С неба женщина упала

Ильина Лариса Анатольевна

— Кто там? — раздался испуганный голос Веры Матвевны, мозг немедленно скомандовал «Бежать!», но я ответила срывающимся голосом:

— Вера Матвевна, это я!

Вера Матвевна слабо охнула, пауза, и я уже качнулась

назад, но тут дверь открылась, и моя новая подруга жалобно выдохнула:

— Алевтина!

Рука помимо воли потянулась к пистолету, я напряглась и замерла. Вера Матвевна снова повторила:

— Алевтина... — Лицо ее было бледным и припухшим, словно она долго плакала, и я поняла, что уйти все равно бы не смогла. Потому что эти люди, бескорыстно

делившие со мной кров и пищу, попали сейчас в большую беду. И случилось все это из-за меня, так и выходит, что именно мне нужно попробовать им помочь. Кто в квартире? И сколько их?

— Что с вами, Вера Матвевна? — тихо спросила я и, не дожидаясь ответа, осторожно двинулась внутрь.

«Вы что же, сволочи, и правда решили, что я баранина для вашего шашлыка?» Держа пистолет двумя руками, я прошла коридор и остановилась возле кухонной двери. Вера Матвевна провожала меня очумелым взглядом, я мельком глянула на нее, но она явно потеряла дар речи. Прижавшись спиной к стене, я толкнула кухонную дверь Левой рукой, она легко поддалась. Я заглянула внутрь: кухня была пуста. И тут шестым чувством я уловила за спиной движение и услышала едва различимый скрип дверных петель кладовки. Не раздумывая больше, я развернулась на звук и спустила курок. Грохнул выстрел, тонко взвизгнула где-то вдалеке бедная Вера Матвевна, и в то же самое мгновение я оказалась в тисках. Затем меня сложили пополам, резким ударом выбив из руки пистолет. Поняв, что в подобной ситуации я не успею попрощаться ни с кем из моих близких даже мысленно, рванулась, решив выиграть хотя бы пару секунд, но толку было столько же, как если бы я попыталась сдвинуть бульдозер. И тут над самым ухом раздалось:

— Слава богу, обезоружили! — Захват тут же ослаб, а я едва не рухнула на пол.

Однако меня в то же самое мгновение поймали, я подняла глаза и увидела перед собой довольную физиономию братана Яши. Левая рука его висела на перевязи, но это, как видно, не портило ему настроения.

— Ты офигела, что ли? — поинтересовался он, делая удивленные глаза. — Ты думаешь, куда палишь, или нет?

Я, честно сказать, на какое-то время потеряла способность трезво оценивать происходящее, поэтому только моргала, решив высказаться немного погодя. Обретя равновесие, я чуть качнулась вперед, высвободилась из державших меня рук и оглянулась. С явной насмешкой в глазах на меня, улыбаясь, таращился гражданин, известный мне как Сергеич, я кашлянула и неожиданно подумала, что в более глупой ситуации не бывала с самого своего рождения.

Из-за угла выглянула испуганная Вера Матвевна.

— Алевтина! — принялась она за старое, хотя, наверное, могла бы уже продвинуться дальше.

Я прокашлялась и шагнула ей навстречу, ожидая, как же поведут себя Сергеич с Яшей. Но мне никто не препятствовал, я развернулась к Вере Матвевне и поинтересовалась:.

— Чем это вы тут занимаетесь?

Вера Матвевна всплеснула руками и запричитала:

— Алевтина, миленькая! Как Герик-то вернулся, да на какой-то машине, да рассказал, Алла ко мне прибежала, мы не знали, что и думать! Господи, ужас-то какой! Мы так переволновались, я уж отчаялась тебя увидеть, да вот брат твой тебя нашел, слава тебе господи! — Я дернула бровями, но промолчала. — И я не верила, а он говорит, непременно она здесь появится, я ее знаю, только как бы она с перепугу глупостей не натворила. И вдруг ты, миленькая. Да я как пистолет увидала, у меня чуть язык

не отсох! Господи, да что с тобой случилось? Герик как сказал...

— Где он? — прервала я этот бурлящий поток и оглянулась на «братца». Интересно, который из них мой?

– Кто?

— Да Герик!

— У Аллочки! Они оба дома, Аллочка уж так плакала, так плакала...

— Ясно, —сказала я, облегченно вздохнув, и обняла враз зарыдавшую Веру Матвевну, — не плачьте, все в порядке!

И подумала: «Надеюсь!»

— Можно, я с братиком пока поговорю? — Я покосилась на застывших возле двери туалета мужиков, Вера Матвевна живо кивнула:

— Конечно, конечно, поговорите... Радость-то какая!

Вера Матвевна скрылась на кухне и сразу загромыхала чайником, я прошла в комнату, которую в мыслях называла своей, и села на кровать. Мужики протопали вслед за мной и устроились на стульях. Мы немного помолчали, с интересом разглядывая друг друга, потом я не вытерпела:

— И который же из вас мой братик?

Сергеич коротко рассмеялся и похлопал себя по необъятной грудной клетке. Я понятливо кивнула и снова поинтересовалась:

— А вы кто?

— Сергеев Родион Владимирович, — последовало в ответ, и я наконец узнала тайну его прозвища.

Однако для полной ясности скупых сведений, чайной ложкой отмеряемых мне Родионом Владимировичем, было маловато. Поэтому я обратила взор в сторону «братана» Яши.

— А вы кто?

Сергеев Яков Леонидович.

— Так вы братья, что ли?

— Братья, — с удовольствием продолжил Яков Леонидович, — двоюродные.

— Ага, — догадалась я, демонстрируя познания в родственных связях, — ваши папы — родные братья?

— Ага, родные, — развеселился отчего-то Яков Леонидович и вдруг брякнул: — Я, ребята, таких дураков, как вы, в первый раз вижу!

Я здорово удивилась:

— Почему это?...

— Потому что это можно было сделать гораздо проще... — последовало в ответ, я заморгала, а Родион Владимирович сурово свел брови.

В общем, разговор не клеился, то есть говорить-то мы говорили, только вот ясности это не вносило, я начала томиться и в третий раз спросила:

— А вы кто?

— В смысле? — уточнил Яков Леонидович.

— В смысле, какого черта вам от меня надо?

— Это не мне, — живо отозвался Яков Леонидович и ткнул пальцем,— это все он!

Тут наконец Родион Владимирович шевельнулся и пояснил:

— Не могу мимо пройти, когда на меня женщина с неба падает...

— Не с неба, — уточнила я, — а с пожарной лестницы...

— Тем более, — сказал Родион Владимирович и так на меня посмотрел, а я вдруг заалела, словно последняя дура, и сбилась с дыхания.

Яков Леонидович развеселился, того и гляди, как бы со стула не упал, до того его разобрало, что он прямо засветился. Двоюродный брат сурово повернулся к нему и отчеканил:

— Шел бы ты, брат... на кухню. Чаю попей и со старушкой пообщайся...

Тот собрался было возразить, но Родион Владимирович так на него глянул, что деваться бедолаге было некуда. В дверях он оглянулся и пропел, едва удерживаясь от смеха:

—Алевтина Георгиевна, я тут поблизости буду, если что — зовите...

Родион Владимирович на него рявкнул, а я покраснела. И с чего бы вдруг?

— Кто вы? — в четвертый раз начала я, но тут меня Родион Владимирович перебил:

— Послушай... те... Алевтина... Кх-м... В общем, как бы это вам объяснить? Я о вас все знаю...