Садовник
Шрифт:
И все пошло у меня по-старому. И все же одна вещь меня мучает.
Я заметила, что унижаю многое, отобранное опытом давно и долго живших людей. Века назад кто-то разжигал огонь, жарил мясо, ломал или резал хлеб для трапезы, потом в ручье мыл посуду. Я же все делаю с раздражением, с неудовольствием. Видимо, оттого, что человеку сказали, что он - центр Вселенной и не он должен служить семье, роду, государству и просто будням, а все должно служить ему. С этой минуты он оказался в аду. Спроси - почему! Да потому, что раньше он все делал с пониманием необходимости, с уважением к необходимости. Он что-то преодолевал в себе, вокруг себя. И это было источником положительных эмоций. А если всякое жизненно необходимое дело в тягость, то - беда.
Моя бабушка, родившаяся в XIX веке в Екатеринославе, на Украине, где земля дает фантазийное изобилие еды, помню, говорила: "Хоть бы кто-нибудь таблетку придумал, съел - и с кастрюлями возиться не надо". Вот когда это уже все началось! Но бабушка все же бралась за обед для семьи и кайф ловила в процессе дела. Раздухарится и за "наполеон" возьмется. Пекла 34 коржа под крем. Муторное дело: большие, тонкие, хрупкие - все норовят сломаться. Но вот мы, ее внучки, семь женщин, уже пожилые, нет-нет да и спросим друг друга: "А помнишь "наполеон"?" - то есть помнишь детство, праздник, тепло, уют?
Вот деяние! И вроде бы не на экране, не в Думе, не на службе на высоком посту... Так что нянчи внуков и работай садовником, и пусть тебе помогут мои слабые сентенции.
Меня числят за Западом - ха!
Несколько дней кряду у людей лелеяли надежду, что хоть часть команды "Курска" еще можно спасти: оттуда доносится стук металла о металл- значит, там есть живые. В воскресенье вечером "Голос России" передал слова Клебанова: все, дескать, будет сделано для спасения моряков, и необходимые технические средства у страны для этого есть. И эта уверенность поддерживалась еще два дня. Появились сообщения, что Россия отказалась от иностранной помощи. Первую внятную информацию о случившемся народ узнал от самого Путина только на пятый день. Он же заявил, что шансы на спасение людей минимальны. И опроверг сведения о том, будто мы отказались от иностранной помощи по спасению людей. При этом сказал, что, как только такая помощь была предложена, мы вступили в переговоры. Тем самым и он подтвердил, что сами за помощью не обращались. Почему? Сверхсекреты в подлодке, про которые узнают иностранные спасатели? Или потому что миру станет известно, чего стоит на самом деле наш самый современный флот - предмет национальной гордости? Во всяком случае, если бы хоть во что-то ставилась человеческая жизнь, на каждом углу надо было вопить "помогите!", не думая о деньгах, которые придется заплатить за работу по спасению людей! Ведь вроде бы шансы были, хотя и минимальные... И только потом мы узнали, что люди погибли 12 августа, в день затопления, так как лодка сразу же разгерметизировалась. И только потом пришлось признать, что две российские подлодки, предназначенные для спасения людей с такой глубины, еще три года назад были сданы в утиль, а специалисты разошлись по домам. При чем тут, извините, политика?
Путин мне нравится, уже чувствуется, что он умеет учиться на ошибках. На своих и чужих. Умеет прислушиваться к общественному мнению, а не винить во всем прессу. Думаю, именно пресса заставила его сдвинуться с места, приехать в Мурманск и встретиться с родными и близкими погибших моряков. А недавнее заявление президента о том, что он не снимает с себя ответственности за случившееся с "Курском" и со страной, хотя президентствует всего лишь сто дней, говорит о том, что наконец-то и в России общественное мнение что-то значит.
У меня создалось впечатление, что друзья мне, как человеку, уехавшему в Америку, чуть ли не отказывают в праве иметь свое мнение по поводу происходящего в стране. И вроде бы числят меня за Западом, на который теперь ("это уже не ельцинское время") никто в России оглядываться не собирается. Не знаю, как в России, а в Белоруссии всегда оглядывались на людей, старались делать все так, чтобы перед "миром" не было стыдно. И это в общем-то естественно. Квасной же патриотизм, как мне кажется, и об этом свидетельствует наша недавняя история, только развязывает руки вождям и вполне может превратить в позднего Ельцина даже подающего надежды Путина.
Впрочем, похоже, эти размышления уже не актуальны: в России еще одно несчастье - с Останкинской телебашней. И опять погибли люди. Какой-то рок витает над Россией в августе, начиная с ГКЧП в августе 1991 года. Хоть объявляй август всенародным месяцем повышенной предосторожности. Думаю, что скоро и Останкино будет неактуальным. Человеческая жизнь все больше обесценивается во всем мире.
Из Москвы
Должна сказать, что пыл твой привел меня в восторг, и я с ревнивой радостью подумала: ага, еще наш, русский, хотя и белорус!
Ты знаешь, что перестройка разрушила и мирную, и военную экономику страны и тысячи людей оставила без дела. И еще: Путин не тот человек, который что-то "демонстрирует". Он скорее по-мальчишески резок и прям. Это чисто советское воспитание, украшенное взбитыми сливками романтики. Вполне искренней. Боюсь, последнее и осложнит его жизнь. Но что делать: он родился в Советском Союзе. Я больно, как и все в стране, пережила печальную участь "Курска". Мне эта подлодка казалась родной. Я только что вернулась из Курской области и была ею очарована: мягким климатом, садами, старинными городками, а уж сколько имен знаменитых, русских! Но мне показался невыносимым вопль, который подняли СМИ по поводу трагедии. Они раздирали сердца людей, близких, родственных и чужих. А ведь не на прогулке были военные моряки. И всевозможные опасности их подстерегали. То, чем занимались СМИ, похоже было на цирковой трюк, когда акробат поднимается под купол, а потом на глазах умирающей от страха публики летит вниз. Вот так муссировали информацией и комментариями души людей. Да и Путину незачем было лететь в Североморск. Вот это была бы показуха, да еще мешающая заниматься тому, кому положено, конкретным делом. В России всегда лижут зад начальнику, с подлой невинностью глядя в глаза. Недаром Кутузов старательно выпроваживал Александра I с театра войны в столицу, чтобы не мешал. А вот Николай II, оставив Империю, помчался в Могилев и вернулся к... 1917 году. Президент не должен мчаться к месту трагедий, он должен не допускать их. Но так как ничего одноцветного не бывает, все же признаюсь тебе: думаю, что эти "вопли" СМИ заставили власть подумать о каждом, кого погибший моряк с "Курска" оставил на земле. Среди ругавших, плакавших, бунтующих несчастных людей на экране у меня остался в памяти отец командира подлодки. В более чем скромной комнате, изнуренный вечным трудом, сидел в строгом горе человек и говорил о службе моряка. Без проклятий и суеты. Как велико такое понимание! И как странно выглядит другое понимание... Открыла газету и смотрю на красивый снимок: "Корабль "Адмирал Виноградов" в походе". Но сверху заголовок: "Гримаса величия". Некий О. Владыкин возмущается тем, что отряд российских боевых кораблей отправился в дальний поход отрабатывать учебные задачи и присутствовать в Мировом океане. Владыкин считает, что лучше бы этого не делать, ибо положение Военно-Морского Флота из рук вон плохо: российские моряки не совершали дальние походы в течение перестроечных десяти лет. Этот поход, по мнению автора, похож на "вымученную гримасу тяжелобольного: я скорее жив, чем мертв".
Я тут же провела аналогию со взглядом на подобную проблему морского министра великого князя генерал-адмирала Константина Николаевича, которому принадлежит честь возродить Российский флот после сокрушившей его Крымской войны, когда по Парижскому трактату России было запрещено держать флот в Черном море. Будучи, как сам о себе говорил великий князь, "адмиралом без флота", он совершает поездки в сильные морские державы, изучает постановку дела и, вернувшись в Россию, требует беспрерывного плавания русских военных кораблей в дальних морях и океанах. В 1856 году - пять российских судов в Средиземном море, в 1857-м - две эскадры в Черном море, потом идут на Амур, 1858-й - три корвета и три клипера в кругосветке, 1863-й - эскадра Лисовского в Северной Америке и т. д. В тех условиях послевоенной разрухи требовалась учеба и учеба. И никто не говорил о походах кораблей как о "вымученной гримасе". Я вспомнила свой разговор с Олегом Тимофеевичем Ивановым - экс-президентом Федерации парусного спорта СССР, художником и автором потрясающей выставки в Третьяковской галерее, которая была посвящена морю, русским флотоводцам, истории сражений, дальним походам - короче, тому перевороту в Российском государстве, когда в Мировом океане появились корабли под Андреевским флагом. Вот кое-что из этого разговора:
"История русского флота необыкновенна. Весь Дюма с его мушкетерами сущая безделица в сравнении с тем, что совершали русские моряки и морские пехотинцы, например, во время греческих архипелагских экспедиций. Князь Долгоруков с сорока матросами и одной пушкой освободил весь Пелопоннес. А в 1941 году, когда мы подверглись внезапному фашистскому нападению, флот сохранил боеспособность, воинское достоинство, не потерял ни одного корабля. И первыми сражениями, внушающими надежду на победу в Великой Отечественной войне, стала оборона Лиепаи, Гангута, Одессы, Севастополя, Ленинграда.
Смотрите внимательно произведения наших маринистов - и вы без учебника по военно-морской истории поймете, что появление флота в России означало не только наращивание мускулов государства, но и крупнейший духовный переворот: море открывало мир, соединяло народы, было существенной частью жизни.
Корабль в море не выходил без иконы Николая Чудотворца. Были еще две интересные иконы: Корабль веры и Богоматерь Ильинская или Азовская. На первой изображена ладья, которая уходит по узкому фарватеру от врагов. На румпеле - Христос, рядом - апостолы, на баках - русские святители. Это первое публицистическое произведение древнего искусства, посвященное морю. А Богоматерь Ильинскую, видимо, видел сам Петр Великий. На иконе изображен Азов, гирло Дона, корабли... Кстати сказать, один из известных английских исследователей истории мореходства писал, что российский флот древнее британского. И он прав. Когда у русских еще не было кораблей, они участвовали в морских сражениях. В эпоху Киевской Руси. Затем нас отодвинули в глубь континента шведы, поляки, немцы... Прошли века, и мы вернулись к морю.