С милым рай в шалаше
Шрифт:
Голос Андрюшеньки меня успокоил. Глаза открыть не могу, рот тоже не открывается. Руки… ах, да, их же сломали… А дальше не помню — боль и темнота…
Значит, я в больнице, Андрей рядом, теперь всё хорошо будет, он же обещал. Слышу шевеление возле себя и проваливаюсь в сон.
В следующий раз уже проснулась осознанно. На лице битов нет. Попробовала открыть глаза, не получается. О, нет, один приоткрыла, совсем маленькая щёлочка. Не шевелюсь, знаю, что вся переломана. Огляделась этим приоткрытым глазом. Сбоку от меня в кресле сидя спит Андрей. Измождённый, худой, круги под глазами, кожа серая. Родной мой, сколько же ты рядом со мной? Сколько не спал? Поспи,
Что меня избили, я поняла. Кому-то дорогу перешла. Но кому? Неужели Богданов нашёл меня? Нет. Он бы не стал убивать сразу. Или стал бы? Я же его сильно обидела, да? Нет, не стал бы. Он сказал: найду, трахну и убью. А эти сразу решили убить, даже разговаривать не стали. Сказали, что они наёмники. Ох, там же ребята были, они с этими мужиками бились. Боже мой, что с ними случилось? Живы ли?
Видимо, я разволновалась и чаще задышала. Андрей подскочил ко мне, за руку взял.
— Девочка моя, тихо, тихо. Всё хорошо, успокойся. Дыши, сейчас попить дам, вот трубочка, открой ротик. Пей.
Я начала тянуть воду, немного успокоилась.
— Мальчики… — еле получилось выдавить слово, с хрипом получилось, но Андрюша понял.
— Всё хорошо с пацанами, все живы. В больнице, но живы. Они сражались как львы за тебя. Их Валентина привезла, сразу за нами приехала. Когда они тебя потеряли, то искать пошли. Нашли перевёрнутую корзинку и один твой сапожок, сразу поняли, что с тобой что-то случилось. Старшие пошли по следам, а младших и девчонок отправили звать на помощь. Они молодцы, быстро распределились: часть за мной, часть к Семёну, а часть к Валентине. Нашли вас быстро. Пока подогнали машины, пока вас всех погрузили… — он замолчал, чувствую его напряжение, вижу его опущенный взгляд. — Мы упустили их, Алин, тех, кто на тебя напал. Да и не до них было… — ещё пауза, потом уже бодреньким голосом. — Пацаны рвутся к тебе, но их в реанимацию не пускают, только мне разрешили. Как в палату переведут, так всей толпой и придут. Переживают они за тебя. Корят себя за то, что не доглядели.
Я смотрю на него, он такой уставший, но смотрит на меня с любовью. Боже, я же ужасно выгляжу, а он всё равно на меня смотрит, кошмар какой. Я понимаю, что всё, надеюсь, что всё заживёт. Но сейчас моё лицо — месиво, раз не могу открыть глаза и рот. Зажмуриваюсь посильнее и пытаюсь отвернуться. А Андрей смеётся.
— Душа моя, я так сильно тебя люблю. Ты скоро выздоровеешь, у нас всё будет по-прежнему. Мы сыграем свадьбу, родим детей, дождёмся внуков и умрём в один день. Как в сказке. Потому что жизнь с тобой для меня — сказка. Спасибо тебе, родная, за то, что выжила и не оставила меня одного.
Из моих глаз текут слёзы. Я рада, что выжила. Но я врач, мне нужен диагноз, а потом уже буду прогнозировать. Интересно, в какой я больнице и кто меня ведёт?
И как раз открывается дверь, в палату заходит Вячеслав Дмитриевич, заведующий районной больницей. Теперь понятно, где я нахожусь.
— Андрей Сергеевич, как вы? Шли бы домой, отдохнули. Так же нельзя. Трое суток возле Алины. Спит же просто, не в коме.
— Не спит уже, Вячеслав Дмитриевич, — говорит Андрей с улыбкой, — проснулась и буянит, пацанов к себе требует.
— Алиночка, хорошо что проснулась. А пацаны потом придут, когда отёки спадут с твоего лица, и ты их сможешь увидеть. А то они и так сильно напуганы. Они же нашли тебя всю в крови и изломанную. Я уже посылал к ним Андрея Сергеевича, он поклялся им, что ты жива и выздоравливаешь. Так что соответствуй — выздоравливай.
Я слушаю очень
— И так, Алина, по делу. В коме ты не была, за мозги не переживай. Переломов много, били тебя нещадно: обе руки, одна нога, четыре ребра со спины, два ребра на груди, повреждение горла, поэтому пока не пытайся говорить. Ты же врач, всё это понимаешь. Повреждения внутренних органов: разрыв селезёнки и печени, обильное внутреннее кровотечение и, Алиночка, крепись, у тебя был выкидыш. Срок был маленький, недели две от силы. Матка целая, ещё рожать будешь. Ну и гематомы по всему телу.
Выкидыш? У меня в животе был малыш? Я даже не знала. Слёзы льются из глаз, я всхлипываю. Андрей сильнее сжимает мою руку. Видимо, наша помолвка не прошла бесследно. Малыш. У нас был бы малыш.
— Любимая, не плачь, пожалуйста, — а сам тоже всхлипывает. Тоже плачет? — Мы справимся, душа моя.
— Так, дети мои, не раскисаем. Сказал, что дети будут, значит будут. Ну, вот так получилось сейчас. А вообще, Алинка, тебе повезло. У меня в гостях был мой друг, лучший хирург страны. У него родители здесь живут, не хотят в Москву переезжать, он их пару раз в год навещает. Мы у меня сидели, когда позвонили и сказали, что тебя привезли в больницу, что не спасут, травмы не совместимые с жизнью. Я попросил Олега, он приехал со мной в больницу и сам попросился тебя оперировать. Короче, он тебя спас. Правда, после операции сразу уехал, ему уже пора было. Олег семь часов тебя собирал. Параллельно травматологи собирали твои руки и ногу. Ты сейчас на обезболивающих, поэтому пока ничего не чувствуешь. Но эффект скоро будет спадать, и боль появится. Ты зафиксирована, потому что, зная тебя, ты очнёшся и побежишь, пока ты этого себе позволить не можешь, — смеётся Вячеслав Дмитриевич, — полежи, отдохни. И ты подключена к системе жизнеобеспечения, так что наслаждайся. И ещё одно, ребятки. В коридоре уже ждёт Валентина Николаевна, она заменит тебя, Андрей Сергеевич, а ты дуй домой, вымойся и выспись. Алиночка под присмотром. Она сейчас опять уснёт на несколько часов, у тебя две минуты, чтобы поцеловать её и свалить. Всё, Алина, буду заходить, я лично тебя веду и отчитываюсь перед Олегом.
И Вячеслав Дмитриевич ушёл. Андрюшенька наклонился ко мне и нежно чмокнул в губы, вернее в то, что от них осталось.
— Я люблю тебя, радость моя. Не плачь, ладно. Мы выкарабкаемся. Всё у нас будет хорошо, любимая…
Он ещё что-то говорит, но я его уже не слышу… Засыпаю…
Глава 39
АНДРЕЙ
МОЙ ЛИЧНЫЙ АД
— Дядя Андрей! Дядя Андрей! — слышу, где-то малышня кричит, не пойму, откуда голоса.
Я к Кузмичу сегодня пошёл, надо помочь старику. А Алина пошла вечером в лес с детьми за одуванчиками.
Вышел от Кузмича, свистнул, дети меня увидели и побежали ко мне. Все скопом кричат, что-то говорят, за руки тянут. Не пойму, в чём дело. Два слова только понимаю — Алина и украли.
— Всем молчать! — гаркнул так, что дети подпрыгнули. — Ты говори, — показал на мальчишку, — остальные молчат.
— Дядя Андрей, — начал пацан, задыхается от беготни, но говорит, — мы в лесу с тётей Алиной были…
— Короче!
— Тётя Алина исчезла, её украли…
И опять гомон. А у меня сердце упало, и в голове зашумело. Я рванул в сторону леса, дети за мной, не отстают.