С утра и до вечера
Шрифт:
2 Сифон — похожий на воронку орган, которым головоногие
моллюски (кальмары, осьминоги* каракатицы) засасывают внутрь тела воду.
Она притекает там к жабрам, и жабры извлекают из нее кислород.
Отработанную воду моллюск выбрасывает наружу тоже через сифон. Струя
воды с силой бьет из него, и реактивная отдача толкает живую ракету
в обратную сторону. Так, прокачивая через себя воду, головоногий
моллюск плавает.
дышалось. Он мерно засасывает
отработанные струи воды. Засыпая, кальмар
перекрашивается: бурые пятна на его коже расползаются шире, и он
темнеет.
Оборона сна
Осьминоги спят презабавным образом: сидя,
присосавшись щупальцами ко дну и приподняв вверх тело. Все
щупальца, кроме двух, прижаты к телу, а две вытянутые в
стороны руки несут сторожевую вахту. Осьминог крепко
спит, ничего не видит и не слышит. Можно подойти к нему
вплотную, кричать над ним, шуметь как угодно — он не
проснется. Но стоит лишь слегка сотрясти воду или чуть
прикоснуться к сторожевым щупальцам — животное сейчас
же вскакивает. Тело его надувается и бледнеет. Если трево*
га не была ложной и угроза реальна, осьминог окутывает
себя облаком чернил и, не раздумывая, ищет спасения в
бегстве. Когда осьминог спит, глаза не закрывает, лишь
сокращает зрачки, дышит медленно и темнеет.
Иногда сторожевые щупальца вытягиваются вверх и
медленно кружатся над спящим осьминогом, словно
антенны радара.
Осьминогу повезло больше всех: даже когда он спит,
бдительные щупальца живут своей автономной сторожевой
жизнью, неся охрану. Всем животным неплохо бы иметь
такое устройство, да не многим природа его дала. Поэтому
вынуждены они охранять себя во время сна часто
примитивными, «кустарными» способами. Поминутно
просыпаясь, чтобы оглядеться, прислушаться, принюхаться. Кто
забивается в густые, колючие или шуршащие кусты и
камыши, через которые злоумышленнику бесшумно не
пробраться. Кто спит, что называется, вполглаза, чуть прикрыв
веками глаза. Кто одним глазом спит, другим смотрит
(некоторые утки). Словом, каждый ухитряется, как может.
Пожалуй, только у фазана аргуса есть нечто подобное
сторожевым щупальцам осьминога: бдительные антенны
его «радара», которые всегда на вахте, когда он спит,—
это два пера в хвосте. Даяки из Саравака (остров Борнео)
рассказывают, что на ночь аргус всегда устраивается на су-
ку и всегда хвостом к стволу. Распластавшись на ветке, он
два длинных хвостовых пера вытягивает в сторону ствола,
откуда ждет врагов. Дикая кошка, леопард или удав
добраться до спящего аргуса могут только по суку. Но
прежде чем доберутся до него, в пути наткнутся на два
сторожевых пера и, конечно, разбудят аргуса. Он недолго думая
улетит, браня громким криком разбойников, которые и по
ночам мирным птицам не дают покоя.
Чтобы лучше обороняться во сне от врагов, многие
птицы тучами слетаются ночевать в излюбленные ими места и
собираются здесь огромными стаями. На деревьях вдоль
реки Гадавари, в Индии, ночует не менее пятидесяти тысяч
ворон, а в густых зарослях рододендрона в Суссексе,
Англия,— полмиллиона скворцов. Некоторые тропические
стрижи, цепляясь лапками друг за друга, сбиваются на ночь в
один огромный шар, подобно пчелам, образующим свой
знаменитый ком. Летучие мыши собираются спать в некоторых
пещерах в таком умопомрачительном числе, что, когда с
наступлением сумерек они покидают свои спальни, их
вылет из пещер, издали похожий на дым лесного пожара,
длится три часа. Летающие собаки, которые поедают по
ночам тонны фруктов в тропических лесах, днем спят,
повиснув вниз головой на ветках гигантских баньянов. Их тут
так много, что суки постоянно обламываются, и снизу
кажется, будто дерево сплошь увешано странными плодами.
Цель всех этих массовых сборищ одна — ценой потери
немногих спасти остальных. Стая тут же пробуждается, как
только тревожные крики попавших в лапы к хищнику
собратьев пошлют прощальный привет спящим товарищам.
Роль сторожевых перьев аргуса выполняют здесь те
животные в стае, которым не повезло, которые оказались с краю.
Именно нежелание оказаться с краю заставляет,
наверное, виргинских перепелов, устраиваясь на ночь,
усаживаться плотно друг к другу по кругу, как рассаживаются
дипломаты за круглым столом переговоров. Доктор Линде
Джонс видел, как они — не дипломаты, а вергинские
перепела — это проделывают.
«Выбрав место для сна, один долго ходил вокруг него,
вскоре второй присоединился к нему. Они улеглись на
землю, плотно прижавшись друг к другу боками. С краю легли
еще двое: все головами наружу, хвостами внутрь
маленького полукруга, который образовали своими плотно сомкну-
тыми телами. Другие перепела опускались рядом и
вскоре замкнули круг.
Но один опоздал, места ему в кругу не нашлось!
Потерянно бегал он, пытаясь как-нибудь втиснуться между