Сага о Щупсах
Шрифт:
Хорэс вселился в первую попавшуюся гостиницу рядом с автобусной остановкой, на которой сошел, купил новые ботинки и еще одну карту и путеводитель на английском и весь день просидел в номере, планируя экскурсию по достопримечательностям.
Еще в вестибюле гостиницы ему попался под руку номер «Дейли телеграф», и Хорэс, не видавший английских газет со дня своего отбытия с родины, очень обрадовался, не найдя никаких упоминаний о полицейском розыске и вообще ничего, связанного с преступлением, которого он в любом случае не совершал. Но, что еще лучше с точки зрения Хорэса, на передовице
Глава 33
Хорэс понятия не имел, что накануне в двенадцати городах по всей Англии были обнаружены бомбы «Аль-Каиды», но, к счастью, их вовремя нашли и обезвредили. Никакой ущерб причинен не был.
Тем не менее вся страна переполошилась из-за террористов — к полному удовольствию начальника участка, которому предстояло объяснить в мельчайших подробностях, что за чертовщина происходит у него в Эссексфорде.
— Обыкновенная пошлая домашняя ссора с исчезновением жены и семнадцатилетнего ребенка, — сообщил он начальству. — А также обрушение дома, построенного тяп-ляп. Арестованный — угонщик автомобилей, параноик. Мы уже обыскали руины на предмет взрывчатых веществ или документов, которые указывали бы на создание в этом доме бомб, но ничего не нашли. Да и кроме того, наш субъект — алкоголик, настолько далекий от религиозного фанатизма, насколько это вообще возможно. Проверьте его досье, если мне не верите.
Отвадив таким образом антитеррористическое подразделение, он отправился допрашивать Альберта Понтсона и — с куда меньшим желанием — Веру Ушли. Из нее вытрясти хоть что-то осмысленное оказалось так же трудно, как и раньше.
— Я вам говорила тысячу раз, что оставила его в постели. Спросите моего брата Аля, он вам подтвердит.
— Он говорит, что ваш муж собирался порезать вашего сына Эсмонда на кусочки и растворить их в азотной кислоте в пятидесятигаллонной бочке на заднем дворе вашего дома. Что вы на это скажете?
Вера потеряла весь дар речи, целиком. Она осела в полуобморочном состоянии на банкетку, и тут начальник участка понял, что перегнул палку. Он поднялся и вышел из комнаты. Нашел сержанта и велел разобраться с этой чертовой теткой, которая сводит его с ума.
— Только не говори ей ничего о том, что ее сын пропал и считается убитым, когда она очухается.
— Показать ей нож, сэр? — спросил сержант, доставая пластиковый мешок с орудием преступления.
Начальник участка схватился за голову обеими руками.
— Господи боже мой, это не разделочный нож. Это стамеска, и она вся в крови.
Сержант глянул на пакет и попытался быстро придумать, что сказать.
— Наверное, если кому-то надо порубить труп на куски, чтоб засунуть в бочку с азотной кислотой, стамеска подойдет не хуже ножа. Даже лучше, по-моему, в том смысле, что…
— Нет в тебе никакого смысла. Говорю тебе, это не тот разделочный нож, который мне показали, и если ты этим
Сержант поспешно удалился и вернулся с разделочным ножом. Начальник участка уставился на него в ярости.
— Где на нем кровь, так ее растак? — грозно спросил он.
— Инспектор сказал, что мазать его кровью негигиенично. Он им хочет дома пользоваться, думал, вы не заметите…
Начальник участка почувствовал, что с него хватит.
— Марш к ней, посмотри, очухалась или нет.
Сам он отправился в камеру к Альберту, но обнаружил, что Альберт Понтсон не собирается отвечать ни на какие вопросы, пока ему не сменят адвоката.
— Я понятия не имею, где Белинда и этот чертов малолетка. Знаю одно: они куда-то девались. И ничего больше не скажу, пока вы не дадите мне нормального адвоката. И не надо мне втюхивать про крышу, отдавившую ноги двоим копам. Не было ничего такого. Поэтому я и хочу, чтобы у меня был мой собственный адвокат, а пока можете спрашивать сколько угодно — я ни слова без него не скажу.
Начальник участка сдался. Настрой Понтсона почти убедил его в том, что эта сволочь и впрямь не знает, куда делись его жена и Эсмонд Ушли. Хуже того, Альберт предупредил старшего инспектора, что манипуляции с воротами могут обрушить фасад здания, — и не врал. Слава богу, ему никто не поверил. Сильнее всего смущало, зачем вообще было превращать дом в пуленепробиваемую крепость.
Но по дороге домой начальника участка озарило: несчастный, возможно, страдает крайней формой мании преследования. Вот почему у него бронированный дом. И если сумасшествие в этой семье генетическое, вполне вероятно, из-за этого его сестра думает, будто ее муж пытался убить их сына. С другой стороны, нельзя не учесть скотобойню. Она, в общем, тоже не в пользу здравого рассудка, но как-то уж слишком пугает.
А может, он разыгрывает психа, чтобы скрыть тот факт, что он и жулик, и террорист? Но следователи, облазившие дом на четвереньках вдоль и поперек, ничего, кроме дырок от пуль вокруг дверного замка в кухне, не обнаружили — даже молекулы взрывчатки.
Начальник тяжко вздохнул и развернул машину обратно к участку.
— Соберите всех следователей, работающих по этому делу, через двадцать минут, — приказал он дежурному сержанту.
Размышляя над отсутствием каких бы то ни было улик причастности Понтсона к терроризму, начальник вдруг подумал, что, может, этот придурок и впрямь, по его словам, оказался заперт в собственном доме. Когда следователи собрались, у него для них остался один вопрос:
— Кто-нибудь из вас нашел ключи от дверей того дома?
Никто ключей не находил.
— Еще вопрос: почему не работало электричество?
— Кто-то разломал распределительный щиток, — сообщил сержант. — Вот прямо разбил. Поэтому он и просил, чтобы его выпустили.
— И вы мне это говорите только сейчас? — вскипел начальник участка. — Чего еще я не знаю? Или вы лучше сохраните остальное в тайне? — поинтересовался он саркастически. — А еще я бы страшно желал узнать, куда подевались все эти трое? Ну-ка, сосредоточьтесь и не расслабляйтесь, пока не разрешу.