Саламандастрон
Шрифт:
— Пойдем, я покажу тебе.
Саперы Фераго уже значительно углубились в гору, но уверенность Фераго сильно поколебалась бы, знай он, что ждет его в Саламандастроне, ибо зайцы не дремали.
Барт Чертополох, криво усмехаясь, оперся на копье:
— Ну, мои уши меня не подводят! Голубоглазый негодяй! Кто бы мог подумать, что он отыщет старый кухонный лаз! Его завалили, когда я был еще подростком.
Бычеглаз поднял тяжелое копье:
— Хорошо, что ты слышишь эти звуки, приятель. Что скажешь, если мы начнем копать с этого конца, чтобы
Сапвуд подумал, затем покачал головой:
— Лично я против. И владыка не даст на это разрешения. К утру они сами справятся. Денежка, подежурь здесь.
— Отлично, сержант. А то я прямо жду не дождусь, когда они ворвутся сюда.
Песьеголов и Мокронос работали как сумасшедшие. Они углубились в землю на длину двух копий. Солдаты прорубали узкий лаз, передавая назад булыжники и корзины, заполненные мелкими камнями. Снаружи при лунном свете остальные убирали камни в сторону. Песьеголов и Мокронос трудились наравне с остальными, расчищая заваленный кухонный проход.
— Пошевеливайся, приятель. Надо успеть! Черноглаз прополз в туннель и подергал их за хвосты:
— Эй, выбирайтесь наружу! Хозяин и Клитч хотят вас видеть.
Они выбрались из туннеля, поцарапанные и покрытые грязью. Убийца и его сын ждали на берегу. Фераго небрежно отмахнулся от их приветствия, торопясь приступить к делу:
— Ну, как идут дела? Песьеголов вытер грязь со лба:
— Там сплошной камень. Мы углубились на два копья. Скоро мы закончим.
Фераго насмешливо улыбнулся, его сверкающие глаза уставились на Клитча:
— Как будто неплохо, а? Клитч улыбнулся в ответ:
— Но откуда ты узнал про туннель в этом месте? Фераго набрал в лапу горсть песку и поднес его к носу сына:
— Кухонные отбросы, ореховые скорлупки, черепки — вот как! Когда я пришел сюда, я сразу увидел, что камни сложены здесь не природой, а чьими-то лапами. И как видишь, оказался прав, умник. Ты и сейчас считаешь, что старик выжил из ума?
— Как мудро ты, отец, поступил, найдя этот ход. — В извиняющемся голосе Клитча звучало подчеркнутое уважение. — А теперь ты собираешься проторчать здесь всю ночь, поглаживая себя по животу, или все-таки займешься Саламандастроном?
Глаза Фераго смеялись, его голос был по-прежнему ровным:
— Рванохвост! Взять этого высокомерного щенка! И чтобы глаз с него не спускали, пока его отец проделает всю работу воина. Клитч недостаточно опытен для этого.
Оставив своего разгневанного сына под охраной двух солдат, Фераго вынул кинжал и рявкнул новый приказ:
— Песьеголов, Мокронос, возьмите факел. В туннеле молчать…
Мерцающий свет факела бросал зловещие пляшущие тени позади Фераго и двух его подручных. Когда они прибыли к концу туннеля, Мокронос положил лапу на большой валун:
— Остался только этот камень. Еще немного — и мы в горе, хозяин!
Фераго вынул кинжал из ножен и выхватил факел из лап Мокроноса:
— Прочь с дороги, я покажу вам, как надо работать!
Мускулы, как жгуты, заходили на худощавом теле Фераго, когда он навалился на валун. Тот сдвинулся с места. Фераго изо всей силы стукнул по нему копьем и расколол пополам.
— Уберите его с дороги. Пошевеливайтесь!
Он работал наравне с остальными, голыми лапами хватаясь за камни, расшатывая их кинжалом или копьем. Легко откатив в сторону еще несколько камней, с которыми не справились бы и трое его солдат, Фераго резко остановился. Лизнув конец кинжала, он прошептал Песьеголову:
— Мы дошли! Чувствуешь холодный воздух, это воздух Саламандастрона. Отодвинь на минуту факел, с той стороны кто-то стоит спиной к входу. Кем бы он ни был, я схвачу его и быстро втащу сюда, а уж ваше с Мокроносом дело расправиться с ним. Затем мы ворвемся внутрь. А теперь тихо.
Зажав кинжал в зубах, Фераго пополз вперед, его наглые глаза засверкали радостью, когда он заметил ничем не защищенную спину часового. Фераго схватил его за горло и всадил кинжал между ребер. Затем он швырнул тело своим подручным:
— Прикончите его — и за мной!
Песьеголов рванулся вперед, в одной лапе копье, в другой — пылающий факел. И вдруг он закричал. Фераго обернулся, бросил короткий взгляд, завопил от ужаса и рванулся назад, на открытый воздух. На полу туннеля лежало тело Фаррана Отравителя, пасть его была широко распахнута, в нее была засунута сумка с ядами, как это велел сделать Урт Полосатый. Так поступил барсук с тем, кто отравил двух его товарищей.
Отравленная питьевая вода стояла прямо перед дырой, которую проделал Фераго, — налитая в котлы и кипящая. Барсук ткнул котлы своим копьем и опрокинул их в сторону прорытого туннеля, резко крикнув:
— Эулалиаааа!
Головорезы в панике выбирались из туннеля в тщетной надежде спастись от кипящего потока. Копья, мечи, пики и другое оружие мешало им спасаться, в то время как дышащий паром поток настигал их. Крики потонули в гуле воды. Ошпаренные кипятком тела неслись к узкому входу и были вышвырнуты водой на песок.
Лунная Лапка, Светлячок, Сережка, Чертополох и Морская Трава взобрались на Саламандастрон с восточной стороны. Через незаблокированное окно они передали Сапвуду мешки с одуванчиками, яблоками, ягодами и съедобными корешками. Морская Трава и Чертополох пролезли последними:
— Поосторожнее с этими двумя мешками. Здесь шесть бутылей пресной воды, Сап.
Сапвуд хмыкнул и похлопал их по спинам:
— Спасибо, ребята. Где вы набрали все это? Чертополох подтолкнул его локтем и усмехнулся:
— Негоже задавать такие вопросы солдатам Дозорного Отряда. Тебе что, никогда не приходилось бороться за жизнь в долгом походе.
Сапвуд начал снова заделывать дыру.
Задняя лапа, бок и почти вся спина Фераго были обварены до мяса. Он лежал на камне, закусив рукоять кинжала, чтобы не закричать. Гнилоух прикладывал к ранам хозяина мокрую тряпку, отскакивая в сторону каждый раз, когда горностай морщился.