Сахара
Шрифт:
— Кыш! Пошла! — прикрикнул парень, — вон, убирайся!
Он морщился от боли, от чего его улыбка смотрелась еще более сумасшедшей.
— Я тебя сейчас пристрелю, — глухо произнес он, растягивая слова, — ты же этого хотела? Немощная, жалкая моль.
Ксюша, пятясь, сделала несколько шагов к выходу.
— Может ублажишь меня напоследок, раз уж со Штыком не срослось? А, Сахарная?
Девушка остановилась, не понимая причин столь разительной перемены.
— Вон! — рыча крикнул парень, кинув в след Ксюше жестяную банку.
Железяка ударила по больному бедру. Охнув, девушка схватилась за поврежденную ногу. Грудь затопила горечь от незаслуженной обиды. Развернувшись, Ксюша молча покинула нутро грузовика.
Глава 6
Свобода выбора? А есть ли она, вообще, эта свобода? Если решением, в тебя, практически тыкают, и отказавшись от него означает предательство собственных убеждений, моральных принципов. Предательство самой себя…
Ксюша мялась на обочине, пристально всматриваясь в голый участок огорода, где на краю сиротливо стояла садовая тележка, наполненная свеклой. Ярко зеленая краска резко контрастировала с перепачканными в земле овощами. Четыре небольших колеса надежно удерживали ее от падения.
— Ручка по центру, будто, специально, под меня… — медленно произнесла Ксюша, вытерев о джинсы, вспотевшие ладони — и будь, что будет.
Уже не задумываясь, она преодолела широкую промоину, устремившись к цели. У ее бабушки была такая же тележка, только красного цвета. Так что найти крепеж и вывалить на землю ненужные овощи, оказалось делом пяти минут.
Обогнув промоину, Ксюша, почти бегом, двинулась в обратный путь. "Только бы успеть" — назойливо крутилась в голове одна единственная мысль. Бескрайние поля, овраги и пригорки. Сколько она уже успела пройти, километр, два? "Только бы успеть".
Солнце, выглянувшее из-за туч, обогрело землю, разукрасив мир яркими красками. Высоко в дали показался белесый силуэт. Его черты были слишком рубленными для живого существа. "Самолет? Откуда тут самолет, тем более такой маленький, как радиоуправляемый…"
Девушка моргнула и видение пропало. "Померещилось что ли?" — подумала она, придвигая вплотную тележку к краю перевернутого кузова.
Паяц сидел на том же месте, где его и оставила Ксения. Закрыв глаза, он мерно посапывал, сжимая в руке пистолет. Девушка приблизилась, на ходу собирая наиболее уцелевшие дощечки, без гвоздей. Из школьных уроков, она смутно помнила, что при переломах нужно надежно зафиксировать поврежденное место, стянув ремнями или бинтами. Но что делать если там открытый перелом и торчит кость? Одна эта мысль уже приводила в состояние ступора. Вправлять? А как? И не повредиться при этом еще что-нибудь? Оставить как есть? А как же гангрена, потеря крови и все остальное? Вдруг там осколки костей куда-нибудь вопьются?
Столь необходимый оранжевый ящик нашелся в дальнем, левом углу. Схватив бинты, Ксюша, вернулась к пострадавшему. Осматривать ноги было откровенно страшно. Робея, она осторожно прикоснулась к голени левой ноги. Та выглядела намного лучше правой. Поднялась выше…
Ствол взметнулся вверх раньше, чем Паяц открыл глаза.
— Ты?
— Повторяешься, — процедила, Ксюша, поджав губы. Маленькие пальчики медленно переместились сначала на колено, а потом выше.
— Уходи, — холодный, черный ствол уперся в висок.
— Не могу… — пальцы сильнее сжали поврежденную ногу.
Парень чуть слышно зашипел, убрав оружие.
— Сахарная это бесполезно. До стаба еще идти и идти, а нормальных машин на всем пути раз, два и обчелся. Брось…
Девушка принялась лихо приматывать бинтами деревяшки к бедру.
— Я, всё, не жилец, а тут скоро будут новые зараженные и внешники. И те и другие — верная смерть.
Паяц поморщился, прекрыв глаза. Ксюша переместилась к левой ноге. Та выглядела пугающе. Стопа как-то неправильно наклонена, щиколотка распухла, а на голени здоровое бурое пятно. Намертво переплетенные шнурки распутать не удалось. Достав нож, девушка аккуратными движениями попыталась их перепилить.
— Ты, вообще, меня слушаешь?
— Я не умею вправлять вывихи, — задумчиво посмотрела она, прямо ему в глаза, — а что, если там перелом?
— Дура!
Закусив губу, девушка снова опустила взгляд.
Парень стонал, когда она стаскивала ботинок, матерился при перевязке стопы, а когда дело дошло до голени в голос взвыл.
Недолго думая, Ксюша, вспорола ткань штанов до колена, оно тоже смотрелось стремно. На рану была наложена повязка, и вся нога примотана к дощечкам.
— Выпей, — девушка протянула уже знакомую фляжку.
Паяц фыркнул, но отказываться от предложенного не стал.
— Зажми ее зубами, дальнейшее тебе не понравится…
— Ты что, собираешься тащить меня на себе? — насторожился парень.
— Только до выхода.
— Лучше я сам, — он попытался отодвинуться, от приблизившейся Ксюши.
— Не сможешь, — тихо отозвалась она, хватая его под подмышки.
Сверху донесся тихий гул.
— Что это?
— Беспилотники, значит, внешники скоро будут здесь, — голос Паяца неожиданно сел.
— Надо спешить.
Потянув на себя, Ксюша застонала от боли. Она явно переоценила свои возможности и совсем забыла о поврежденной руке.
Паяц приподнялся на руках, слегка сдвинувшись к выходу. Слабое движение заставило зашипеть. Серые глаза настороженно окинули предстоящий путь. Он засунул в рот флягу, снова приподнимаясь на руках.
— Давай вместе, — наклонилась Ксюша, помогая ему развернуться спиной к выходу.
Добрых пятнадцать минут, с черепашьей скоростью, выбирались они из кузова.
Перепрыгнуть через наваренный на стены выступ целый подвиг эквилибриста. Паяц сел вплотную спиной к выходу. Ксюша помогла разместить ему руки на возвышении… Рывок. Парень взвыл, слегка опершись на относительно целую ногу. Из глаз брызнули слезы. Ксюша ловко потянула на себя, опрокидывая его через уступ.
Ударившись головой о какую-то железку, Паяц недоуменно огляделся. Он лежал не то в зеленом корыте, не то в огородной тачке…
«Твою мать, садовая тележка…» — озарила его догадка.