С милым рай в шалаше
Шрифт:
Поднимаю Галю, оттаскиваю от кровати, чтобы не мешать врачам спасать мою девочку. Сам не отвожу глаз от лица Алины. Плохо видно, врачи кружат около неё. Но дышать мне уже легче, потому что она тоже дышит.
— Андрюшенька, милый. Слышишь меня? Ну, посмотри на меня, любимый. — Галя обнимает меня за шею и гладит по щеке. Меня передёргивает. — Теперь нам никто не будет мешать. Мы с тобой всегда будем вместе, любимый. Посмотри же на меня. Я всё это делала ради нас. Знаешь, сколько наёмники взяли денег, чтобы убить Алину? О-о-очень много, я даже дом заложила, а ты отворачиваешься
Я фокусирую взгляд на ней, смотрю ей в глаза. У неё дикий, ненормальный взгляд. В них плещется безумие.
Вспоминаю, что она душила подушкой Алину. Больную, слабую и беспомощную. И такой сильный гнев накрывает меня, я готов задушить Галину собственными руками. Хватаю её за плечи и впечатываю спиной в стену.
— Тварь! Что ты хотела сделать? — рычу я Галине в лицо, но вижу, что её кривит от боли. Видимо сильно сжал.
— А-а-а… Отпусти! Мне же больно! — визжит она и вырывается.
— Да я тебя сейчас придушу собственными руками!
И хватаю её за горло. Но не успеваю ничего сделать. Меня оторвали от Галины и отвели в сторону. Она тяжело дышит, трёт свою шею, но идёт в мою сторону, тянет руки, продолжает говорить о вечной любви. Меня начинает трясти. Она хотела убить Алину! Сумасшедшая!
— Не отпускайте её! — кричу я. — Она хотела убить Алину.
Галину скрутили санитары. Она продолжает кричать и умолять, чтобы её отпустили ко мне. Но я уже не обращаю внимания на Галю, мне плевать, потом её прибью. Мой взгляд опять на Алине.
Её уложили удобно и подключили кислород. Она смотрит на меня, я на неё. Все уже успокоились.
Мы с моей девочкой дышим в унисон, одним дыханием. Её лицо посинело, а глаза покраснели. Но она дышит! Она жива! Ради меня! Ради нас!
Врач что-то говорит, но мне всё равно. Я смотрю на Алину. Мою Алину. Медленно подхожу к ней и беру за руку. Она не отводит от меня глаз. Мы молча смотрим друг на друга.
Я до сих пор не могу осознать, что Алина жива. Я почувствовал её страх, её боль. Мы соединены навечно физически и ментально. Смерть была так близко к нам, хотела нас разлучить. У неё не вышло. Наша любовь сильнее.
Что творится сейчас у меня в душе? Я не понимаю. Но мне нравится. Я чувствую притяжение к Алине. Нет, не так. Меня притягивает к Алине. Как будто её аура притягивает мою ауру, чтобы слиться в одну, общую. Вот оно — слияние душ. Одна любовь. Одна жизнь. Одна душа.
— Андрей Сергеевич. Андрей Сергеевич. — Меня хлопают по плечу. — Мне нужно сделать вам укол. Вячеслав Дмитриевич приказал. Вам успокоиться нужно. А то, смотрите, седая прядь волос у вас появилась. Вы перенервничали.
Я только кивнул, но от Алины не отхожу. Как и куда сделали укол — не помню. У меня сейчас такое движение мыслей в голове, что ещё чуть-чуть, и от этого движения самолёт взлетит.
Я наклоняюсь к своей девочке поближе, шепчу:
— Алина, любовь моя, жизнь моя, душа моя. Я тебя очень сильно люблю. Давай быстро распишемся, а свадьбу потом сыграем, когда ты сможешь нормально ходить. Ты согласна?
Алина не отводит от меня глаз,
— Согласна, — очень тихо сказала она, потому что маска кислородная на лице. Но я расслышал. И я счастлив. У обоих на глазах слёзы. Эмоции накрывают, чувства обнажаются.
— Тогда я устрою это как можно раньше, — шепчу ей почти в ухо, — любовь моя.
Возле нас крутится медсестричка, ставит капельницу Алине, предупреждает, что со снотворным. И правда. Алина несколько раз моргает и засыпает. Я целую её в лоб, глажу по волосам, успокоиться не могу.
КОГДА ЖЕ ВСЁ ЭТО КОНЧИТСЯ?
Ещё раз, и я не выживу! У меня сил не хватит!
Отошёл на шаг от кровати и отключился.
Глава 42
АЛИНА
ВОТ И КОНЕЦ
Сегодня перевели в общую палату. Я хорошо себя чувствую. Месяц уже в больнице. Переломы на руках срослись, только с ногой пока проблемы. Так меня Андрюшенька в туалет носит на руках. Говорит, что я совсем лёгкая стала. Я кушаю понемножку, пока аппетита нет. Он носит мне вкусняшки, но ест сам, мне многое нельзя.
За этот месяц столько всего произошло. Мне зеркало не давали, чтобы я сама себя не испугалась. А Андрюшенька всё время говорил, что я самая красивая и любимая. Я ведь ему верила, а на самом деле я такая страшная была: сине-зелёно-жёлтая, опухшая, отёкшая, в шрамах. Это я у Валентины из сумки пудренницу стащила. Но для Андрюшеньки я самая прекрасная. Долго не могла с этим смириться. Я же девушка, должна быть самой красивой и изящной. А я? Вся переломанная, синяя, в шрамах. А он меня все время трогает и нацеловывает. И слова очень красивые говорит. Ладно, поверю ему. Я самая-самая.
Андрей сам за мной ухаживает. И мы с ним смеёмся, когда вспоминаем, как я за ним ухаживала. Я всё принимаю от него.
Тот день не вспоминаем совсем. Если мне в голову что-то придёт, то меня сразу в жар кидает. Но все воспоминания я из головы выкидываю. А вот ночью так не получается. Мне снятся кошмары. Андрей меня будит, конечно, но я потом долго не могу отойти. Он гладит мои руки и лицо, целует меня, а я потихоньку плачу. Он ничего не говорит, молча успокаивает.
Ко мне стал ходить психолог. Стало легче, но не совсем. Иногда мне страшно становится, вдруг эти кошмары никогда не кончатся? Я всё анализирую, я взрослая, я врач. Думала, что справлюсь запросто. Нет. Не могу. Всё же понимаю, а подсознание выкидывает фортели. Особенно ночью.
Полиции про Богданова я тоже рассказала. Пусть все версии разрабатывают. Вдруг это его ребята? Игорь не смог меня найти, может, не искал даже. Да на просторах нашей страны искать и искать. Если бы ему сильно нужно было, то нашёл бы.
Сегодня все процедуры прошла. Меня помыли, накормили, спать уложили. Я знала, что Андрею уйти нужно сегодня часа на два. Или как получится.
Проснулась от того, что слышу чёй-то голос. Сначала не поняла. Потом дошло, что это голос Галины. Адреналин подскочил в крови, сердце забилось чаще. Как она сюда попала? Разрешения никому не давали.