С тобой все ясно (дневник Эдика Градова)
Шрифт:
Нового учителя литературы зовут Евгений Евгеньевич. Я как увидел его, сразу сказал: "Фантомас".
Но это было до того, как он дал первый урок. А потом меня никто не поддержал. Пусть бы девчонки, но даже Андрей!
Быстро они забыли Марию Степановну.
Я Андрея спрашиваю: "Неужто эта Лысая Башка накормит нас кусочком литературного пирожка? В штыки его, в штыки!" А он: "Федя, ты меня уважаешь?"
На нашем языке это значит - конец разговору.
Раскол в "Группе
"Октябрь уж наступил..." Но то ли потому, что Пушкин пользовался старым календарем, то ли потому, что мы живем на юге, - роща не потеряла ни одного листика, и, стало быть, никаких тебе "нагих ветвей". Вчера, гуляя в роще, я сел на траву и долго наблюдал, как медленно передвигалась по стебельку улитка. Она похожа была на модель спиралевидной галактики.
Я. лег на спину. Закрыл глаза. И времени не стало.
Меня незаметно, как осенний лист ветерком, занесло в девятнадцатый век. Задумчиво бродил по роще Пушкин.
Я чувствовал его шаги. Знал, что не сплю, но открывать глаза не хотелось. Лень какая-то. Негромко зазвенели во мне стихи, строчка за строчкой, как травинки, которые примяли, а они упрямо и туго распрямляются.
Из края в край преследуем грозой,
Запутанный в сетях судьбы суровой,
Я с трепетом на лоно дружбы новой,
Устав, приник ласкающей главой...
С мольбой моей печальной и мятежной,
С доверчивой надеждой первых лет,
Друзьям иным душой предался нежной...
Меня тряхнуло, подбросило, как на ухабе, когда плохие амортизаторы. Машина времени бесцеремонно вышвырнула меня в родимое Столетие, которое ни с чем не спутаешь. Такой неожиданный обрыв. Как в кино, когда лента рвется на самом важном кадре. Что же там? Что же дальше? Там еще какая-то строчка, самая важная! А вспомнить не мог. Я побежал домой и все удивлялся: ведь не учил этих стихов, откуда они во мне? Ие Пушкин же их подсказал!
Дома я сразу нашел "19 октября". Конечно, мы его проходили. Я даже помню, как Мария Степановна требовала, чтобы мы выучили наизусть отрывок от слов "Наставникам, хранившим юность нашу...". И я не выучил, за что получил двойку (правда, в дневник, а не в журнал).
Но тех строк я не заучивал тоже, а они возникли во мне. Как? Что за волшебство!
Строчка, которую я не мог вспомнить, была самая грустная:
Но горек был небратский их привет.
Первый урок он начал так.
– Здравствуйте. У меня к вам вопрос: зачем человеку литература?
Класс растерялся всего на несколько секунд. Никто нас раньше про такое не спрашивал. И мы решили отшутиться: были мобилизованы признанные остряки,
– Чтоб получать пятерки и повысить средний балл аттестата? предположил Роман-Газета.
– Чтоб на свиданиях девушкам всякие слова говорить?
– с невинным видом продолжил Андрей.
Тут девочки как фыркнут, как загалдят! Новый учитель невозмутимо дождался тишины (только лысина его, я заметил, чуточку порозовела).
– Мне нравится, что вы люди с чувством юмора, - сказал он.
– И последний ответ, несмотря на бурный протест прекрасной половины класса, мне кажется вполне серьезным. Одна из задач литературы - наделить человека могучим даром слова, - тут он сделал паузу, - во всех житейских переплетах. Что вы знаете о других задачах? М-да... Пока вы думаете, я познакомлюсь с человеком, который меня заинтересовал...
Как? Босов, Андрей Босов... Видишь ли, ваши фамилии в журнале ни о чем не говорят. Мне ваши лица говорят. Лица, вопросы, ответы. Итак...
В общем, он морочил нам голову своими вопросами до самого звонка. Что мы знаем, что помним, что думаем, как относимся. Мы пронеслись галопом по Европам, вернее, по русской литературе от "Слова о полку Игореве" до Пушкина. К концу мне просто надоела эта гонка. Тем более что мы не слишком блистал и ответами.
Уже прошло три урока литературы. На каждом Андрей тянет руку, хотя получил пятерку еще на первом.
Сегодня он попытался подойти ко мне перед биологией, но я отбрил его тем же способом: "Федя, ты меня уважаешь?"
Боря меня уважает, но тоже колеблется, хотя на уроках литературы и не выступает. Я же прочно засел в окоп молчания. Для меня литературы без Марии Степановны нет.
Все.
Оля Савченко прислала на геометрии записочку: "Чето ты ходишь траурный?" Оля Савченко, которая не замечала меня восемь лет! Я думал, она и моего имени не знает. К чему бы это?
В городе встретил Минуса. Руслан был в новой модной куртке, веселый и возбужденный. Рука его, пожимая мою, мелко-мелко тряслась.
– Чего у тебя руки дрожат, как у алкаша?
– нагло спросил я, давая понять, что не слишком рад нашей встрече. После той драки в восьмом классе мы с ним так по-настоящему и не помирились.
– Кота пристукнул кирпичом возле мусорника.
– Минус рассмеялся. Хиповый какой-то кот, в чем душа держится, а живучий...
Я еще раз внимательно на него посмотрел. Везет же людям - вымахал с телевышку. Усы отращивает.
Минус научился по-новому хохотать, так что смех переходит в легкое ржание. Мне понравилось одно его выраженьице: "Держите меня трое - двое не удержат!"
Лихо. Сам Минус до такого никогда бы не додумался.
Вот тебе и Роман-Газета, очкастый интеллигент!
Он, оказывается, новую конструкцию мопеда изобрел.
Здорово и просто. Правда, мне не понравилось, что он сразу меня предупредил: "Твое дело руками работать, мое - головой. В соавторы не напрашивайся, а в механики возьму". Я и не собирался напрашиваться.