Сага о Курином Торире
Шрифт:
Люди добропорядочные видят, что если будет биться весь тинг, несчастий не оберешься, и будет поздно предлагать виру. Выступили разнять их, и Торда с Оддом развели, а дело передали на мировую. Одда оттеснили превосходящими силами, и он был вынужден отступить, хотя было ясно, что положение его невыгодное, да и сил у него меньше. Договорились, что Одд покроет свои землянки за полем тинга, но придет на суд по своим тяжбам и прочим делам, и должен будет вести себя тихо и не выказывать спеси, равно как и его люди.
Затем посадили судей разрешать тяжбы и заключать мировую, и горше всего для Одда было то, что у другой стороны был большой перевес в силах [41] .
XV
Теперь
41
Во многих списках саги глава завершается речью Торда Ревуна, текст которой взят из «Книги об Исландцах» Ари Мудрого.
42
Эрнольв — вымышленный персонаж; его имя взято из названия долины, где стоял хутор Кетиля Сони.
— Корова моя заболела, — сказал он, — и я тебя прошу, Херстейн, поехать взглянуть на нее. Нам по душе, что ты вернулся домой, ведь мы кое-что задолжали твоему отцу, а он был нам опорой во всем.
Херстейн отвечает:
— Мне нет дела до твоей коровы, и я не могу понять с ходу, что с ней.
Бонд говорит:
— Большая же между вами разница: твой отец подарил мне эту корову, а не хочешь даже взглянуть на нее.
Херстейн говорит:
— Я дам тебе другую корову, если эта падет.
Бонд говорит:
— Я хочу сперва попросить тебя осмотреть эту.
Тогда Херстейн гневно вскакивает, и выходит наружу, а бонд вместе с ним. Вскоре они сворачивают в сторону леса: там есть одна лесная тропа, которая петляет в горах. Когда Херстейн вышел на горную тропку, он остановился; у него было очень острое зрение.
Затем он сказал:
— Там, в лесу, блеснул щит.
Бонд молчал. Херстейн сказал:
— Ты что, меня предал, собака? Если ты с кем-нибудь сговорился, ложись ниц на тропу и не говори не слова. Не сделаешь этого, убью тебя.
Тогда бонд ложится на землю. Херстейн возвращается домой и созывает своих людей. Они хватают оружие, тотчас выезжают в лес и застают Эрнольва лежащим на троне. Они велят ему ехать с ними и проводить их туда, где их должны встретить. Вот они едут до тех пор, пока не въезжают на вырубку. Тут Херстейн сказал Эрнольву:
— Я не буду заставлять тебя говорить, если ты сделаешь теперь, что тебе было велено.
Бонд взбирается тогда на пригорок и громко свистит. Затем выбегают двенадцать человек, и во главе шайки был Куриный Торир. Херстейн и его спутники хватают их и убивают. Херстейн сам отрубил Куриному Ториру голову и взял ее с собой [43] . Этот подвиг очень прославил Херстейна, и принес ему большой почет, чего следовало ожидать. Вот уже улажены все их тяжбы, и завершаются они тем, что Арнгрим Годи был осужден на пожизненное изгнание, и с ним все, кто был при сожжении, кроме Торвальда сына Одда. Тот должен был уехать из страны и находиться в изгнании три года; за него, как и за остальных,
43
Херстейн сам отрубил Куриному Ториру голову… в нескольких списках эта фраза завершается так: и перед смертью тот пердел. Есть основания считать, что эти слова были в протографе, поскольку в оригинале употреблена редкая глагольная форма (feis), которая в XV–XVIII вв. не встречается.
Торвальд выехал из страны тем же летом. В Шотландии он попал в плен и был там обращен в рабство. На этом тинг закончился, и всем кажется, что Торд на славу провел эти тяжбы. Уехал тем же летом и Арнгрим Годи, но не говорится, сколько всего за них было уплачено. Этим кончаются их тяжбы. Потом люди разъезжаются с тинга по домам, а те, кого, как было сказано, осудили на изгнание, покидают страну.
XVI
Гуннар сын Хлив сидит теперь в Эрнольвовой Долине: он вполне отстроил свой хутор. Во время страды он жил в хижине на выгоне, и дома обычно было мало народа. Йофрид, дочь Гуннара жила поодаль в своей горенке: ей казалось, что так веселее.
Однажды случается так, что Тородд сын Одда из Междуречья едет к Поперечному Склону. Он заезжает в Эрнольвову Долину и заходит в горенку Йофрид. Она приветствует его как положено. Он садится с ней рядом, и они начинают беседовать. Тут из хижины приходит мальчик и просит Йофрид помочь спустить снопы к хутору. Тородд выходит и заносит снопы, а мальчик отправляется назад, и приходит к хижине. Гуннар спрашивает, как ему удалось так быстро управиться. Тот ничего не отвечает.
Гуннар спросил:
— Не приметил ли ты чего особенного?
— Вовсе нет, — сказал мальчик.
— Нет, — сказал Гуннар, — ты прибежал оттуда в такой спешке, словно у тебя на глазах случилось что-то важное: скажи мне, коли так. А может быть, к хутору кто-нибудь подъехал?
— Я не видел, чтоб кто-нибудь приезжал, — сказал мальчик.
— Теперь-то ты, наверное, скажешь, — сказал Гуннар, взял в руку прут и собрался выпороть мальчика. Ничего он, однако, не добился и в этот раз.
После этого Гуннар берет себе коня, вскакивает в седло и быстро едет по склону вниз к своему хутору. Йофрид замечает, как скачет ее отец и говорит об этом Тородду. Она просит его уезжать, —
— Я бы очень хотела, чтоб не случилось беды.
Тородд говорит, что скоро уедет. Гуннар приезжает быстро и тут же соскакивает с коня. Тородд приветствует его как положено, и Гуннар ответил на его приветствие, а затем спросил, как он сюда попал. Тородд сказал, что так сложились его разъезды, —
— но сделал я это вовсе не для того, чтобы досадить тебе. И я хочу знать, как ты ответишь мне, если я посватаюсь к твоей дочери Йофрид.
Гуннар отвечает:
— Наездами руки моей дочери не добьешься. К тому же сейчас между нами вражда.
После этого Тородд уехал домой.
XII
Однажды Одд говорит, что было бы не худо получить доход со своих угодий в Эрнольвовой Долине, —
— там где чужие люди беззаконно обосновались на моих землях.
Женщины сказали, что это весьма кстати, —
— Удои сейчас хуже некуда, а если перегнать скот, молока будет не в пример больше.
— Вот и будем пасти наш скот там, — сказал Одд, — ибо там хорошие пастбища.
Тогда Тородд сказал: