S-T-I-K-S. Бомж
Шрифт:
Часть четвертая. Отцы – основатели. Вениамин Яковлевич.
До самого рассвета никто уснуть уже не смог, даже бывалый командир, да и оставалось до восхода солнца часа два не больше.
– Там ещё эти, мелкие должны бегать, старших ихних братьев мы общими усилиями завалили, так что если мелюзга эта не совсем умалишённая, то сюда не полезет. А ежели полезет, у меня винтовка, у Илки копьё его смертоносное, справимся. Потому предлагаю идти всем разом, и тебе тоже, профессор, ноги разомни, а то отсидел уже, поди.
Большинство бараков и служебных помещений оказались пустыми, что и не удивительно, свихнувшиеся предпочитали мясо трескать снаружи, а не сидеть внутри и с голодухи пухнуть. Так что, практически все
– Вроде пусто, а в камере есть кто-то, лежит на полу, может живой?
– Дверь заперта.
– Засов там крепкий, подорвать бы, да гранат нет, здесь их иметь не положено. О, идея нарисовалась, в мастерской домкрат имеется винтовой, помню как щас, притащим, решётку с окна выдавим, а через него и внутрь попасть можно.
Тяжеленный домкрат привезли на тачке, найденной там же в мастерских. Лом ещё прихватили и топор, да несколько стальных крючьев. О том, кого на эти крючья могли подвешивать, профессор старался не думать. Зацепили решетку, предварительно разбив стекло, стали отжимать. Первый раз крюк соскочил, перецепили и продолжили. Решетка выломилась не без труда - крепилась она к толстым деревянным бревнам. Ломом ещё, вдобавок, поддели и тогда вытащили окончательно. Командир подтянулся, внутрь заглянул и, перевалившись через подоконник, помогая себе ногами, забрался внутрь. Сразу же загремел отодвигаемый засов, дверь распахнулась. Командир показался в проёме и только открыл рот, чтобы что-то сказать, как резким рывком назад исчез внутри. Оттуда послышалось утробное рычание, раздались звуки борьбы и отборный мат. Дважды бабахнул выстрел и неожиданно командир вылетел наружу, только уже без куртки и фуражки, но с наганом в правой руке. Кувыркнулся через голову и попытался подняться с земли, но не успел. Из дверей за ним вывалилось нечто медведеобразное, как показалось в первый момент остальным. Вернее не остальным, а лишь Сергею Николаевичу. Аборигена рядом уже не было, его вообще нигде не было. По крайней мере, он его не видел. Напоминавшее медведя существо встало на задние лапы и бросилось на командира, не успевшего ещё подняться. Но сделав лишь пару шагов, оно громко зарычало, и как бы налетев на невидимую преграду, остановилось, рухнуло на колени и стало заваливаться вперёд, упав на живот и скребя передними лапами по земле. Из его спины торчал окровавленный наконечник копья. Командир, не растерявшись, подскочил к поверженному зверю сбоку и, вложив ствол нагана в некое подобие уха, дважды выстрелил. Зверь дернулся и затих окончательно. Командир посмотрел на торчащий наконечник, затем на Сергея Николаевича.
– Илко где?
– Там.
– Где там?
– Внизу, под ним.
Командир поморщился и, опустившись на колени, заглянул под тушу.
– Лом тащи, он его придавил, зараза, резче давай профессор.
Перевернуть много килограммовую тушу зверя оказалось не просто, даже при помощи лома. Пока Сергей Николаевич бледнея и обильно исходя потом, держал лом, которым удалось немного приподнять тело «медведя», командир уже подсовывал туда притащенную им длинную толстую доску. Совместными усилиями, наконец, получилось отвалить тушу с лежащего под ней Илко, не подававшего уже признаков жизни. Получается, что он сделал всё, как при охоте на медведя с рогатиной - упёр копьё в землю и встретил зверя наконечником в грудь, который своим весом на него и нанизался, приём действенный, но рискованный. Рогатина способна остановить падение тяжёлого тела, застревая в нём. Копьё же пробило тушу насквозь, удачно пройдя сквозь сердце зверя. Медведь, как и напоминавший его зверь, весят немало и способны опасно придавить охотника к земле своей тушей, нанося тому серьёзные травмы.
– Нельзя его трогать, командир. У него может быть повреждён позвоночник, носилки нужны и переносить необходимо очень осторожно.
– Где я тебе возьму носилки?
– Медпункт здесь есть?
– Есть больничка, точно же есть, щас сбегаю, ждите здесь.
Просто так сидеть и ждать возле тела, смысла
– Где тебя носит? Что там, есть кто?
– Один живой, но при смерти, думаю, долго не протянет, ему надо бы помочь побыстрее.
– Поможем, только сначала Илке, он нам сегодня второй раз жизнь спас, его спасаем в первую очередь.
– У него сильные повреждения, могут быть переломы, и даже внутренне кровотечение. Боюсь, тут только опытный доктор, способен, что-то сделать, и то я не слишком уверен.
– Не ной профессор, давай на носилки его, аккуратно кладем и понесли, больничка тут недалеко, там и лекарства всякие имеются.
Осторожно перекатили аборигена на брезентовые носилки, тот находился без сознания и на эти манипуляции никак не отреагировал. Потащили, стараясь идти в ногу, чтобы не тревожить пострадавший организм. На стол положили, не снимая с носилок, мало ли что, вдруг позвоночник действительно сломан или ребра, не хватало ещё, вдобавок лёгкое проткнуть.
– Крови во рту нет, значит, внутреннее кровотечение отсутствует, будем надеяться, что внутренности не слишком пострадали и лёгкие не задеты.
Раздевали бедолагу очень осторожно, хорошо хоть в бессознательном состоянии пребывает, а то орал бы благим матом от боли. Часть одежды командир решил срезать ножом, просто снять её оказалось невозможно, намертво прилипла к телу.
– Ну и вонища, они, что не моются совсем?
– Северные народы не практикуют мытьё тела водой, считая это вредной для здоровья процедурой. У них имеется другой способ очищения - потеют в одежде у костра и затем скребут друг друга костяными скребками, а затем мажут кожу жиром.
– Понятно, прищепку бы на нос найти, а то стошнит сейчас.
– Помогите мне только раздеть его, дальше я сам. Рука левая сломана, без сомнения, часть кости из-под кожи виднеется, нужно на место поставить и шину наложить. Поищите подходящие досочки и бинт из шкафчика достаньте, пожалуйста. Рёбра сломаны, причем несколько штук, но, слава Богу, обломки не торчат, остались на своих местах. Ноги целые, очевидных повреждений я не вижу. Что с тазобедренной областью и позвоночником не скажу, тут рентген требуется.
– Про эту вашу штуку не знаю, а зелье это ему надо бы ему влить и побольше. Если нас так быстро на ноги поставило, то и ему должно помочь.
– Пока в себя не придет, напоить мы его всё равно не сможем, давайте сходим за тем человеком, которого в бараке нашли. Для Илки мы всё равно больше ни чего сделать не сможем, а тот скоро умрет без нашей помощи.
Перед уходом, дверь в медпункт командир запер на висячий замок, так ему было спокойнее. Вроде всё осмотрели, не должно быть тут больше свихнувшихся, но лучше поостеречься. Выживший в штрафбараке зек признаков жизни почти уже не подавал. Лежал на полу в стороне от решетки, за которой раньше бесновался заражённый, успевший сожрать своих бывших товарищей - охранников и стремившийся добраться до следующей порции мяса. Ума отпереть дверь в камеру у него, по-видимому, уже не хватало, а сил выломать решётку ещё не было. Услыхал, что командир дверь отпёр и прыгнул на него сзади, схватил за кожанку. Тот наган выхватил, смог отбиться и вырваться. Заражённый рванул за ним наружу, тут его Илко с копьём и встретил, так, получается, всё и было. Двоих свихнувшихся трогать не стали, один похоже перекидываться начал и был вовремя застрелен охранниками, второй обгрызен немного и горло разорвано, успел видно напасть, пока пуля не остановила. Лежавшего на боку и еле-еле дышавшего зека положили на вторые носилки, что из медпункта принесли. Положили оба тела рядышком на соседних столах. Илко ещё в сознание не пришел, но дышал уже ровнее. Второго пришлось тормошить и по щекам хлопать, нельзя ему так вот валяться, без сознания, помрёт. Вроде очухался, захлопал глазами, явно не понимая, где он и что вокруг. Застонал. Колотить его начало тут же, похоже, отходит бедолага, отмучился.