Сага о Кае Безумце
Шрифт:
— Поймет и что сделает? Уплывет с острова?
— Да хоть бы и уплывет! Уже и так понятно, что Кьелл нам наврал, значит, и мы можем нарушить договор.
— А остальные? Думаешь, Вигге даст нам так просто уплыть?
— Чем дольше мы тут сидим, тем сложнее будет уйти! — выкрикнул друг.
Я настолько привык к его молчаливой поддержке в любых выходках, что как-то даже растерялся.
— Знаешь, так, пожалуй, будет лучше, — не дождавшись ответа, сказал он. — Ты иди к горам, к столбам дыма, ищи своих богов, влезай в каждую дыру, встревай в каждую драку, а
— А Сварт?
— Сам решит. Захочет — со мной пойдет. Но я думаю, его из тех пещер теперь не вытащить. Кровь не обманешь, — криво усмехнулся Тулле.
— Значит, не держишь на меня зла?
— Нет. К тому ж я с самого начала знал, что ты из тех, кто встревает в беды на ровном месте. Чего же теперь на это пенять? Скажу, что ты по дороге провалился в кипящее озеро и сварился заживо!
Тулле махнул рукой и пошел обратно, в лагерь. Я какое-то время смотрел ему вслед, потом опомнился и заорал:
— Эй! Не вздумай! Скажи, что я со сторунной тварью смахнулся!
Он не обернулся. Ну и Бездна с ним. Точнее, Фомрир с ним, да и все остальные боги заодно. Так и впрямь будет лучше. И я не буду злить почем зря Вигге, и у Альрика будет меньше забот.
А впереди ждали горы!
Вот забавная штука — память. Я почти не вспоминал Йодура, Оддра и Эйрика, погибших в бою за ярла Сигарра, хотя получил потом эйрикову секиру. Ивар и Ящерица, которые ушли из хирда, вообще не казались мне нынче ульверами. Они оставили хирд! Трюггве после смерти Йодура уже как будто наполовину прилег на соломенное ложе. Ларс был отличным парнем, но мысли о нем не трогали сердце. А вот Хвит… Злоязыкий Хвит, сладкоголосый Хвит, скальд-песенник…
Он всегда примечал какие-то диковинки, удивлялся тому, на что обычный человек бы и не глянул. То ему облако чем-то покажется, и он окликал меня, чтобы я тоже посмотрел, то на морскую гладь залюбуется, забормочет.
А этот остров был таким необычным, что мне все время думалось: «Надо показать это Хвиту!» И эти горы, и спуск в виде белых ступеней, и каменный разлом с горячими озерами, и облака, которые ползли по небу так низко, что их можно было ухватить рукой за брюхо. А дымящиеся горы? Сказал бы он, что там Орса варит целебное зелье? Или выдумал, что Мамир решил замесить новых людей? Или это Корлех поддувает мехами огонь? А, может, Скирир разозлился и пышет жаром после выходки Фомрира?
Как я мог не сходить и не узнать, что там? Мы ведь потом встретимся, и Хвит захочет узнать побольше, станет расспрашивать, чтобы добавить еще несколько строк к своим стихам.
На следующий день я решил, что это были не горы, а обширные холмы. И чем ближе я к ним подходил, тем больше удивлялся. На них не росло ни травинки. Коричневые с небольшой рыжиной, как будто на них вылили котел краски из Хандельсби. И дым шел из их склонов в разных местах.
Когда я подошел к одному из них, то почувствовал странный резкий запах. Мерзкий и противный, он явственно шел из щели в холме, а камни вокруг обросли желтой бахромой.
Если так воняет Орсово зелье, то я его ни за что пить не стану.
Посомневавшись, я все же поднялся до верха и увидел ярко-зеленую долину с той стороны холмов, посередине которой было белесо-рыжее пятно с синими лужами и ручьями. Вдруг, прямо на моих глазах, одна лужа вспучилась и выплюнула огромный столб воды. Не успел я опомниться, как вода рассыпалась мелкими каплями, и снова все стихло. Если уж это сделали не боги или какие-нибудь твари, то что вообще тогда они сделали?
Я побежал по склону вниз. Нужно было увидеть, кто или что выплевывает воду! Может, это подземный кит? Морские киты похоже выбрасывают воду из дырки на спине. Почему бы не быть и земным китам?
Не успел я еще добраться до той лужи, как она снова забурлила. И меня окатило влажной взвесью, донесшейся от струи. Она взлетела выше мачты Волчары!
Я подошел ближе, чуть поколебавшись, шагнул в воду и тут же выпрыгнул обратно. Горячо. Было мелко, не глубже колена. Но впереди я ясно видел дыру с рыжими краями, и она уходила куда-то очень глубоко. Кит бы там не поместился, даже самый маленький. Может, перед тем, как выбросить воду, оттуда кто-то вынырнет? Эх, надо было копье прихватить. А еще лучше гарпун.
Вдруг меня кто-то отдернул назад. Я попятился, и прямо перед моим лицом взлетел мощный водяной столб, пышущий жаром.
— Ты слепой? Чуть не сварился! — раздался женский голос.
Выхватив топор, я резко развернулся и замер. Передо мной стояла девчонка моих лет в тунике из тонких оленьих шкур, без оружия и доспехов, а по ее левой голой руке вилась темная полоса.
Девчонка выхватила из-за пояса нож. И мы замерли, глядя друг на друга.
Она чем-то была похожа на Дагну. Белобрысая, высокая, боевая, только голова не выбрита и грудь поменьше. Сильно поменьше. Ну вообще за шкурами не видать!
Девчонка была на второй руне, оружия с собой нет, значит, поблизости либо ее дом, либо ее родичи, а значит, стоило ей только закричать…
Потому я медленно засунул топор в поясную петлю. Айсландерка тут же развернулась и бросилась бежать. Она пронеслась по лужам и уже почти домчалась до пригорка, как я ее догнал, схватил и бросил на землю, выбив из рук нож. Я даже щит с тяжелой волчьей шкурой не снял!
— Ну и зачем? Пять рун против двух, — насмешливо сказал я.
Она еще трепыхалась подо мной, пыталась лягнуть, даже взгрызлась в кожаный наруч.
— Слушай, его даже гарм не перегрыз. Вряд ли ты кусаешь сильнее.
Только тогда девчонка успокоилась. Оскалила белые зубы и сказала, смешно пришепетывая:
— Лучше б ты сварился в мамировом котле!
— Угу, — согласился я. — У Тулле, видимо, дар прорицания прорезался. Он так и сказал.
— Я думала, ты наш. Шкуру надел! Что теперь? Перережешь мне горло?
Мне надоело сидеть над ней и держать по рукам и ногам. Но если отпустить, она снова побежит, а я хотел послушать про мамиров котел. Она же тут живет, значит, знает о местных богах.