С неба женщина упала
Шрифт:
Лифт в Ленкином подъезде, к большому огорчению Beры Матвевны, не работал. Подъем на девятый этаж занял немало времени. Вера Матвевна устала, поэтому, очутившись возле нужной двери, она остановилась и пару минут переводила дух. После чего извлекла из заветного потайного места белый лист бумаги, развернула, держа его в правой руке, левой ткнула в кнопку звонка. Некоторое время все было тихо, затем она услышала за дверью шаги, и низкий женский голос поинтересовался:
— Кто там?
Поняв, что за дверью женщина, Вера Матвевна обрадовалась и, подняв вверх правую руку, прижала развернутый лист к груди.
— Это Вера Матвевна.
Подобный ответ мало что прояснил хозяйке квартиры, которая, недоумевая, не замедлила глянуть в «глазок». Секунд через тридцать дверь распахнулась, и на несколько оробевшую Веру Матвевну бросилась весьма представительная дама.
— Вера Матвевна, дорогая! Где же вы столько времени пропадали!
Задыхающаяся в страстных объятиях, Вера Матвевна не_ нашлась, как ответить на поставленный вопрос, что, впрочем, и не удивительно. И не бросающаяся на людей Ленка может произвести довольно сильное впечатление, ауж если она на вас бросилась с распростертыми объятьями, то не подготовленному человеку выдержать такое непросто. Втащив Веру Матвевну в коридор, Ленка оглядела лестничную клетку и захлопнула дверь.
— А Витя к приятелю поехал, так что я одна! — радостно верещала Ленка, забирая из рук Веры Матвевны лист, на котором я заблаговременно жирными печатными буквами изобразила:
Танк!
Вера Матвеевна.
Юлька?
Она аккуратно разорвала лист, приложив перед этим палец к губам, и обвела рукой вокруг, демонстрируя тем самым невероятную прослушиваемость своей квартиры, чем напугала несчастную Веру Матвевну во второй раз. Не переставая болтать, Ленка провела Веру Матвевну на кухню, достала ручку, блокнот и пригласила гостью присесть. Вера Матвеевна отметила, что ее приход привел хозяйку в состояние, близкое к эйфории. Ленка весело носилась взад и вперед по кухне, громыхая посудой и безудержно говоря. Едва не переколотив чашки, сами собой выпадающие из дрожавших рук, Ленка в конце концов собрала на стол. Одновременно с приготовлениями к чаепитию женщины вели разговор, изображая двух старинных знакомых, давно не видавшихся. Правда, разговор велся в основном о здоровье, потому что если с Верой Матвевной я поделилась кое-какими сведениями, то сама Ленка о Вере Матвевне, естественно, не могла знать ровным счетом ничего. Но ее возраст вполне позволял достаточное время использовать тему здоровья. Одновременно с беседой они писали в блокноте вопросы и ответы. Целиком припомнить все записи Вера Матвевна затруднилась, но постаралась как можно точнее передать их суть. Получилось приблизительно следующее:
«Алевтина?»
«Живет у меня».
«Кто вы и где встретились с ней?»
«Работаю в метро. Алевтину муж избил и выгнал. Она боится».
(Представляю, куда вылезли Ленкины глаза, когда она прочитала о муже, но, судя по реакции Веры Матвевны, она с собой совладала.)
«У нее травмы?»
«Нет. Все прошло. Она очень волнуется о Юле».
«Все в порядке. Запомните адрес, куда должна ехать Алевтина. Это дом Юлиной мамы в Клину...»
Тут Вера Матвевна подняла глаза к небу, пошевелила беззвучно губами и продиктовала адрес Клавдии Олеговны, Юлькиной мамы. Лена объяснила, что мне следовало взять у Юлькиной соседки Томилы ключи от квартиры, а в квартире — ключи от гаража. Ключи от Юлькиной «шестерки» находились в гараже в хорошо известном мне месте, в пыльной стеклянной банке с этикеткой «Огурчики маринованные».
Огурчики давно съели, но банка свято хранилась, со времен нем приобретя статус почти что сейфа.
— А где же сама Юлька? — нетерпеливо перебила я увлекшуюся докладом Веру Матвевну.
Прекрасное Ленкино настроение, конечно, радовало, но все выглядело несколько запуганно. Откуда в Ленкиной квартире такое количество «прослушки»? И откуда Ленка об этом знает? Насколько мне известно, «жучков» не развешивают на видных местах в рамочках с подписью, а по возможности прячут подальше. Ленка, конечно, любит перестраховаться, но чтоб вот так... И почему Юлька не живет у себя дома? Это опасно? Чем же закончилось столкновение в аэропорту? Может, Ленка что-то скрывает?
— Вам про Юлю Лена что-нибудь объяснила?
Вера Матвевна запнулась на полуслове и задумалась. Вспоминала она довольно долго, наконец качнула головой и ответила:
— Пожалуй, нет. Что все в порядке — точно написала, а вот где она сейчас... По-моему, нет. Даты не расстраивайся, миленькая. Она же сказала, что все в порядке, значит, так оно и есть. Ой, так, может, она там, у мамы своей? Я как про эту Юлю спросила, так она сразу про Клин и написала. Запоминайте, написала, в точности, никаких бумаг я вам не могу дать вынести. Вдруг вас обыщут?
Вера Матвевна похлопала меня по руке, пытаясь приободрить. Я подумала и решила, что, пожалуй, это весьма возможно. Ведь случись что, не могла бы Ленка мне не рассказать.
— Ну и что было дальше? — вернулась я к повествованию.
— А потом мы чай допили, поговорили вроде бы про какую-то Марью Ивановну, не знаю какую, это твоя подружка придумала. Упала, говорит, Марья Ивановна, ногу вывихнула, а я говорю: «Ох, ну надо же! Жалко как, хорошая женщина. Передавай от меня поклон!»
Тут Вера Матвевна рассмеялась, я вслед за ней.
—А потом вроде как вспомнила, руками всплеснула и говорит: «Вера Матвевна, совсем забыла, того лекарства, что вы просили достать, нету пока, так что я вам деньги верну. Когда будет, тогда я вам позвоню». И дает мне этот самый кулечек. Да если б я знала, какие там деньги, у меня ноги бы подкосились. А я, старая перечница, с ним по магазинам таскалась да по рынку! Вот бы кто украл!
— Ну, если бы украли, мы бы не знали, что украли, — утешила я ее. — Так что и расстраиваться было бы не из-за чего.
Вера Матвевна покосилась на меня, словно на полоумную, и отхлебнула чай. Она тут же сморщилась и расстроилась:
— Ну, надо же, совсем остыл!
Огорченно разглядывая свою чашку, Вера Матвевна завздыхала, а я поднялась, выплеснула ее холодный чай в раковину и засмеялась:
— Вам, Вера Матвевна, как старому разведчику, полагается награда: устная благодарность и горячий чай!
Я начала собирать свои вещи, а Вера Матвеевна крутилась возле меня и огорченно вздыхала. Затем удалилась на кухню, заявив, что, прежде чем ехать неизвестно куда, мне необходимо как следует поесть. Есть мне совершенно не хотелось, но спорить было бесполезно.
Закончив наводить красоту, я осторожно выглянула на кухню, убедилась, что хозяйка занята, и на цыпочках вернулась в свою комнату. Подойдя к кровати, присела на корточки и аккуратно сунула обе руки под матрас. Пошарила. Пошарила еще... Потом еще. Не веря своим собственным глазам, то есть рукам, затравленно пискнула и рывком подняла матрас вверх. Изменений к лучшему, не произошло, поверхность была девственно чистой, если не считать небольшого жирного пятнышка. Как это понимать?! Ведь здесь должен был находиться «Макаров», заботливо поднятый мною в лесу и припрятанный под этим матрасом на всякий случай. Этим самым случаем я как раз и посчитала посещение пустующей Юлькиной квартиры, рассудив, что возле нее мне вполне может повстречаться всякая гадость. И вот теперь я моргала, вздыхала, разглядывала потолок, пол и небольшой, написанный маслом пейзаж, висящий на противоположной стене комнаты. Собравшись с мыслями, я снова глянула под матрас, опустила его и затем уселась на пол, согнув колени и подперев голову руками. Может, не было у меня никакого пистолета? Ну, не Вера же Матвевна его взяла! Спросить ее, что ли? Интересно, грохнется она в обморок или нет? Задумчиво шевеля пальцами босых ног, я смиренно рассуждала о превратностях жизни. Почему со мной постоянно происходят самые неприятные вещи. Можете вы мне назвать еще одну женщину, получившую в метро кулек с бриллиантами? А кого-нибудь таскали ночью на плече здоровенные мужики в камуфляже? У кого-нибудь пропадал пистолет из комнаты, в которую никто не входил? Эге... Я резво вскочила на ноги и бросилась к столу.