С милым рай в шалаше
Шрифт:
Пока бежал, обо всём на свете передумал. Какие только ужасы себе не вообразил. Малышня бежит и дальше о чём-то тараторит. Понимаю, что прошло не много времени. Может быть, я успею, может быть, её ещё никуда не увезли. Я думал, что всё уже закончилось, а оно опять. Где моя девочка? Как её найти?
Бегу за детьми, они мне дорогу показывают. Слышу, подъехал Семён на машине. На сколько можно близко в лесу остановился. Мы уже вместе бежим. Мысли путаются, страх за Алину кипятит кровь в венах. Лишь бы живая была. Я молчу, Семён тоже. Подошли к поляне, где остались вещи Алины. По следам пошли дальше. Боже мой, её что, по земле волокли? Один
— А ну, стоять! Руки вверх, полиция! Всем немедленно сдаться!
Это Семён своим низким, зычным голосом гаркнул. Мы похватали по большой палке и кинулись на мужиков. Только они ноги в руки и бежать. У них недалеко машина была, они в неё юркнули и по газам. Номеров на машине нет.
Я оглядываюсь кругом, пацаны стонут, Алину не вижу.
— Где Алина? Алина где, я спрашиваю?
У меня истерика просто, неужели она была у них в машине? Я сейчас с ума сойду, если её не найду.
Один из пацанов, лежащий на земле, тянет руку и показывает пальцем куда-то.
— Андрей, туда иди, ближе к реке. Они её утопить хотели, мальчишки отбили.
Семён сидит около этого мальчика, ощупывает голову и всё тело. А я рванул к реке.
Возле самой воды лежит моя девочка, вся в крови и изломанная. Руки и ноги неестественно вывернуты, лицо заплыло от гематом, одежда изодрана, на теле кровоподтёки.
Ужас объял меня. Я подбежал к ней и рухнул возле неё на колени. Как её поднять? Она же рассыпется просто. Руки и ноги сломаны, рёбра, скорее всего, тоже, на лице и голове живого места нет. Про тело даже не говорю. Да что же это за варвары такие? Что им сделала моя девочка, что они так издевались над ней. Я наклонился ниже к её лицу, прислушался… О-о… дышит. Я глажу её по щеке, боюсь сильнее прикоснуться, ей же больно.
— Алиночка, девочка моя, любовь моя, открой глазки, пожалуйста. Я хочу знать, что ты жива. Не умирай, я не смогу без тебя. Слышишь? Очнись, пожалуйста. Мы сейчас в больницу поедем, тебя там спасут, ты выздоровеешь. Всё хорошо у нас будет. Алиночка, открой глазки. Ты слышишь меня?
Я выносил раненых с поля боя. Собирал куски тел после взрыва мины. Но мне небыло так невыносимо страшно и больно, как сейчас. Я не знаю, что делать, у меня шок. Как мне собрать мою девочку?
— Алина! Алина! Я люблю тебя! Не оставляй меня!
И моя девочка открыла глаза, всего на секунду, но мне этого хватило, чтобы я сосредоточился и начал действовать.
Куски коры, прямые ветки, всё собрал возле Алины. Рубашка на бинты. Начал складывать руки и ноги в шины, фиксировать. Подбежал Семён, начал помогать. Он сказал, что подъехала Валентина на своей машине, мальчишек погрузили к ней. Одного к нему в машину, который с переломом руки.
Валентина подошла и тоже помогает, даёт советы.
— Ребята, я не знаю, как её грузить в машину, — у меня просто вырывается беспокойство за Алину, — у неё может быть сломана шея и спина, ещё больше можем навредить.
— Андрей, я всё понимаю, но возьми себя в руки. — Это Валентина пытается меня успокоить. — Мы всё равно сейчас большего сделать не можем для неё. Рискнём так везти, дай Бог, довезём. Семён, машину подгони поближе, вон там в объезд можно подъехать.
И Семён ушёл, а мы дальше пытаемся собрать Алину. Валентина принесла
Семён подъехал, мы аккуратно погрузили Алину в машину. Я держал её на руках всю дорогу и гладил её волосы. Шептал: "Живи, любовь моя, живи!"
В больнице нас встретили, Валентина позвонила заранее. Несколько каталок и врачей уже ждали у приёмного пункта. Когда развернули Алину, врачи в шоке были. Её сразу куда-то увезли, я остался в коридоре. Хожу туда-сюда, места не могу себе найти.
Вышел врач и сказал, что Алину увезли в хирургию, и теперь только ждать. Позвонили заведующему, он едет.
Мне ничего не говорят, полная неизвестность. Семён и Валентина рядом со мной. Но я не могу с ними говорить. Мне очень плохо. Валентина посадила меня на скамейку в коридоре. Я стал ждать.
Где-то через час вышел ко мне Вячеслав Дмитриевич.
— Андрей Сергеевич, здравствуйте. — Я встал и пожал протяную руку. — Скрывать от вас ничего не буду. Повреждений очень много. Есть серьёзные травмы, не совместимые с жизнью. Но успокойтесь, шанс есть всегда. У меня в гостях, случайно, оказался лучший хирург страны, мы учились вместе. Он сам попросился на операцию Алины, попробует её собрать. Вместе с ним работают травматологи. Больше ничего сказать не могу. Всё остальное после операции. Андрей Сергеевич, поезжайте домой, операция может длиться очень долго. Я понимаю, что отдохнуть не получится, но попытайтесь.
— Я не поеду, спасибо за беспокойство. Я здесь посижу, подожду… Я не могу, просто…
— Хорошо, хорошо. Понимаю. Ждите.
И ушёл. Я опять сел на скамейку. Только ждать. Заведующий сказал, что шанс есть. Я подпёр руками подбородок и уставился в одну точку. Как бы только не свихнуться. Опять болит голова…
Я не помню, сколько времени прошло. Подошёл Вячеслав Дмитриевич, на нём одежда операционная, видимо, там был.
— Андрей Сергеевич, операция прошла успешно. Давайте присядем, сил уже в ногах нет. — Мы сели на скамейку, я очень волнуюсь, руки начинают трястись, я внимательно его слушаю. — Повреждения очень серьёзные, я не знаю, как она выжила. Это всё Олег, мой друг, он её спас. Вечно молитесь за этот талант и его золотые руки. Теперь по травмам. Сотрясение головного мозга, но осложнений нет, в кому не впадала, частичная потеря сознания. Думаю, последствий сильных здесь не будет. Переломы: обе руки, одна нога, шесть рёбер со спины и со стороны груди, повреждение шеи, но не серьёзное. Говорить несколько дней не будет. Позвоночник целый. Теперь по внутренним повреждениям: разрыв селезёнки, разрыв печени, сильный удар по поджелудочной, кровоизлияние в брюшной полости. Большая кровопотеря.
Он мне всё это озвучивает, а у меня волосы дыбом встают и, кажется, седеют. Я в ужас прихожу. Как же надо было её бить?
— Вячеслав Дмитриевич, её что… п-пинали?.. Такие повреждения..
— Видимо, да. По силе удара… Её убивали, Андрей Сергеевич. Мальчиков, которые за неё вступились, тоже хотели убить, чтобы свидетелей не было. Служебную записку мы в полицию отправили, заявление Алина напишет, или вы за неё. Так, по Алине ещё кое-что. Андрей, она беременна была, у неё выкидыш.
Я схватился руками за лицо, сердце так защемило, что сил нет терпеть. Я сильно сжал зубы и, то ли зарычал, то ли завыл. Слёзы текут ручьём, очень больно, невыносимо больно.