Сага о Кае Безумце
Шрифт:
Лучше было убить и его, и соплеменников. Если Вигге вдруг наткнется на одного из них и порасспрашивает, то узнает и о спасении Тулле, и о моем возвращении. Тогда умрем не только мы, но и все ульверы. Но я поклялся именем Фомрира!
Потом мы пробрались к побережью, отошли на полдня от лагеря, там отыскали даже не пещеру, а лишь укромное место среди камней, которое не просматривалось ни со стороны моря, ни со стороны скал. Там и залегли в ожидании кого-нибудь из ульверов.
Погода нас не радовала. Крыши не было, и ледяной дождь вперемешку со снегом выстужал все тепло из костей.
— Он тыкал меня лицом в горящую шкуру. Чудом тогда не выжег глаза.
— Я навалю самую огромную и вонючую кучу на носовую фигуру его корабля! — попытался подбодрить я друга.
— Корабль-то тут причем? — грустно улыбнулся Тулле. — Но твои кучи и впрямь самые вонючие на всем белом свете.
Ночью он спал беспокойно. Ворочался, мычал что-то сквозь зубы, а один раз проснулся от собственного крика.
— Он вырезал мне глаз. Снова… — шептал Тулле и ощупывал пустую глазницу. — Снова…
Я проклял себя за то, что не взял чего-нибудь горячительного. Ему нужно выпить, нажраться в слюни и забыть всё, что с ним случилось. Достаточно, что буду помнить я.
Мы проторчали в камнях полтора дня, не решаясь зажечь костер. Пили дождевую воду, которая собиралась во впадинах, и говорили, как было бы здорово умять кусок хорошо прожаренного мяса. Особенно плохо приходилось Тулле, который изрядно ослаб без еды. Помнится, я зверски хотел есть после получения руны и излечения ран. Сейчас же аппетита не было совсем. Порезы на груди и плече воспалились, воткнутый наконечник стрелы горел огнем, а я трясся от холода так, что камни ходуном ходили. И тварин дождь никак не улучшал моего состояния. Зато Тулле смеялся, что со мной никакого очага не нужно, я пыхал жаром ничуть не хуже.
Так что когда появились Видарссон и Эгиль, снова отправленные за плавником, я готов был убить их. Но тогда придется ждать еще Бездна знает сколько!
Я поднялся из укрытия, махнул рукой:
— Эй! Сюда!
— Ну ты и забрался, — укорил меня Кот. — Альрик сказал далеко не уходить. Я и так забрался да… Тулле? Живой!
И бросился обнимать его. Видарссон переминался позади: ему нравился Тулле, но совсем не нравился я.
— Не просто живой. Пятирунный! Выше меня только Альрик и боги!
— И украшениями, смотрю, обзавелся!
— Дороговато только они встали.
— Есть что пожрать? — нетерпеливо оборвал я их бесполезный разговор.
— Мы не думали, что вы выжили, но Вепрь силой впихнул нам вот это.
Эгиль махнул Видарссону, и тот вытащил из-за пазухи мешок со снедью. Тулле набросился на мясо и вяленую рыбу с урчанием.
— Как дела в лагере?
— Да не очень. Мы не смогли вчера выбраться, так как Вигге ни с того ни с сего взбеленился, обшарил лагерь, его люди перекрыли все проходы к нему. Рассорился с Лейфом, наорал на Кьелла. А как он разговаривал с Альриком! Спрашивал про тебя, кричал, что Беззащитный тебя укрывает, намекал на предательство. Как только Альрик удержался от поединка?
— Легко удержаться, когда супротив девятирунный, — буркнул Видарссон.
— Коли душа заячья, так любой куст страшным покажется, — отрезал я. — Скажи, чтоб Альрик пришел сюда. Поговорить надо.
— Ладно.
— И это… Оставь плащ, а? Мы тут продрогли до костей.
Эгиль, как ни дорожил волчьей шкурой, отказать не смог. И я с наслаждением завернулся в теплую сухую шерсть.
Когда парни ушли, я медленно и через силу пожевал рыбу. Тулле же изрядно повеселел, зарумянился и накинул мой промокший плащ сверху на плащ Эгиля.
Альрик пришел ближе к ночи. Вепрь первым делом кинулся к Тулле, чтобы проверить его раны. Хёвдинг же хмыкнул и сказал, чтоб он лучше полечил меня, ибо у Тулле был лекарь получше — сама благодать. Тогда Вепрь занялся моими ранами. Промыл порез на груди, намазал жижей, перемотал тряпками, потом проделал то же самое с плечом. Проверил шрам на голове и вытащил нитки оттуда.
— Еще на спине. Стрела.
Когда я стащил рубаху, Вепрь ткнул мне под ребра:
— Болван. Там у тебя всё загнило. Еще бы подождал, и гниль пошла бы в стороны. — И тут же укоризненно Альрику: — А ты не хотел меня брать!
Беззащитный подождал, пока Вепрь вырезал костяшку, выдавил гной и исполнил те же действия, что и раньше, и спросил:
— Кто?
— Вигге.
— Скольких ты убил?
— Я — ни одного. Всё — другу. Двоих вигговцев, еще двоих местных, трое айсландеров видели меня, я их покалечил, но оставил жизни.
— Зря.
— Я обещал.
— Что хочешь сделать?
— Убить Вигге, конечно, — удивился я вопросу. Ожидал, что хёвдинг отвесит затрещину за подобную глупость, и удивился еще больше, когда услышал его ответ.
— Хорошо.
Даже Тулле оторвался от ужина, который принес Альрик, и уставился на него.
— Что? — воскликнул Вепрь. — Хорошо? Уходить надо! Сбегать за Свартом, вытащить его из пещер и уходить с острова! И плевать на репутацию. В Хандельсби Кай потолкует с Магнусом, ты — с Рагнвальдом, да и дело с концом.
Альрик как будто и не слышал этих слов, наклонился ко мне и прошептал:
— Помнишь, я говорил, что всегда держу слово? Так вот. Пришло время его нарушить.
Нет, мы не подняли мечи и топоры и не пошли в лагерь с твердым намерением умереть или победить. Альрик сказал, что прямой путь не всегда самый короткий. Но я и так это знал. По морю доплыть до соседней деревни быстрее, чем добираться до нее же по суше, перебираясь через горы, обрывы и заросли, хоть морем вроде бы в обход. Чего я не понимал: какой чудо-корабль довезет нас до того места, где лежит труп Вигге, и не приключится ли в пути шторма, который разобьет нас о скалы?
Альрик не рассказал мне, что именно собирался делать.
— Я забираю Тулле, — и добавил, отметая вопросы. — Он мне нужен здесь.
— Но если Вигге увидит его…
— Не увидит. Ты же пойдешь в пещеры Сварта, отлежишься там пару дней, залечишь раны, а потом отправишься к тем айсландерам. Делай, что хочешь, но ты должен с ними подружиться. Понял?
Это я мог. Друзей я заводил легко, как, впрочем, и врагов.
— Объясни, что мы против торговца и поможем им уничтожить врага.