S-T-I-K-S. Стекловата
Шрифт:
Приятный, глубокий голос спасительницы нарушил тишину:
– Проснулась. Не бойся, он ручной и иммунный. А я Квопа, так и зови.
Стекловата обернулась. Она сидела, утопая в шкуре гигантского бурого медведя. Тот дремал, согревая девушку теплом своего горячего тела.
Женщина продолжила:
– Это не мой пет. Но нас не тронет.
Алёна попыталась заговорить, но натруженное накануне горло подвело. Она закашлялась.
Из стоящего рядом с костром закопчённого котелка Квопа отлила немного курящегося на утреннем морозце чая в небольшую деревянную чашку с отколотой ручкой. Ей бы место в музее этнографии, но она была здесь. Алёна отпила. И наконец смогла говорить.
– Вкусно.
Немного бледные сейчас губы Квопы слегка улыбнулись.
– Травки разные. Немного листьев смородины и брусники и так разное, что нашла здесь.
Алёнке существенно полегчало.
– Давай есть рыбу, - предложила знахарка. И положила зажаренного судака-гриль на разделочную доску. Первая отломала горячий, белый, обжигающий кусок и стала на него дуть. Алёна последовала её примеру. Второй кусок уже не был таким горячим, а последние ели уже чуть тёплыми. Запивали ароматным травяным чаем.
– Можно живца?- спросила девушка.
– Держи.
И получила небольшую флягу из высушенной тыквы.
– А вот ещё выпей.
И получила вторую бутыль. Небольшую, квадратную, зелёного стекла.
Алёна отхлебнула. Было немного противно, но сильный запах трав перебивал то ли соду, то ли уксус, определённо бывшие в составе снадобья.
– То был раствор спорана в тыкве, а в полуштофе раствор гороха. Тебе надо пить его трижды в день, чтобы дар твой рос.
– А какой у меня дар? И кто ты? Почему спасла меня и помогаешь?
– Я местная знахарка.
Квопа указала рукой на стоящую у неё за спиной древнюю полуземлянку-полуизбу.
– Не могла смотреть, как эти сволочи издевались над тобой.
Знахарка кинула остатки трапезы на угли. Кости стали желтеть и пустили дым.
– Как ловко ты убила этих гадов.
– Поверь, они заслужили большего. А если ты будешь развивать свои дары, то тоже так сможешь, и даже лучше.
– Дары?
– Да, уж не знаю, как тебе удалось съесть жемчужину и получить ещё один дар.
Тут знахарка всплеснула руками.
– Ах, да я ж совсем забыла, ты ещё зелёная, не знаешь ничего. Пошли в дом. Мишка, погуляй.
Медведь неторопливо встал, втянул влажными, чёрными ноздрями воздух и пошёл в лес.
Лес стоял вокруг густой, почти непролазный. Сосны неподвижны, ветра не было. Под ними густой подлесок из разных небольших деревьев и кустов: калина, рябина, бересклет. Ещё ниже папоротники. Крыша странного жилища вся поросла теми же папоротниками, так что сверху ничем не выделялась на общем фоне.
Внутри было сумеречно, с потолка свисали белые нити корней; паутина по углам. Зато в углу была настоящая русская печь, занимавшая четверть всего жилища. Чугунки, ухват, кочерга, заслонка, сковородки. Ступа с пестом. Бочка для воды. К печи по бокам приставлены два длинных, широких сундука с плоскими крышками, на них сверху набросаны овечьи шкуры. Напротив топки - выскобленный дубовый стол с точёным деревянным подсвечником и толстой свечой. Скамья. Пол земляной, окно, затянутое оленьим пузырём. Дверь ещё занавешивается шторой из козьих шкур.
– Здесь пока поживём, я тебя подготовлю к новой жизни. Жизни в мире со Стиксом. Это тот мир, куда ты была выкопирована из своего родного мира.
– Я там осталась?
– Точно никто не знает, но получается, что так. Садись.
Алёна села на один из сундуков. Только сейчас она поняла, что одета в байковую пижаму и валенки.
Заметив замешательство девушки, Квопа открыла один из сундуков.
– Вот выбирай. Размер у тебя чуть поменьше моего, но пойдёт.
Алёна выбрала белые хлопчатобумажные подштанники и тельняшку. Камуфлированный костюм "Дубок". Тёплые, замшевые кроссовки, белые носочки и бушлат "Песочек". Вязаную, тёмно-зелёную шапку. Сунула в карман чёрные хэбэшные перчатки.
Знахарка одобрительно кивала выбору Алёны. Откуда-то из-за продуха печи достала кусок напильника, кремень, щепоть трута и тонкие колечки бересты. Положила в очаг трут, высекла искры кремнём из напильника, раздула тлеющий трут. И как только вместо дыма показался первый язычок пламени, аккуратно положила на него маленькое колечко бересты. Та стала скручиваться, желтеть, а затем, пустив чёрный дым, вспыхнула. Квопа кинула на неё три лучинки, те прогрелись и тоже вспыхнули. Поперёк легла уже горсть лучины.
– Хватит уже лучину тратить, - назидательно, сама себе сказала Квопа. И положила по бокам от маленького костерка по полену, а поперёк, над огнём - три, остриями вниз. Тонкие места их тут же занялись. Пошла хорошая тяга, и хлынувший было в дом дым пошёл в дымоход.
– Когда топишь, всегда держи эту заслонку открытой. Это шибер называется. А то угоришь.
Квопа пошевелила торчащую поперёк дымохода железную пластину.
– Мы тут в безопасности, это древний стаб. Поживём с недельку. Пока всё не успокоится.
Стекловата в обновке села за стол. Хозяйка же закрыла и занавесила дверь, стало темно. Лишь тени от очага странно плясали на серых брёвнах стен землянки.
Подкинув ещё поленьев, хозяйка зажгла стоящую на столе свечу.
Стало теплеть. Пар уже не шёл изо рта, холод не заползал за шиворот и в рукава.
– Дурацкое имя тебе дал этот придурок Кучер. Он всегда даёт дурацкие имена своим крестникам, потому, что им всё равно долго не жить. Стекловата - глупость какая. Хорошо, что Стикс не запрещает девушкам оставлять старые имена.