменил, если бы не попер на принцип. Ноут, конечно, не Машу. Насчет Маши таких мыслей не появлялось ни разу, даже когда она включала стерву. Достаточно было подумать, что и Сева, по определению, сволочь.

А ведь начиналось все так радужно и безоблачно. Безумно счастливое лето. Поступил, правда, не туда, куда хотел, но ЛЭТИ все равно был в списке резервных вариантов. Главное — что на бюджет. Квартира своя, сам себе хозяин. Деньги есть. Но прежде всего — Машка! С каждым днем я влюблялся в нее все сильнее. Просыпался утром счастливым от одной мысли, что увижу ее. А если ночью она была со мной, то еще счастливее оттого, что она рядом.

А потом началась осень…

Я как-то не сразу вошел в новый ритм, а вот Машку закрутило с первых же дней. Да так, что мы почти перестали видеться. Если летом каждый день, то теперь хорошо если пару раз в неделю. То у нее по вечерам были занятия в анатомичке, то ей надо было зубрить-зубрить-зубрить. Я слышал, что медики на первых курсах зубрят как проклятые, но не думал, что до такой степени. Или это был ее личный перфекционизм? Хотя у меня от одного взгляда на ее толстенные учебники с картинками сводило челюсти. Сколько же всего напихано в человека — и все это надо знать, причем еще и на латыни.

Мы перестали куда-то ходить. Если выпадало немного свободного времени, ехали домой — ко мне или к ней. Впрочем, особо оторваться все равно не получалось: Машка засыпала лежа, сидя и даже стоя. Пожалуй, лишь воскресные утра и остались для долгого вдумчивого секса. Вот из-за этого все и произошло.

Мы только-только вылезли из постели и сидели за завтраком, когда принесло маменьку. Она снималась в Питере и поэтому надолго зависла дома. Приезжала ко мне всегда без предупреждения. Я подозревал, специально. Проболтался как-то, что встречаюсь с девушкой, вот и хотела нас накрыть. И наконец поймала.

Конечно, мы могли притвориться мертвыми, но я решил, что нет смысла скрываться, пусть познакомятся. Постель заправлена, мы одеты — почему нет?

Но все получилось через задницу.

«Познакомься, мам, — сказал я. — Это моя девушка, Маша. Мы вместе в школе учились».

«Маша, — повторила она, вскинув брови. — Вместе учились в школе. Понятно… Ладно, не буду мешать».

И вышла с таким видом, словно застукала меня на проститутке.

«Что это было?» — обалдело спросила Машка.

«Забей!» — процедил я сквозь

зубы.

Мне стоило промолчать. Сделать вид, что ничего не было. Но я сорвался в штопор. Когда мать позвонила на следующий день, меня понесло. Ее тоже. Мы разругались в хлам.

«Может, ты еще и женишься?» — с крайней степенью яда поинтересовалась она.

«Может быть», — в том же тоне ответил я.

На самом деле разговоров на эту тему у нас с Машкой не было. По умолчанию подразумевалось, что если это и случится, то не раньше, чем закончим учиться. Но мать приняла все за чистую монету и позвала на помощь отца. Он попытался выступить миротворцем и только подлил маслица, заявив, что до тех пор, пока я живу на их деньги, у них есть право голоса. Может, даже решающего.

«В таком случае обойдусь без ваших денег!» — заорал я. Наверно, в тот момент мне и правда так казалось.

«Взрослый, да? — завелся отец. — Самостоятельный? Ну хорошо. Погуляй на вольном выпасе. Проголодаешься — скажешь».

Деньги кончились быстро. Снабжали меня щедро, экономить я не привык. Пресловутый блудный сын в подобной ситуации сначала отбирал еду у свиней, а потом вернулся домой, но я уперся.

Работать на очном было проблематично. Либо за копейки, либо… Ну да, мне предлагали пойти в бригаду закладчиков, но это выходило за мою красную линию. Оставалось только то, что я и так всегда делал — по фану и ради приварка на карман. Играл в покер. Теперь это стало моим основным доходом. Если не считать крохотной стипендии.

Машка догадалась быстро. Вернее, услышала мой разговор на эту тему с Виктюхом. Пришлось сознаться.

«Это из-за меня?» — расстроилась она.

Я попытался соврать и как-то выкрутиться, но не получилось.

«Маш, ты для меня важнее всего, — сказал твердо. — Если выбирать между тобою и денежным потоком, то выбираю тебя».

Тут я, правда, слукавил. На самом деле никто от меня такого выбора не требовал. Я просто попер на принцип и уже не мог с него соскочить. Но в этом ей точно не признался бы.

Сама Машка тоже устроилась на работу в институт скорой помощи. Санитаркой на три ночи в неделю. Говорила, что это для практики, но я-то знал: она не хочет тратить деньги отца. Это был какой-то ее персональный бзик — иметь подушку безопасности на черный день. Да и не так уж их было и много, денег этих, если посчитать. Нагрузки у нее и без того были адовы, а с ночными дежурствами сил вообще не осталось. Когда через месяц она упала в обморок в метро, я заставил ее с работы уйти. И предложил то, чего точно не планировал.

Сдать одну квартиру и жить вместе. Решить более-менее денежный вопрос для нас обоих. А еще видеться чаще, чем несколько часов в неделю. Мне ее очень не хватало.

Машка упиралась и говорила, что репетировать семейную жизнь в восемнадцать лет слишком рано. Что быт — это слишком серьезное испытание для чувств, особенно когда учеба отнимает столько времени.

Я доказывал, что вдвоем нам будет легче.

Маш, вместе мы справимся со всем!

Она сдалась. Но скоро выяснилось, что в ее словах была доля истины. Очень даже большая доля. Б o льшая.