Саквояжники (Охотники за удачей, Первопроходцы)
Шрифт:
Какая страшная вещь произошла с ним, подумал Клод, вспомнив унижения, которые ему пришлось перенести. Если бы он был сильнее, то показал бы этому негодяю. Клод почувствовал возбуждение, представив, как он вырывает ремень из рук парня и хлещет его до крови. Он ощутил уверенность в себе. И вдруг осознал всю правду.
– О, нет! – закричал он, поняв суть происшедшего. То, что всегда говорили о нем, было правдой. Он единственный не понимал этого, пока его собственное тело не предало его.
В нем вспыхнула ненависть к себе.
В припадке бешеной ненависти он резко полоснул себя бритвой. Если ему не суждено быть мужчиной, то, по крайней мере, в его силах превратить себя в женщину. Клод снова и снова полосовал тело бритвой, пока обессиленный не рухнул на пол.
– Проклинаю тебя, – зарыдал он, – проклинаю тебя, мама.
Это были его последние слова.
20
Дэвид Вулф стоял в дверях ванной, ощущая подступающую к горлу тошноту. Кровь была повсюду: на бело-голубом кафеле на полу и стенах, на белой ванне, на раковине и унитазе.
Трудно было поверить, что всего полчаса назад дверь в его кабинете открылась и вошел дядя с налитым кровью лицом, как всегда бывало, когда он сильно расстраивался.
– Поезжай домой к Рине Марлоу, – сказал Берни Норман. – Только что позвонили из полицейского участка из Беверли-Хиллз. Данбар покончил жизнь самоубийством. И убедись, что ее охраняют. Я не хочу потерять два миллиона.
По пути Дэвид прихватил с собой начальника охраны студии Гарри Ричардса. В прошлом Гарри был сержантом полиции, и у него сохранились дружеские отношения с бывшими коллегами. Они поехали самой короткой дорогой и через двадцать минут были возле дома Рины.
Два санитара в белых халатах уложили израненное тело Данбара на носилки и, накрыв его белой простыней, двинулись к выходу. Дэвид посторонился, пропуская их. Он закурил, и тут из вестибюля внизу раздался страшный крик. Дэвид поспешил к дверям, недоумевая, каким образом Рине удалось сбежать от врачей. Но когда он взглянул вниз, то увидел, что это была не Рина, а мать Данбара, пытавшаяся вырваться из рук двух дюжих полицейских.
– Мое дитя, – кричала она, в то время, как санитары проносили мимо нее носилки, – дайте мне увидеть мое дитя!
Санитары, не обращая на нее внимания, прошествовали со своим грузом к входным дверям. Когда двери открылись, Дэвид увидел толпу репортеров. Он начал спускаться по лестнице. Мать Данбара снова закричала. Она почти вырвалась из рук полицейских и ухватилась за перила.
– Ты убила моего сына, ты, дрянь! – кричала она. Казалось, ее высокий пронзительный голос заполнил весь дом. – Ты убила его, когда узнала, что он возвращается ко мне. – Наконец она окончательно высвободилась и рванулась
– Уберите отсюда эту полоумную старуху, – раздался голос позади Дэвида. Он обернулся. – Наверху лестницы стояла Элен, лицо ее было свирепым. – Уберите ее, – повторила она. – У доктора и так полно забот с Риной, не хватает еще воплей этой сумасшедшей старой суки.
Дэвид встретился взглядом с Ричардсом и кивнул ему. Ричардс быстро подошел к одному из полицейских и что-то прошептал ему на ухо. Полицейские моментально преобразились. Они снова схватили женщину, один из них заткнул ей рот рукой, и они почти волоком вытащили ее из комнаты. Чуть позже стукнула боковая дверь и наступила тишина.
Дэвид снова взглянул наверх, но Элен там уже не было. Он подошел к Ричардсу.
– Я велел ребятам отправить ее в клинику Колтона, – прошептал бывший полицейский.
Дэвид одобрительно кивнул. Доктор Колтон сообразит, что делать. Ему часто приходилось иметь дело с невменяемыми звездами, так что можно было быть уверенным, что матери Данбара не удастся ни с кем переговорить, пока он не успокоит ее.
– Позвони на студию и прикажи прислать сюда несколько твоих людей. Не хочу, чтобы после ухода полиции сюда ворвались репортеры, – сказал Дэвид.
– Уже сделано, – ответил Ричардс, беря его за руку. – Пойдем в гостиную, хочу, чтобы гы познакомился с лейтенантом Стэнли.
Лейтенант Стэнли сидел рядом с телефонным столиком, держа перед собой раскрытый блокнот. Он встал и поздоровался с Дэвидом. Это был худощавый мужчина с землистым лицом и поседевшими волосами, и Дэвид подумал, что он похож скорее на бухгалтера, чем на детектива.
– Ужасный случай, лейтенант, – сказал Дэвид. – Вы уже выяснили, как это произошло?
Лейтенант кивнул.
– Думаю, мы правильно восстановили картину. Без сомнения, он покончил с собой, но меня беспокоит одна вещь.
– Какая?
– Мы проследили весь день Данбара, как это и положено. Перед тем, как он пришел сюда, его видели в баре с каким-то парнем. Расплачиваясь в баре, он достал пачку банкнот, а в доме мы денег не обнаружили. Кроме того, на голове и на спине у него множественные ушибы непонятного происхождения. Бармен довольно хорошо описал этого парня, так что, я думаю, мы скоро задержим его.
Дэвид посмотрел на лейтенанта.
– А что это даст? Если вы уверены, что Данбар покончил с собой, так к чему вам этот парень?
– Некоторые считают, что он избил Данбара для возбуждения, потом совершил гомосексуальный акт и смылся с деньгами.
– И что?
– Данбар не единственный гомосексуалист в нашем районе, – ответил лейтенант, – у нас их целый список. Но большинство из них заняты бизнесом и имеют право на защиту.
Дэвид бросил взгляд на Ричардса. Взгляд начальника охраны ничего не выражал. Снова повернувшись к лейтенанту Стэнли, Дэвид сказал: