Саги Орлиных Гор. Сердце Варвара
Шрифт:
– Нет-нет, – Артагон поспешил оправдаться, – это было давно, на меня давили, я обещал, но… известно, что варвары… чего стоит обещание им? Да и кто бы мог подумать! Не стоит волноваться.
– Правильно ли я понимаю, что Хорнозабул остановит бездну, если увидит румянец любви на лице юной Мэлы? – спросил Киррбрегг.
– Именно так, – ответил Сараней. – Любовь побеждает смерть – извечный и нерушимый закон. И как странно, что мы всегда забываем самое простое и ясное!
– Тогда я не вижу причин волноваться, – нахмурился Киррбрегг, – нам лишь надо дать сердцу Мэлы свободно
– Но Мэла будет отдана Юмилю! – сказала Унфиль. Голос её прозвенел сталью.
Артагон спрятал глаза.
– Разве я что-то не так говорю? – Унфиль грозно поглядела на короля.
– Позвольте сказать слово, – подал голос Урагон, начальник войск.
Артагон молча кивнул.
– Владыка лесов уже сказал, что варвары держат путь в наши земли. Но будет ли вам интересно узнать, что несколько дней назад они одержали победу над войсками урмов на западе Чёрного Рога. Эта победа доказывает, что народ Орлиных Гор собрал прекрасную армию.
– Стало быть, горные княжества объединились, – заметил Сараней.
– Да, – сказал Урагон, – я, как человек много лет проведший в боях, думаю, что Орлиные Горы и впрямь объединились и теперь представляют реальную силу и… угрозу.
– То есть, у нас два противника? – воскликнул Артагон. – Урмы и варвары!
– Мы избавимся от них за один удар, – сказала Унфиль, – сильфы и воины Армаланта вместе станут такой силой, которой не видела ещё земля! С нашей помощью вы сможете летать и перемещать ваши силы по воздуху.
– В то же время, не лучше ли взять в союзники и варваров? – старый Киррбрегг подошёл к карте и сучковатым посохом указал на Орлиные Горы. – Они всегда считали Армалант достойным королевством и не станут обманывать вас… если вы не станете обманывать их.
– Совершенно верно, друг мой, – вставил Сараней и тут же добавил для короля, – И не забывайте, Мэла уже обещана их принцу. Кстати, их мужи относятся к женщинам почтительно и всегда верны им. Потому даже мы можем назвать их рыцарями.
– Ваше Величество, – прошипел Полимор, – не слушайте его. Велите ему уйти и не смущать ваш светлый ум!
Артагон поглядел на Саранея, затем встретился глазами с Унфиль, чей взгляд жёг огнём, и кивнул.
– Сараней, при всём моём уважении, ты не хочешь услышать меня. Наш разговор заходит в тупик. Лучше тебе идти дальше своей дорогой.
– Но как же быть с Орлиными Горами? Как же честь? – удивился Киррбрегг. – Во времена моей молодости такое не прощали. Не боитесь ли вы гнева варваров, король? Их мести.
– Послушай мудрого владыку, – согласился Сараней.
Полимор выскочил вперёд и протянул корявый палец в сторону Саранея.
– Молчи, казеец! Тебе было сказано уходить!
– Если бы я тебя не знал, Полимор, – спокойно сказал Сараней, – решил бы, что ты хочешь служить Хорнозабулу и делаешь всё, чтобы поскорей пришло его царство.
На это Полимор не нашёлся с ответом, а только позеленел и издал отчаянный стон.
– Но, видимо, этот мир обезумел настолько, что кануть в бездну – единственный для него выход, – Сараней не выдержал и голос его дрогнул.
– За такие слова следовало бы кинуть тебя в темницу, – прошипел Полимор.
– Как бы там ни было, – начал Артагон.
Но не успел окончить речь. Страшный гул, словно небо крошилось и сыпало глыбы, ворвался в залу. Все бросились к окнам. Там, на фоне млечной высоты и первых вечерних звёзд, проступило чёрное пятно, воронка пустоты. В ней сверкнула молния. Чернота вдруг объяла весь зенит, и растеклась кляксами на полнеба. Гул повторился, и на этот раз из него образовался хохот. Полный демонического ужаса, больше похожий на грохот лавины или рёв водопада. Но это был именно смех.
– Хорнозабул! – крикнул Сараней, хотя крик его растворился в шуме.
И в ответ ему пришёл ещё более ужасный, вызывающий истечение крови из ушей тех, кто слышит его, звук: «Эом! Эом! Эом!» Бьющий в рёбра, рвущий сердце, отнимающий воздух у лёгких и свет у глаз.
– Это последнее его предупреждение!
Сараней спешил по бесконечным лестницам. В его посохе светился золотистым шар из сердолика. Этот камень – путеводитель в делах человеческих чувств. Посох должен был вывести мага к Мэле, и вот уже сапоги Саранея ступали по прибрежному озёрному саду. Здесь, у берега, вдали от пыльных каменных высот замка, было излюбленное место знатной молодёжи. Сады охранялись отборными гвардейцами, попасть в них можно было через три прохода, и на каждом сведущие стражи проверяли лица входящих. А затем… всё терялось в листве, птичьем пересвисте и плеске спокойных вод огромного озера.
Парочки бродили по аллеям, но Сараней знал – дочь короля может быть либо в сопровождении свиты, и тогда её легко можно будет увидеть издалека, либо в самом потаённом уголке. Там, где надёжная защита от соглядатаев, интриганов, злых языков и разносчиков сальной молвы.
Это оказался второй вариант. Посох с сердоликовым навершием указал Саранею на далёкую заводь за последним мостом. Уже собиралась ночь, и по всему саду горели масляные фонари-факелы. Пламя отражалось в медных пластинах, а те, в свою очередь, отражались в воде. И лёгкий трепет листвы, и алмазная россыпь звёзд, и этот медовый огонь на водах – что ещё нужно, чтобы похитить у возлюбленной поцелуй? Или что похлеще поцелуя – благо, здесь было множество укромных уголков.
Сараней проходил мимо скамеек, мимо гуляющих парочек, мимо озорных взглядов и румяных улыбок, и, наконец, вышел на дальний мост. Здесь уже не было фонарей, и в свете звёзд на фоне лунной дорожки он увидел два силуэта. Они сидели на берегу, девушка положила голову на плечо молодого человека, и нежная тишина изредка нарушалась её мурлыканьем. Сараней понял, что это была Мэла. Он накрыл плащом голову, чтобы стать невидимым и попытался разглядеть, кто был человек рядом с ней, но темнота и неподвижность мешали ему. Казалось, влюблённые сидели тут целую вечность, и могли просидеть ещё столько же. В свете звёзд Сараней увидел, как блестят щёки Мэлы, смоченные слезами. Было ясно – она прощалась с возлюбленным. Её выдавали замуж за того, кто был ей неприятен и чужд. И любовь её должна была умереть.