С неба женщина упала
Шрифт:
Пока мужчины выясняли, как все было на самом деле, мы с Аллой отошли к окошку и закурили.
— Алевтина, мы так переволновались! — Она качала головой, словно отгоняя страшные воспоминания. — Герик аж трясся... Хорошо ребята приехали. — Она бросила на меня быстрый взгляд и спросила: — Это ведь не брат?
Я покачала головой.
— Герик сразу понял... — Она усмехнулась.
—А как ты догадался, что я сюда вернусь? — поинтересовалась я, когда к нам подошел Родион.
— Яшка вас просек, как только вы дверь открыли. Но подъехать не успели, мы были на другом конце Москвы, твоего Герика трясли, — при слове «твоего» Сергеич сделал выразительные круглые глаза, — так что оставалось только слушать... Ты покинула квартиру раньше, чем мы машину успели развернуть. А потом сложили два плюс два и поняли, что этого дома тебе не миновать. Про оружие услышали
и Герик твой подтвердил, что у тебя «пушка» была. Так что пришлось тебя немного... подмять, чтобы ты с перепугу нас не перестреляла.
Я покачала головой:
— А на словах нельзя было?
— На словах? — удивился Сергеич. — А если бы ты действительно стрелять умела?
— Я умею, - обиделась я, — нас учили...
— Да ладно... — пренебрежительно протянул он, — знаю я, как там учат!
На кухне Яшка с Верой Матвевной азартно резались в «дурака», Вера Матвевна выигрывала, что явно сказывалась на ее настроении.
— Аллочка с Гериком ушла, — сообщила она, ловко скидывая последнюю карту, — просила тебя потом позвонить... Вы дурак, Яков Леонидович!
Она довольно рассмеялась, а Яков Леонидович с покорным вздохом принялся тасовать колоду. Однако брат его остановил:
— Хватит дурака валять! Дело надо обсудить.
— Ой, — сказала Вера Матвевна, — время-то сколько! Сейчас сериал мой начнется, я пойду! Ты, миленькая, покорми уж их сама, коли они голодные...
И она торопливо просеменила в комнату. Сергеич проводил ее благодарным взглядом и сел за стол:
— До чего бабуля понятливая, хоть бери ее в разведку!
— Я брала! — сообщила я, а Сергеич вдруг нахмурился:
— Погоди, погоди... Так это она приходила к Костюк? За лекарством?
Я кивнула. Тут Сергеич развернулся к брату:
— Ну а я что говорил? А ты: «Пустышку тянем, пустышку тянем!» Послушали бы внимательно, давно бы уже здесь сидели!
Яшка заметно сконфузился:
— Вот тебе и ну... опер, тоже мне.
— Так ты милиционер? — обрадовалась я. Яшка несколько неопределенно кивнул, словно запамятовал, кто же он на самом деле. — А ты тоже?
Сергеич изобразил нечто невразумительное и потом кивнул:
— Почти...
— Как это «почти милиционер»?
— Частный...
— Кто частный? Милиционер? Для богатых, что ли?
Он рассмеялся:
— До чего же дотошная вы женщина, Алевтина Георгиевна! Я детектив...
— Да ну! — протянула я. — Как Ниро Вульф?
— Ага... Почему, интересно, ни у кого на большее фантазии не хватает?
— Почему не хватает? Я еще Шерлока Холмса знаю, — блеснула я эрудицией и добавила: — А я голову ломаю: откуда у вас все эти шпионские штуки? А документик можно глянуть?
Сергеич посмотрел укоризненно, вздохнул и покачал головой. Но документик из внутреннего кармана извлек.
— Что-то ты здесь на себя не похож, — с сомнением сказала я, возвращая его обратно.
— Конечно, — с обидой в голосе протянул он, — пока я за тобой бегал, похудел.
— Не отчаивайся, — ласково потупилась я, — будет время — откормлю...
Повисла пауза, потом Яшка кашлянул в кулак и с вызовом поинтересовался:
— Так, мне выйти, что ли?
— Зачем? — простодушно уставилась я на него, он нахмурился и буркнул:
— Да нет. Это я так.
— Вот и ладно. А теперь... — я доверчиво улыбнулась, вы мне поможете?
Через час я подошла к телефону, набрала номер и cпpoсила:
— Алло, это Голливуд?
***
Синий джип стремительно летел по ночным улицам .Миновав Смоленский бульвар, мы повернули, я напомнила:
— Машину лучше оставить здесь и пройти пешком.
Сергеич кивнул и плавно вкатил под «кирпич».
— По-моему, это слишком крутая маскировка, — с сомнением огляделась я и постаралась заглянуть Сергеичу в глаза, — может, попробуем что-нибудь менее экстравагантное?
Он посмотрел на меня снисходительно и даже не счел нужным ответить.
«Начинается! — отметила я. — Мужской шовинизм!»
Сергеич заглушил мотор и развернулся к сидящим сзади ребятам. Герик имел вид ангелочка небесного, я в который раз поразилась тому, какую красоту может создать господь, если захочет.
— Так, Генрих, давай последний раз прогоним... — начал Сергеич, но я его перебила:
— Погоди... Лучше я. — Вытащив из сумки изрисованный листок, я оглянулась на Сергеича: — Дай фонарик!
Он надулся, но возражать не стал, молча протянул фонарик и склонился над листком вместе со всеми.
— На месте я тебя точнее сориентирую, а сейчас запоминай от этого окна, — я ткнула пальцем в схему. — На нем точно сигнализации не было, просто бутафория, но про это знают только трое, и я не думаю, что ее за это время наладили. — Герик, став невозможно серьезным, сосредоточенно слушал, кивая головой, а меня опять принялась терзать совесть. Но деваться было некуда, Сергеич и Яшка габаритами для данного окна не подходили, поэтому с совестью пришлось договориться. — Здесь мой кабинет, здесь Семена Абрамовича, это коридор, а это зал, и здесь зал...
Все это, в общем-то, мы уже не раз повторили, сидя на кухне Веры Матвевны, но сейчас была так называемая генеральная репетиция.
— Все ясно? — Я оглядела своих сообщников, чувствуя себя чем-то средним между Атаманшей из «Бременских музыкантов» и Сонькой Золотой Ручкой.
Мужчины дружно кивнули, и мы захлопали дверцами, покидая уютную безопасность машины. Через три минуты, пройдя переулком, я оказалась с обратной стороны галереи, прошла до соседствующей со зданием беседки и остановилась возле кустов сирени. Проследив за неясными, размазанными тенями, сцепила пальцы, с волнением отсчитывая уносящиеся секунды. Вот раздались едва различимые шаги, и в беседке показался Яшка.