С неба женщина упала
Шрифт:
начинал сердиться, этого-то я и боялась. — А я знаю, что с ним делать, знаю, кому он нужен и как его передать тому, кому он нужен. Ясно?
— Ясно, — сказала я, печалясь, — но... у меня нет никакого контейнера.
Глаза у Расула стали маленькими и нехорошими, мне очень захотелось отвернуться.
— В чем проблема, Алевтина? Теперь в деле участвует еще кто-то? Твои кабаны, да? Кто они? Спецура? Кто?
— Не знаю, — голос предательски дрожал, — я ничего не знаю, правда. И не понимаю, о чем ты говоришь...
— Не знаешь? Не понимаешь? Да брось, девочка, хватит уже... Может, хочешь, чтобы я тебе сам рассказал, как дело было?
Я, не раздумывая, кивнула.
— Думаю, ты представляешь, чем отвечает Крокодил за пропажу контейнера?
— Ну и чем же?
Расул усмехнулся и медленно поднес указательный палец к виску:
— Этим... В таких операциях страховкой является голова посредника, поэтому он и повел себя несколько... нервно. Я бы даже сказал, тебе здорово повезло, руки-ноги у тебя целы, а ведь когда спасаешь собственную задницу, на чужие конечности обычно плевать. Так что на Крокодила тебе обижаться не за что...
— Ага. Может, мне ему еще «спасибо» сказать?
— Может, — согласился он, — только для начала надо контейнер вернуть... Ты глаза-то не прячь. У тебя он, у тебя, девочка. Не знаю уж, как вы с Сомовым смогли это прокрутить и как вам курьера удалось уговорить...
— Курьер — это Суслик?
— Видишь, какая ты умная! Все знаешь, а молчишь!
Торопливо прикусив язык, я заморгала.
— Курьера ведь взяли, думаю, ты это знаешь, — это я знала, — и ответил он чистую правду, когда его спросили, где контейнер. Он успел передать его тебе, поверь мне, когда так спрашивают, не врут. И паспорт твой сам отдал . Здорово ты всех огорчила. И Крокодила, и мужа бывшего расстроила до смерти...
— А муж-то отчего расстроился? — буркнула я, уже начиная понимать, что к чему.
Когда Суслик понял, что загнан в ловушку, то пошел на отчаянный шаг, сунув мне камни. Но почему он их просто
не бросил на рельсы? Что заставило его оставить ниточку, ведущую к ним, если он понимал, что это верная гибель? Или он на что-то надеялся? Был ли у него шанс, не окажись в паспорте роковая фамилия — Сомова?
Расул продолжал:
— С чего мужу, говоришь, расстраиваться? Ты ж его тоже кинула, посылку забрала и слиняла. Хотя тут ты, наверное, права. Дерьмовый он у тебя мужик. Сразу в штаны наложил. Не знаю, не ведаю... А потом, когда прижали его, говорит, один человек мой что-то знает, машину жены пригнал, его и спрашивайте. И сдал его со всеми потрохами, прислал, словно по делу, кое-что передать. Стали парнишку расспрашивать, а парень начал вскидываться. Зачем да что? Крепкий парнишка был... — Тут Расул хмыкнул, словно Сашу вспомнил. — И знаешь что?
Как я ненавидела его сейчас! И я ненавидела всех, потому что так не должно быть, это невозможно, это несправедливо, и самая большая несправедливость была в том, что исправить уже ничего нельзя... А ты, Сомов... Прислал Сашу по делу? Так вот откуда здесь брелок... Саша должен был передать ключи Крокодилу? На кой черт они ему? А шарил здесь, значит, Толян? Я крепко стиснула в кулаке блестящую рыбку. Тебя, значит, привез Саша в свой последний день?
— И знаешь что? Ни черта он не сказал. Ни хрена, ни слова... Умеешь ты это делать... с мужиками.
Я села. То, что я сейчас услышала, меня оглушило. И, может быть, никогда бы в это не поверила, если бы Саша был жив... Значит, ребятки, у вас нет правил. Тогда у меня тоже нет...
— А кому этот контейнер должны были передать?
– спросила я, Расул улыбнулся:
— Тебе что, фамилии нужны?
— Можно и фамилии, все равно. Кто его посылал? Ты знаешь? И что в этом контейнере? Золото? Бриллианты? Из-за чего людей режут, словно свиней?
— Чего это ты разошлась? — Он задумался, потирая подбородок. — Зачем тебе? Сама ты с ними связаться не сможешь.
— Интересно.
— Ну, если интересно... А чего же ты раньше не поинтересовалась?
— Не довелось... Так ты сам знаешь что-нибудь или ты теоретик?
Моя способность задевать мужчин (да и женщин, пожалуй, тоже) за живое сослужила сейчас хорошую службу. Черные брови сломались на переносице, глаза полыхнули.
— Золото-бриллианты, говоришь? Хм, и золото, и бриллианты... Да и машины, и шубы, и вилла на Лазурном берегу, и двухметровый негр в постели...
— А зачем тебе негр в постели? — ахнула я, прикрывая ладонью рот.
— Мне? — Расул осекся и чуть поостыл. А то просто дракон огнедышащий. — Господи, да не мне... Вообще, вам, бабам...
— Мне не надо, — сразу предупредила я, — я не то, чтобы расистка, просто не интересуюсь... Извини, я тебя перебила. Ты про негра в постели говорил. Так кто все это отправил? И кому?
— Кто послал, тот шутить не любит. Гречанин, твой друг дорогой, — посредник. Обеспечивал безопасность и честность. Теперь прикинь, каково ему твоя шуточка выходит,.. А шла посылочка своим собственным хозяевам.
— Как это так? — не поняла я.
— Да очень просто, — Расул вздохнул устало и, прикрыв глаза, откинулся на спинку. — Вот украдут у тебя кошелек... Представляешь?
– Ну...
— Ну, баранки гну... А в нем документ, без которого ты никуда... Или не документ, а еще что-нибудь, что заменить ты не можешь. И вот тебе звонят и предлагают кошелек вернуть. За малую толику... В общих чертах представляешь?
— Ну... в общих... — Слушая Расула, я задумывалась все сильнее и сильнее. Мою бестолковую головушку посетила довольно оригинальная догадка, и сейчас я чувствовала себя лягушкой, потихоньку высовывающей голову из тины... Ты, дорогая, ни разу не дала себе труда разобрать проблему по косточкам, а скакала, словно бандерлог по лианам, корча осмысленные физиономии.
Расул продолжал свое объяснение на пальцах, я слушала уже вполуха, потихоньку собирая из косточек маленький симпатичный скелетик, который надеялась истолочь в не менее симпатичный порошок. Однако вскоре одна фраза Расула здорово меня насторожила.
— Как-как? — переспросила я, вытаращив глаза. — Ты о чем говоришь? Это что, военный шпионаж? Оборонка?
Мне сделалось дурно.
— Да нет, — поморщился Расул, — почему сразу оборонка?
— Господи, а где же у нас еще шпионить? На макаронной фабрике, что ли?