Саблями крещенные
Шрифт:
— Иногда гостеприимство страшнее откровенной вражды, — ответил тот по-татарски, зная, что графиня сумеет понять его.
— Зато я не помню случая, чтобы вражда показалась мне страшнее гостеприимства, — медленно подбирала татарские слова Диана де Ляфер.
И оба воинственно рассмеялись.
23
— Где он? — спросила графиня д’Оранж, томно усаживаясь на краю ванны.
— В вашем тайном будуаре, — почти шепотом ответила служанка.
— Зачем ты его впустила
— Он сам прошел туда. Пока я докладывала вам, — объяснила Эльжбетта, испуганно тараща глаза и зачем-то надувая щеки. Возможно, ей казалось, что так она точнее сможет передать весь тот наигранный ужас, который охватил ее при появлении тайного советника в тайном будуаре мадемуазель.
— И что же он там делает? — спросила графиня таким тоном, что не услышать ее Коронный Карлик просто не мог.
— Осматривает ваше тайное ложе.
— То есть он знает о его существовании, — упавшим голосом признала Клавдия. Впрочем, она не очень-то и скрывала от Коронного Карлика, что развлекается не только с ним. Да он и сам понимал это. И наверняка догадывался, что постоянными партнерами ее стали «подаренные» королевой гвардейцы из охраны короля. И все же графиня, как могла, оберегала от него тайны своих развлечений.
— Ваше странное, пардон, необычное ложе он нашел очень удобным, — запоздало «утешила» ее служанка. — И даже более приспособленным к… ну, вы понимаете, о чем я говорю, чем обычное.
— От кого же он прослышал о моем таинственном ложе? — побледнела Клавдия, подозрительно глядя на служанку.
У той не хватило мужества отнекиваться, она лишь приподнялась на цыпочках и, до предела вытянув лебяжью шейку, испуганно повертела головой: «Не от меня!»
— Слышать — одно, — в то же мгновение появился на пороге Коронный Карлик. Как всегда, в черном дорожном плаще из толстого английского сукна, в черной шляпе, которую так и не удосужился снять. Эту свою шляпу с высокой тульей он вообще старался снимать как можно реже — что ни говори, она добавляла к его карликовому росточку несколько лишних сантиметров. — А видеть собственными глазами — совершенно другое.
— Бог свидетель: мне не хотелось, чтобы вы знали о существовании этого ложа. Но… нарушивший запрет — да не убоится увиденного.
— Из Библии? — недоверчиво поинтересовался тайный советник.
— Иногда меня и саму осеняет. Начинаю говорить библейскими текстами. Я могу надеяться, что и после нынешнего визита наши отношения не изменятся?
— Они лишь приобретут несколько иной статус или привкус, если можно так выразиться.
Клавдия бездумно промолчала. У нее еще будет время поразмыслить над тем, что именно имеет в виду Коронный Карлик.
— Сегодня вы войдете в ванну одна. Нет, никакого отношения к «привкусу» это не имеет.
Коронный Карлик провел рукой по плечу, груди Клавдии. Ему нравилась эта женщина. Иное дело, что не нравилось всякий
Клавдия погрузилась в ванну, а мужчина придвинул банный стульчик, уселся рядом и, поглаживая рукой ее плечо, старался не замечать все еще источаемый им запах любовного пота.
— Хмельницкий… — он что, уже успел побывать у королевы? — как бы между прочим поинтересовался Коронный Карлик. Он знал, что накануне его визита д’Оранж обычно встречается с доверенной особой Потоцкого и с королевой. За сведения, которые графиня источала вместе с ненавистным духом шведов-лейбгвардейцев, он мог быть спокойным.
— Нет, пока еще только рвется, но… к королю. Марию Гонзагу это беспокоит. Очень скоро в Украине ей понадобится надежный, влиятельный вассал. Гетман Барабаш — верный служака короля. Однако влияния и авторитета на Сечи у него нет, а значит, продержится он там у власти не дольше года.
Графиня д’Оранж роняла все это не спеша, с чувством человека, способного вершить судьбы не только отдельных людей, но и целых государств. После той, первой встречи с Коронным Карликом, она бросилась в покои королевы и честно рассказала ей обо всем, что случилось. Узнав от самой Гонзаги, что собой представляет этот варшавский гном, следующего свидания с ним графиня ждала с ужасом животного, которого тащат к жертвеннику. Она успела достаточно начитаться книг и наслушаться придворных легенд, чтобы не понимать, как скоро подданные, оказывавшиеся в роли посредников между столь могущественными людьми, исчезали, унося с собой клеймо лишних свидетелей.
Однако время страха прошло. Настало время осознания своей тайной власти. Нет-нет, при этом она по-прежнему помнила мудрое высказывание древних: «Когда перестаешь бояться, наступает то, чего ты боялся».
— Значит, королева намерена позвать его к себе?
— Вы же знаете, как трудно бывает ей решиться на что-либо судьбоносное или хотя бы просто… важное. К тому же она остерегается короля. В последнее время он словно ошалел.
— Когда королю терять уже нечего, а впереди только смерть, поневоле задумаешься над тем, с какой славой покинешь сей бренный мир.
24
Теперь Коронный Карлик не только передавал с помощью д’Оранж нужные королеве и Потоцкому сведения, нередко смахивающие на слегка завуалированные инструкции, но и все чаще пользовался данными, которые поставляла ему сама графиня. Клавдии это нравилось. Пока она нужна этому варшавскому гному, она в безопасности.
— А что наш коронный гетман граф Потоцкий? Как он воспринимает всю ту реальность, в которой оказался?
— Сказал, что совершенно не удивится, если до приемной короля Хмельницкий так и не дойдет. — Произнеся это, д’Оранж многозначительно взглянула на тайного советника.