Сага о живых кораблях
Шрифт:
Дальше шел закодированный перечень личных показателей — эмоциональных, психологических и интеллектуальных, — которые Хельва немедленно расшифровала. Из него следовало, Что Кира Мирски с Канопуса могла бы стать первоклассной телесной половиной мозгового корабля, приложи она для этого хотя бы половину старания. Запись неожиданно оборвалась, оставив у Хельвы отчетливое ощущение, что сказано далеко не все. Сведения, опущенные в конце полетного задания, заявляли о себе гораздо громче, чем все банальные оценки и выводы, содержащиеся в этой пленке. Центральные Миры отличались редким умением «наводить тeнь на плетень», наверняка и столь явное умолчание —
И Кира это, конечно, почувствовала. Чертов биограф! — он оставил слишком много белых пятен, и это не могло сойти незаметно для человека, прошедшего почти полный курс подготовки. Хельва сгорала от любопытства: ей не терпелось узнать, что же скрывается за стоп-сигналом. А пока ситуация складывалась весьма неловко — ее напарница ушла в свою раковину, терзаясь невысказанными подозрениями. Да, Центральные Миры сделали все, что могли, чтобы испортить их первый, самый важный контакт.
Неожиданно Хельва громко и пренебрежительно фыркнула и с облегчением увидела, что Кира удивленно взглянула в ее сторону.
— Не понимаю, чем они думали? — презрительно изрекла Хельва. — Разве это можно назвать биографией? Они упустили половину сведений. — Она снова фыркнула. — Надеюсь, мы прекрасно поладим, несмотря на то что они забыли половину обычной ерунды. К тому же наше сотрудничество носит временный характер.
Кира ничего не ответила, но ее хрупкая фигурка расслабилась, как будто приговор, который она так боялась услышать, в последний момент отменили. Она с трудом проглотила комок в горле и нервно облизнула пересохшие губы, все еще не уверенная в том, что ее ожидает, — девушка явно настроилась на что-то гораздо худшее.
— Ну что ж, давай загружаться — мне не терпится стать летающей колыбелью.
Кира встала, в ее движениях ощущалась скованность, но ей уже удалось улыбнуться.
— С удовольствием. Оборудование уже завезли?
— Целые ярды кружев и велосипед — один на двоих, — бодро ответила Хельва словами из старинной детской песенки. Она решила во что бы то ни стало разрядить обстановку.
Кира снова улыбнулась, уже более непринужденно, движения ее обрели прежнюю легкость и плавность.
— Очень похоже...
— Хотя я никогда не видела велосипеда, тем более на двоих...
— А малиновую корову? — по-девчоночьи хихикнула Кира.
— Малиновая корова, дорогая моя половина, — как раз то определение, которое отлично подходит к нашему нынешнему занятию, — ответила Хельва, словно и не замечая, что смех девушки звучит чуть надтреснуто. — Только не говори мне, что в грузовых отсеках, которыми заботливо снабдили меня Центральные Миры, найдется место для трехсот тысяч механических титек.
— Все не так страшно, — успокоила ее Кира. — Для начала мы примем на борт только первые сто тысяч, которые успели заказать к тому времени, когда записывалась эта пленка. Мы стартуем с Регула и двинемся в сторону Неккара, по пути собирая все то, что нам приготовили. Зародыши нужно доставить в четырехнедельный срок, когда их необходимо имплантировать, иначе будет поздно. А потом начнем все сначала — и так, пока не наберется нужное количество.
Это Хельва и сама знала из задания.
— Триста тысяч — не так уже много для планеты с миллионным населением, которое к тому же должно расти.
— КХ-834, дорогуша, — сладчайшим голоском пропела Кира, — тебе ли не знать, что словечко «временный», особенно когда его использует наша обожаемая служба, имеет тенденцию растягиваться до бесконечности. К тому же еще одна команда, которую сопровождают беспилотные транспортные корабли, занимается тем, что собирает детей-сирот по разным захолустным планетам, чтобы обеспечить нужный возрастной состав. Но дети, которые уже родились, — это не наша забота.
— И слава богу! — буркнула Хельва. У нее нет ни места, чтобы перевозить подвижных живых существ, ни, тем более, желания — слишком мало времени минуло со дня равельской трагедии.
Улыбнувшись Хельве, Кира связалась с отделением больницы, чтобы объявить о готовности принять груз на борт.
— Включи, пожалуйста, систему подачи, — попросила она Хельву, которая как раз этим и занималась.
Километры пластиковых трубок, которые скоро заполнятся крошечными мешочками с оплодотворенными яйцеклетками, должны постоянно содержать питательную и амнионную жидкости, необходимые для роста зародышей.
Длинные ленты, состоящие из крошечных кармашков, в каждом из которых был заключен микроскопический живой организм, готовили к предстоящему путешествию с заботой и тщанием, сравнимыми разве что с подготовкой сложнейшей хирургической операции для главы планеты. Ведь нужно было присоединить каждый ее сегмент к системе подачи питательной жидкости и к выпускному клапану для удаления отходов, а потом проверить каждый метр ленты — надежен ли контакт. Лента и жидкость, в которую она будет погружена, а также трубка-оболочка защитят зародышей от всех невзгод космического полета даже надежнее, чем если бы они предприняли это путешествие в материнском чреве. И если КХ-834 достигнет Неккара в четырехнедельный срок, все тридцать тысяч эмбрионов благополучно доживут до рождения.
Скоро Хельва убедилась, что Кира выполняет свои обязанности вполне квалифицированно, но как-то без души. Может быть, Центральные Миры рассчитывали, что материнский инстинкт с танет дополнительной гарантией успешного выполнения задания. И Хельва, внутренне потешаясь над собой, обнаружила, что у нее, капсульника с недоразвитым гипофизом, эта цель вызывает благородный трепет. Кира же, столь молодая, что ей еще наверняка предстоит пережить все радости материнства, оставалась совершенно равнодушной. Хотя, разумеется, то теплое чувство, ко торое Хельва ощущала по отношению к крошечным путешественникам, было чисто капсульной реакцией. Ведь, в конце концов, они, как и сама она, находились в заключении. Вся разница в том, что они в один прекрасный день выйдут из своей лабораторной скорлупы, она же об этом не могла мечтать, да и не хотела. И все же она чувствовала, как в душе у нее растет желание их опекать, какого она никогда не ощущала к своим взрослым спутникам. Почему же Киру эта ситуация ничуть не затронула? — терялась в догадках Хельва.
Она старалась понять, разгадать причину Кириной холодности — и не могла. Наконец сотрудники технической службы, ведавшие размещением драгоценного груза, удалились, и Хельва занялась подготовкой к взлету.
Какое все же облегчение, когда на борту человек, который может сам позаботиться о себе. Нельзя сказать, чтобы Теода психологически обременяла Хельву, но Кира отлично знала все процедуры, и Хельве не приходилось отвлекаться, чтобы следить за ней. Она выполнила взлет при минимальной тяге, но не потому, что эмбрионы, защищенные тройной оболочкой, могли пострадать, включи она всю мощность, — просто Хельва предпочитала не делать ничего лишнего: у них была масса времени, чтобы добраться до Неккара, лежавшего в секторе Бетез.