Сага о Греттире
Шрифт:
LXXII
Настало время людям ехать на весенний тинг Цаплина Мыса. Собралось туда множество народа со всех округ, откуда люди должны были ездить на этот тинг. В ту весну люди долго там оставались и по делам, и для веселья, ибо тогда многие в тех местах любили повеселиться.
Греттир, узнав, что все кругом уехали на тинг, держал совет со своими друзьями, ибо он всегда был хорош с теми, кто был с ним заодно, и ничего для них не жалел. Он сказал, что поедет на землю за припасами, а они, Иллуги с Шумилой, пусть останутся. Неразумным показалось это Иллуги, но он не стал перечить Греттиру. Тот наказал им сторожить лестницу: жизнь их, мол, зависит от этого. Потом он отправился на землю и раздобылся всем, что ему было нужно. Он всюду прятался, куда бы ни приходил, людям было и невдомек, что он мог уйти с острова.
Греттир узнал, что на тинге большое веселье, и ему показалось заманчиво пойти туда. Он надел старую одежду, совсем уже ветхую, и пришел на тинг, когда люди шли с лёгретты [79] домой по своим землянкам. Тут те, кто помоложе, завели разговор, что погода-де стоит хорошая и ясная и хорошо бы теперь устроить борьбу и позабавиться. Все сказали, что это хорошо придумано. Тогда люди пошли уселись перед землянками. Больше всех ратовали за игры сыновья Торда. Торбьёрн Крючок совсем вошел в раж, взявшись устраивать игры. Всяк должен был делать, что Торбьёрн ни захочет. Он брал каждого за плечи и валил наземь. Сперва боролись те, кто послабее, а потом и остальные, и пошло у них великое веселье. Когда испытали силу почти все, кроме сильнейших, заговорили люди о том, кто же теперь решится выйти против одного из этих Тордов, о которых уже шла речь. Но охотников не нашлось. Стали те ходить от одного к другому, приглашая побороться. Но чем больше ходили, тем меньше толку. Тогда Торбьёрн Крючок посмотрел кругом и увидел человека, большого ростом, а лица не разобрать. Торбьёрн схватил его и толкнул что есть силы. А тот как сидел, так и сидит, даже не двинулся.
79
Лёгретта — законодательный совет, состоявший из всех годи и собиравшийся на альтинге. Здесь — ошибочно вместо «суда» (на весеннем тинге не могло быть лёгретты).
Тогда Торбьёрн сказал:
— Еще никто сегодня не устоял так против меня, как ты. Кто этот человек?
Тот отвечает:
— Меня зовут Гестом74.
Торбьёрн сказал:
— Ты, верно, захочешь развлечься, и ты для нас желанный гость.
Тот отвечает:
— Многое может скоро перемениться. И я не буду вступать в вашу игру: все мне тут незнакомо.
Тут многие заговорили, что они будут только благодарны ему, если он, человек им не известный, позабавит людей. Он спросил, что им от него нужно. Они стали просить его с кем-нибудь побороться. Он сказал, что уже давно как бросил борьбу:
— Но было время, когда мне она нравилась.
И видя, что он не совсем отказывается, они стали наседать на него еще больше. Он сказал:
— Если уж вам так это надо — меня уговорить, то вы, верно, согласитесь клятвенно обещать мне мир здесь на тинге и на все время, пока я не возвращусь к себе домой.
Тут все зашумели, говоря, что сделают это с большой охотой. Хавром звали человека, который больше всех добивался мира для Геста. Он был сыном Торарина, сына Хавра, сына Торда Пуговицы, занявшего землю от Запруды на Протоках до Междуреченской Реки. Он жил на Дворе Пуговицы и отличался большим красноречием. Он сказал клятву о мире со знанием дела, и вот начало этой клятвы:
Провозглашаю мир Между всеми людьми, А первонаперво Между сидящим здесь мужем по имени Гест И всеми годи и добрыми бондами, Всеми, кто может держать оружие, И всеми-всеми окрестными жителями Здесь, на Цаплином Тинге, Кто б они ни были И откуда бы ни пришли, — Всеми, кто назван И кто не назван. Обещаем мир, Полный и нерушимый, Чужанину, который назвался Гестом, Для игрищ, веселий И ратоборства, Покуда он здесь Или путь держит к дому, Посуху иль по морю, Землей иль водою. Да будет мир ему Везде и всюду, Пока он, целый и невредимый, Домой не вернется Под защитой обета. Провозглашаю мир От нашего имени И от имени родичей, Сотоварищей и сотрапезников, Жен и мужей, Рабынь и рабов, Взрослых и отроков. Если же кто этот мир нарушит И обет преступит, Да будет он отвержен И изгнан Богом И всем честным народом, И не найти ему места Ни в царстве небесном среди праведников, Ни среди людей, И будет он отринут повсюду, где Преступников гонят, Крещеный люд Молится в церкви, Языческий люд Почитает капища, Горит огонь, Родит земля, Младенец мать кличет И мать сына нянчит, Огни разводят, Плывут корабли, Блестят щиты И светит солнце, Снег лежит, Финн бежит на лыжах, Растет сосна, Сокол летает день-деньской И крылья ему вешний ветер держит, Небо круглится, Селятся люди, Ветер гонит Все воды к морю, И люди хлеб сеют. Пусть он бежит Христиан и язычников, Церквей и капищ, Дола и дома, Всякого крова, Кроме адского. Будем в этом единодушны, Друг с другом в добром согласье, Где б нам ни встретиться — На горе иль у моря, На ладье иль на лыжах, На земле иль во льдах, Пешим иль конным, С другом ли встретимся на дороге Иль с родичем в ровном поле. Будем во всем друг с другом согласны, Как сын с отцом Иль отец с сыном.Соединим же теперь руки и не нарушим мира и слова, данного здесь по обету этому перед Богом, перед добрыми людьми и перед всеми, кто слова мои слышит и здесь присутствует [80] .
Тут многие заговорили, что это сказано на славу. Гест сказал:
— Хорошо ты здесь говорил и рассказывал, если вы потом не отступитесь от своих слов. За мной же дело не постоит.
Потом он скинул плащ и почти всю остальную одежду. Тут они посмотрели друг на друга и остолбенели: они узнали Греттира, сына Асмунда, ибо он отличался от других людей и ростом, и силой. Все приумолкли, а Хавр понял, что за глупость он наделал. Разошлись они по двое и стали бранить друг друга, а пуще всего тех, кто ратовал за этот мир. Тогда Греттир сказал:
80
Стихотворная формула клятвенного обещания мира приводится ниже в саге. Варианты этой формулы сохранились также в двух других древнеисландских памятниках. Судя по тому, что в ней упоминаются финн и сосна, она, вероятно, возникла еще до заселения Исландии (ни финнов, ни сосен в Исландии не было).
— Скажите без обиняков, что у вас на уме, не сидеть же мне тут долго раздетому. Вы большим, чем я, рискуете, если нарушите этот мир.
Они ничего не сказали и снова уселись. Сыновья Торда и Халльдор, их зять, стали говорить друг с другом. Одни считали, что мир надо сохранить, а другие были против. Склонились они голова к голове. Греттир сказал вису:
Как это клены копья Нынче меня не признали! Видно и впрямь у древа Сокровища — две личины. Ишь, языки прикусили, Хавр и тот не болтает, Как преступить клятву, Видно, не знают бедняги [81] .81
Клены копья — воины. Древо сокровища — воин, т. е. Греттир.
Тогда сказал Междуреченский Стейн:
— Это ты, Греттир, так думаешь! Но посмотрим, что решат знатные мужи. Но правду сказать, недюжинная у тебя храбрость. Или ты не видишь, что они уперлись друг в друга лбами?
Тогда Греттир сказал вису: Будто бараны, сшиблись Лбами властители брани, Так и тычут друг в друга Ратники бородами. Вижу, в сторонку стали, Узнав меня, испытатели Рыбы шлемов. Нарушить Клятву свою замышляют [82] .82
Властители брани — воины. Испытатели рыбы шлемов — то же (рыба шлемов — меч).
Тогда сказал Хьяльти, сын Торда:
— Этому не бывать! Мы не нарушим мира, хоть ты и обвел нас вокруг пальца. Я не хочу, чтобы люди потом все время поминали, как мы нарушили мир, нами же установленный и объявленный. Греттир волен ехать с миром туда, куда пожелает, пока не вернется с тинга. Тогда мы свободны от обета, что бы между нами ни было.
Все похвалили его за эти слова и нашли, что он поступил благородно, столько имея против Греттира. Торбьёрн Крючок промолчал. Тогда стали говорить, что пусть все-таки один из Тордов поборется с Греттиром, и Греттир сказал, что их дело решать. Тут вышел один из братьев. Греттир стоял спокойно. Торд как налетит на него, а Греттир даже с места не сдвинулся. Тут Греттир сгреб Торда в охапку, ухватил его за штаны, перевернул вверх ногами и перебросил через себя, так что тот грохнулся на обе лопатки. Тогда люди сказали, что пусть теперь выйдут оба брата разом. Сказано — сделано. Пошла тут у них борьба не на шутку, то один брал верх, то другой, но кто-нибудь из братьев все время оказывался под Греттиром, и то один то другой падал на колени, и то одному то другому приходилось плохо. Они так друг друга хватали, что все были в синяках да ссадинах. Люди очень радовались такой потехе, и когда борьба их кончилась, все их благодарили. И по суждению тех, кто сидел там, братья, оба вместе, были не сильнее одного Греттира. А каждый из них имел силу двоих дюжих мужей. Братья были равны по силе: ни один не мог превзойти другого, когда они состязались.
Греттир недолго пробыл на тинге. Хозяева просили его уйти с острова, но он отказался, и у них ничего не вышло. Греттир возвратился на Скалу Остров, и Иллуги радостно его встретил. Вот живут они так. Греттир рассказал им о своем походе. Уже было лето. Все находили, что люди Мысового Фьорда выказали большое благородство, так хорошо сдержав слово. И отсюда видно, какие надежные тогда были люди, ведь они столько имели против Греттира.
Хозяева, те, что победнее, стали говорить между собой, что мало проку от их доли на Скале Острове, и они предложили сыновьям Торда купить ее. Хьяльти отказался. Тогда хозяева предложили, что тот, кто купит их долю, должен либо убить Греттира, либо прогнать его с острова. Торбьёрн Крючок сказал, что за ним дело не станет — он готов напасть на Греттира, если они ему за это заплатят. Хьяльти, его брат, уступил ему свою долю, потому что Торбьёрн был из них более воинственный и его не любили. Так поступили и другие хозяева, и Торбьёрну Крючку дешево досталась большая часть острова, он же обязался прогнать Греттира.