S-T-I-K-S. Бомж
Шрифт:
– Попробуем его напоить. Нужно хотя бы пару глотков влить внутрь, он обезвожен сильно.
– Подожди профессор, его так трясет, что расплескаем только всё, я держу, неси воды, попробуем вместе напоить.
Действительно, вода помогла, болезный пил жадно, пол котелка выдул, расплёскивая жидкость вокруг себя, пил бы ещё, но уже не лезло. Вроде успокоился, трясучка немного отпустила, прилег.
– Эй, не спать! Ну-ка давай подымайся зараза!
– Ну, зачем вы так Николай, он же еле живой.
– Отрубится - точно копыта откинет, трясёт его, видишь ли. Меня тоже трясучка начала донимать, пока Илко зелье свое не дал выпить. У него
Растолкали. Командир ему ещё похлопал по щекам и уши потёр ладонями. Дали хлебнуть лекарства из кожаного мешка. Тот первый глоток принял с трудом, чуть не выплюнул, а потом присосался, не оторвешь, инстинкты не обманешь, пришлось вырывать, а то всё бы выглохтал. Через пару минут бледность от щек стала быстро уходить, лицо стало приобретать здоровый цвет. Сергей Николаевич покопался в медицинском шкафчике и сделал ему укол, после чего тот заснул. Теперь Илко. Здесь дела были гораздо хуже. Шину наложили, ребра тугой повязкой стянули, что ещё сделать не знали. От медицины оба далеки, знаний в этой области у обоих маловато, остаётся только ждать и надеяться. Перекусили. Начало ко сну клонить, ночью ведь не спали практически, Сергей Николаевич так вообще глаз не сомкнул. Командир препятствовать не стал, пусть интеллигент покемарит, а то совсем с ног свалится с непривычки. Сам вышел на улицу, прислушался, тихо вокруг, только издалека доносится привычный шум тайги, там ветер качает верхушки деревьев, какие-либо подозрительные звуки отсутствуют, ну и ладно.
Несколько часов прошло, пока, наконец, Илко очнулся, застонал, Сергей Николаевич тут же проснулся, подошел глянуть. Приподнял лежачему голову, поддерживая её одной рукой, во второй держа ёмкость с зельем, дал глотнуть несколько раз. Илко с благодарностью глянул на него, опустил голову на подушку и закрыл глаза. Найденный в штрафном бараке зек продолжал спать, лекарство действовало, Сергей Николаевич вышел на крыльцо.
Часть пятая. Отцы – основатели. Лекарство.
– Выспался?
– Илко очнулся, дал ему питья этого, уснул. Выпейте глоток, не больше, нас теперь четверо, придется экономить.
– Вот что я думаю, профессор: противоядия этого надолго не хватит, у нас двое больных, им больше требуется, дня три протянем, не больше, а что дальше делать, я пока не представляю.
– К шаману пойти мы теперь не сможем, вернее Илко не сможет, а самим нам его не найти, да и оставлять их беспомощных нельзя.
– Поезд должен скоро подойти, у них должно быть лекарство от этой хвори.
– Может и подойдет, но я бы на это не слишком рассчитывал. Посудите сами - два дня прошло уже, как с лагерем никакой связи, а поезда всё нет, тут ехать часов пять не больше, давно бы здесь были.
– Скорее всего, там тоже не всё в порядке, телеграф молчит, я мало разбираюсь, но когда он совсем не работает, понять могу, так он похоже вообще мертвый. Лампочка светится, гудок в наушнике слышен и все, больше ни гугу, может, ты лучше разберёшься профессор?
– Мои познания в телеграфии не больше Ваших, наверняка на том конце провода нет никого, потому он и молчит, это самое простое объяснение.
– Ладно, предположим, что помощи из города не будет, до шамана и лекарства его, нам не добраться, так что теперь ложиться и помирать?
– Единственный вариант - изготовить его самим.
– Ты ж вроде говорил, что не доктор и не шибко в медицинских делах соображаешь?
– Да, я не аптекарь, и даже не химик, но пока есть хоть какая-то надежда, ложиться и умирать не собираюсь. Не думаю, что состав ингредиентов в этом лекарстве такой уж замысловатый, там присутствуют, скорее всего, природные вещества, травы, корешки какие-нибудь или ягоды. У шамана из племени просто не может быть редких химических веществ и тем более, сложного научного оборудования. Все подобные лекарства обычно получают
– Точно, спиртяга там имеется, разбавленная только, вполовину где-то, а то и больше.
– Ну вот, не так уж всё и сложно, осталось понять, что ещё шаман туда добавляет. Слышите, шум какой-то из дома, идёмте, посмотрим.
Как, оказалось, источником шума оказался новый член команды, проснувшийся после окончания действия препарата и пытавшийся понять, где это он очутился. Вошедших встретил насторожённым взглядом, особенно командира.
– Потрудитесь объяснить, что здесь творится.
– Сначала вы, пожалуйста.
– Ну, моя история будет короткой - попал в штрафной барак, поиздевались над нами, конечно, дружки этого «товарища», правда недолго. Утром, что-то случилось со всеми, и с «товарищами», и с теми, кто со мной в клетке сидел. Как-то они неожиданно заболели что ли, я сразу и не понял, все, кроме меня. Я же ничего необычного в себе не чувствовал, но что спрятаться нужно, сообразил быстро. Слишком необычное действо вокруг творилось: один сосед по камере вдруг бросился на другого, драться начали, а глаза у него такие страшные, белёсые и без зрачков почти. Охранник сперва заорал, чтобы прекратили, потом выстрелил прямо через решётку, я под нары заполз, чтобы в меня не попал. Эти на пол свалились, одному пуля позвоночник перебила, долго ещё ворочался, у второго горло перекусано, весь в крови, он сразу помер. Я под нарами два дня так и просидел, слышал все, что творится в бараке, только не видел ничего, да и слава Богу. Там такое творилось, что лучше и не вспоминать, один охранник сожрал двух других, прямо так вот и сожрал, сырыми. Я уже подумал, что все, конец, пришла моя очередь, а он решётку трясёт, рычит, рожа страшная, вся в крови, а просто открыть замок он почему-то не додумался. Ключи - вон они лежат, только от решётки слишком далеко, мне не дотянуться, а ему только руку протянуть и взять, только он как идиот стоит и решётку трясет, кошмар какой-то. Так и сидел там сутки ещё. Плохо мне стало, голова болит, слабость, аж тошнит, и пить очень хочется, а где ж её взять, решётка-то заперта. Оно может и к лучшему, этот сумасшедший никуда ведь не исчез, а всё рвался ко мне вовнутрь. Что делать? Я и кричал - звал на помощь, только всё без толку, не пришел никто. Совсем плохо мне потом стало, сознание ушло, только здесь вот и очнулся. Может, вы лучше знаете, что здесь случилось?
– Я предполагаю, что произошла некая техногенная катастрофа, появился некий болезнетворный газ, нас тогда вели… на прогулку, отравились все, кроме нас с Николаем.
– Вы ему доверяете?
– Другого выхода нет. Из живых здесь только мы четверо и он в том числе, так что прежние разногласия придется на некоторое время забыть. Вон там Илко лежит, он из местных народностей, его помял тот самый охранник или кем он там теперь стал, который рвался в Вашу камеру. Когда мы открыли дверь барака, он на нас бросился, а Илко сумел его остановить, но сам при этом сильно пострадал. Вы случаем не врач?
– Профессор биохимии, Санкт-Петербургский университет, так что в медицине постольку-поскольку.
– Во! ещё один профессор, везёт мне на них в последнее время.
– Давайте без оскорблений, «товарищ».
– А я ещё не начинал, шкура!
– Успокойтесь, прошу вас! Оба успокойтесь. Вас как называть прикажете?
– Вениамин Яковлевич.
– Вениамин Яковлевич, мы сейчас все в одной лодке, так сказать, и потому вынуждены совместно сосуществовать, чтобы выжить. Трагические события последних дней к этому обязывают. Николай, уверяю вас, довольно неплохой человек, и без него никому бы из нас выжить не удалось, Вам в том числе. При всех имеющихся между нами противоречиях, мы в настоящее время - одна команда, потому прекратите склоки. Тем более что у нас имеется более насущная проблема, требующая скорейшего решения и, возможно вы сможете нам помочь.