Сады Солнца
Шрифт:
Сада выглядела почти как обычная дальняя: высокая тощая женщина в облегающем комбинезоне, коротко подстриженные, почти бесцветные волосы, на правой щеке — татуировка созвездия Гидры. Но ее партнер, казалось, вышел из кошмарных легенд или из побасенок Ньюта о пиратах и монстрах: высокий, мощно сложенный мужчина с черными зеркалами вместо глаз, кожей цвета только что отлитой меди, гладкой, как пластик, и совершенно безволосой. У Феникса не было даже ресниц. В обтягивающем белом комбинезоне сзади — прорезь для длинного мускулистого хвоста с пальцами–захватами на конце. Сложенные, они напоминали мясистую орхидею. Несмотря на импозантный вид, Феникс всего
— А вот и ты, как всегда, печешь пирожки из грязи, — сказала Сада.
— Я делаю себе дом, — заметила Мэси.
На Мэси был бумажный комбинезон, разорванный на плече и заклеенный скотчем. Свои каштановые волосы она собрала в пучок и скрепила пластиковой проволокой. Под ногтями — грязь, щека испачкана землей. А Сада возвышалась над Мэси почти на метр — безупречная, как фарфор, в девственно чистой белой одежде.
— В общем–то его можно даже назвать привлекательным. Образчиком симпатичного примитивизма, — заметила Сада. — Но ты знаешь, что мне напоминает эта ваша яма и жалкая имитация Земли? То место к востоку от Эдема, куда изгнали Каина. Вашу городскую яму спроектировали люди, воображающие себя учеными и художниками, живущими разумом и духом, — но на самом деле они всего лишь крестьяне, коллективно страдающие от ущербного воображения. Мэси, возможно, для тебя это — предел фантазии, и ты довольна. Но мы исследуем новые способы быть людьми — и не приемлем твоих несчастных фантазий. Эти конструкции, рассчитанные на малую гравитацию, — лишь подражание африканскому лесу, откуда наши предки ушли в саванны и на побережья. Лес — это для обезьян. Он заставляет использовать обезьяньи мускулы, думать обезьяньими мыслями. Нет, если уж мы хотим испробовать новые способы жить, наши поселения и города должны быть совершенно иными, не отягощенными памятью о Земле.
— И это говорит женщина, у которой любовник с обезьяньим хвостом, — заметила Мэси.
— Ему идет, правда же?
Феникс Лайл размахивал мясистым бутоном на конце хвоста, к буйной радости детворы, собравшейся вокруг.
— Это твои воспитанники, Хана и Хам, вон те светловолосые мальчик и девочка, которые сейчас держатся за руки? — спросила Сада.
— Хан, — поправила Мэси.
— Они так по–старомодному симпатичны… Надеюсь, Идрис сказал тебе, зачем я здесь. Полагаю, мы сможем оставить прошлые обиды за бортом и поговорить конструктивно.
— Все думают, что я эксперт по Земле, всего лишь потому, что я родилась там, — заметила Мэси. — Но я не очень хорошо знаю даже Великую Бразилию, не говоря уже про Тихоокеанское сообщество.
— Я и не думала никогда, что ты — эксперт. Но твои наблюдения могут быть полезными.
— Надеюсь, ты обсудила это с Идрисом?
— Очень долго, подробно и тщательно. В конце концов он увидел мою правоту и согласился, — сообщила Сада.
— Ему следовало бы сказать тебе, что я не знаю почти ничего о Тихоокеанском сообществе, а то, что знаю, почти целиком состоит из пропаганды, которую бразильское правительство щедро разбрасывало во все стороны десять лет назад, когда чуть не началась война с тихоокеанцами. Я никогда не была на их территории. Никогда не встречалась ни с кем из них.
— Пока нет. Но встретишься, — уточнила Сада.
— Они прибудут сюда, в Стремление?
— С какой стати? Они хотят говорить с нами, — отрезала Сада. — Ведь главная сила в системе Нептуна — мы. Но я договорилась с Идрисом, что он посетит предварительную встречу — конечно, при условии, что он будет с тобой.
— Ты хочешь от меня полезных наблюдений — так я могу выдать одно прямо сейчас, — заметила Мэси. — Ты пытаешься рассорить Тихоокеанское сообщество с партнерами по альянсу. А тебе не приходило в голову, что тихоокеанцы попросту используют тебя?
Мэси могла бы сказать больше, например что и Сада, и остальные «призраки», а с ними и большинство Свободных дальних полагаются на добрую волю Тихоокеанского сообщества, которой наверняка нет и в помине. Сообщество — политический гигант, куда входят Китай, Индия, Юго–Восточная Азия, Австралия и части Африки. Пять миллиардов населения. Надеяться на то, что группке удастся заключить с гигантом выгодную сделку, — все равно что надеяться сдвинуть Луну с орбиты, пользуясь длинным рычагом и точкой опоры. Но Мэси не сказала ничего, потому что ее отвлекли отчаянные детские крики. Ребятишки гонялись за кончиком хвоста Феникса Лайла, один мальчуган подобрался слишком близко — и мускулистый хвост обвился вокруг его талии и поднял дергающегося, дрыгающего ногами ребенка в воздух.
Мэси подошла, посоветовала Фениксу развлекаться с кем-нибудь его размера и высвободила мальчика. Тот немедленно заревел, раскрасневшись, дрожа всем телом, мокро хлюпая в плечо Мэси. Феникс бестолково улыбнулся и заверил, что всего лишь развлекался, а дети вместе с ним.
— Ты зашел слишком далеко! — сердито буркнула Мэси, разозленная и грубостью Феникса, и наглой дерзостью Сады. — Ваша братия всегда заходит слишком далеко!
Сада сказала, что Феникс не хотел никому причинить вред. И добавила, что предложение участия в переговорах — искренняя просьба о помощи.
— Мэси, ты можешь здорово помочь нам всем, — добавила Сада. — И, знаешь, странным образом мне даже хочется поработать с тобой. В конце концов, мы неплохо позабавились с тобой в краях к востоку от рая. Показали фигу древним сморчкам, думавшим, что мы им открыли настоящее Шангри–Ла.
— Насколько я помню, ты до самого конца так и не сказала мне, что собираешься делать. Такого больше не будет.
— Обсуди наши дела со своим партнером, героем–пилотом, — посоветовала Сада. — Вообще переговори с кем хочешь. Времени достаточно. Тихоокеанский корабль прибудет на орбиту Нептуна через тридцать дней. Но, надеюсь, рано или поздно ты сделаешь правильный выбор — ради себя же и всех, кто живет в твоей привлекательной грязной яме.
3
Двое мужчин сидели на выцветших от времени брезентовых раскладных креслах в тени большого ангара рядом с посадочной полосой, направленной прямо в разноцветный техасский закат. Кэш Бейкер приканчивал третью бутылку пива «Антарктика», полковник Луис Шуарес пил холодный чай. Оба болтали о прошлом, делились новостями. Когда Кэш сообщил, что он теперь в АР-корпусе, повисла тишина. Наконец Луис нарушил молчание:
— Ох, парень, чего мне не хватает на Луне, так это закатов.
— А у нас тут замечательные, — похвастался Кэш. — В особенности когда ветер с северо–запада и в воздухе пустынная пыль — как сейчас. Кстати, пыли чертовски много. Мы посреди засухи. Причем дрянной. Но, думаю, вряд ли вы на Луне много слышите про наши засухи.
— Наверное, меньше, чем следовало бы, — согласился Луис.
— Но я тебя не виню. У тебя работа и семья.
— Я знаю — мне повезло.
— Эй, ладно уже, — сказал Кэш. — Я тут не пытаюсь давить на слезу. Я понимаю, что знатно облажался, но дело прошлое. Проехали и пошли дальше.