Сага о Бриттланде

Бутырская Наталья

– Потом понял, что нужно убивать нордов. Так и уважения больше, и будет, о чем рассказать лесным. Попросил сестру привести кого-то помоложе. Она привела двурунного. Пока он штаны снимал, я ему проломил голову. Так у меня появился нож и боевой топор. В этот раз я сказал взять кого-то посильнее. Трупы в городе прятать несподручно. Хотел за раз на третью подняться. А эта дура привела пятирунного!

– Так я же не знала! Только и чувствовала, что сильнее тебя, как ты и хотел. А уж насколько… Как понять? Для меня вы все как одно, -

всхлипнула она.

– Вон оно чего, - сообразил я.
– Так меня сюда убивать привели.

Девчонка замолчала. Брат ее сидел, как прежде, только кулаки сжал да сам напрягся. Вот-вот прыгнет.

– Я-то думал, ты за ее честь вступился, потому сразу и не убил. А раз все не так…

– Ты только сестру не тронь. Не хотела она, - сквозь зубы произнес брат.

Я видел, что ему страшно. Страшно, но он держался молодцом. Не ожидал я такого от бритта.

– А дальше что? Убью я тебя. А она куда? На улицу? Собой торговать?

Он устало пожал плечами. Я задумался, как же дальше быть. Убивать никакого толку, оставить в живых — так ведь он мог и кого-то из наших прирезать. На Тулле бы силенок не хватило, а вот Видарссона или Аднтрудюра легко бы прибил. Да и все равно ненадолго. Рано или поздно схватили бы и его, и его сестру.

– Слушай, а почему Красная площадь зовется красной?

– Так ведь это...
– удивился бритт, - когда норды захватывали город, на площади собрались оставшиеся бритты. Там были и их жены, и дети, и старики-родители, и уже понятно было, что не выдюжат. Потому упали бритты на колени, бросили оружие и взмолились, чтоб не тронули их семьи. Но не пощадили их норды, убили всех до единого. Крови было столько, что земля пропиталась ей и долго оставалась красной. Сейчас уже не видно ничего, но название так и осталось.

– Зря бросили оружие. Если б храбро сражались до последнего человека, может, и пощадили бы остальных. Видать, посчитали, что ваша кровь — кровь слабаков, и нет смысла оставлять женщин, от которых слабаки будут рождаться.

– Может, и так. Давно это было.

– А стихи складывать умеешь?

Парень еще не понял, к чему эти вопросы, но почуял, что дело важное.

– Умею, только не по вашему, а иначе.

– На нашем языке?

– Могу и на вашем.

– А ну сказани чего-нибудь.

Бритт сглотнул слюну, поднял глаза к небу и прочитал-пропел:

– Кто одинок в печали,

Тот чаще мечтает

О помочи божьей,

Когда на тропе далекой,

На морской, незнакомой

С тоскою в сердце

Он меряет взмахами

Море ледяное,

Одинокий изгнанник,

И знает: судьба всесильна. ^[1]

Глава 7

Тяжелый взгляд Альрика не предвещал ничего хорошего. Он заснул лишь под утро в объятиях двух женщин, и мое радостное приветствие почему-то не осчастливило его.

– Тебе прям сейчас надо?

– Я насчет скальда.

Он скривился, распихал своих баб, вылез из-под одеяла. Голышом прошел до стола и в два глотка выхлебал остатки из кувшина, что бы там ни было. Сел напротив меня, положил руки на стол и сказал:

– Ну, давай. Что ты натворил? Кого убил? Почему без шестой руны?

Я покосился на женщин.

– Лучше бы без них.

Беззащитный, не пошевелившись, рявкнул так, будто был на корабле в бурю:

– Подъем! А ну выметайтесь!

Спящих красоток будто подбросило на лавке. Они взметнулись, схватили свои вещи, подобрали выпавшие монеты и исчезли за дверью.

– Ну?

– Я нашел нам скальда. Никого не убил, ничего не натворил.

– Кто?

– Я. Я никого не убил и ничего не натворил.

– А он?

– А он убил.

Альрик дернулся и окончательно проснулся.

– Что? Кто кого убил?

– Скальд, которого я нашел, - терпеливо повторил я.
– Ты же сказал, без скальда не возвращаться. Я нашел скальда. У него стихи чудные, не похожи на наши висы, но хорошие. Песни знает.

– Сколько рун?

– Две. Но уже почти три. Есть свое оружие. С характером.

– Так. И в чем подвох? Убил кого-то не того? Бежит от кого-то? Бабу чужую трахнул? Что?

– Да нет. Убить убил, но никто не знает, что это он. И не узнает. Насчет баб не знаю, не спрашивал.

– Кай, - устало сказал хёвдинг, - говори. Или я тебя сейчас собственными руками прибью. Если б все было в порядке, ты бы притащил его на Волчару, и дело с концом. Что не так?

Я облизнул пересохшие губы, собрался с духом и выпалил:

– Он бритт.

Два удара сердца потребовалось Альрику, чтобы понять смысл сказанного, представить последствия и прийти в ярость. Осколки разбитого кувшина брызнули в стороны из-под кулака хёвдинга. Один чиркнул мне по щеке, но я не рискнул уклониться.

– Бритт, - тихо сказал Альрик.
– Рунный бритт. Ты не нашел ни одного скальда-норда во всем Сторборге и решил притащить бритта. Кто из богов так невзлюбил меня?!

– Он не виноват. Собака набросилась на его сестру, он ее пнул, она и сдохла.
– Я подумал и добавил: - Собака. Собака сдохла.

– Да мне плевать!
– взревел хёвдинг.
– Тут единственный непреложный закон — убивать всех рунных бриттов! Так ты нарочно отыскал именно такого. Еще и в хирд хочешь его засунуть?