Сальмонельщики с планеты Порно
Шрифт:
— Заткнись! — крикнул я, вскакивая. — Ещё слово, и я тебе в морду дам!
Задрожав под моим грозным взглядом, Хатаяма схватился за промежность.
— Мне отлить надо.
— Удобства в хвосте, — сказала жена Горохати, не отрываясь от ребёнка, — Только там барахло. Он у нас заместо шкафа. Так что там не получится.
— А где тогда?
Бельмастый топнул по лежавшей в проходе циновке:
— Тут в полу дырка есть. Лей в неё, чего там.
Сидевший вместо пилота Пунцовый Нос обернулся:
— Погодите
— А я не могу больше терпеть! — завопил Хатаяма. Он отодвинул циновку и быстро высунул в дырку свой прибор, — Извините.
Перед кем он извинялся, я так и не понял.
Гул моторов вдруг ослабел. Самолёт накренился на один бок, издавая какое-то странное шипение. Я выглянул в иллюминатор. Левый винт не вращался.
3
В японском синтоистском пантеоне — богиня изобилия.
Я ткнул пальцем в иллюминатор. «Э-э… э-э…» — из моего рта вырывались только нечленораздельные звуки.
— Что, опять заглох? — услышал я голос жены Горохати.
Процесс кормления закончился, младенец уснул. Снова пристроив его за спиной, она поднялась с места, потянулась и, обратившись к Пунцовому Носу:
— Ну-ка, давай я сяду, — снова уселась за штурвал.
— Что случилось? — спросил всё ещё сидевший на корточках в проходе Хатаяма.
— Один винт остановился, — ответил я, будто ничего не случилось.
Хатаяма тихо засмеялся:
— Ихи-хи-хи! Я тебе говорил? Говорил? — И завыл: — Этот сон или виденье…
— Может, метлой по крылу стукнуть? — предложил Пунцовый Нос. — В прошлый раз помогло.
— Это без толку, — отвечала жена Горохати. — Керосин кончается.
Хатаяма голосил нараспев:
— Встанем грудью за императора…
— Гляди-ка, — встрепенулась жена Горохати, — Облака-то раздуло. Вон она, земля! Ишь, куда мы забрались!
— В рай, — навзрыд пропел Хатаяма.
«Так, глядишь, в Южную Корею залетим», — подумал я.
— Да, что-то я многовато в сторону заложила. Вон мы где. Шоссе Онума. — С этими словами она толкнула штурвал вперёд, — Будем садиться. Здесь как раз заправка есть.
Я подскочил на месте.
— Да вы что?! Как можно на шоссе садиться?! Там же машины!
— He-а! Всё будет нормально, — вставил слово бельмастый. — В Сэдзири дорожные работы, так что машин мало. А из-за тайфуна сегодня там вообще никого не будет.
— Откуда ты можешь знать? — взвыл Хатаяма, — Машины — там, а самолёт — здесь!
— Как ни крути, другого не придумаешь. Надо на шоссе садиться. На школьный двор не получится — там деревьев больно много, — постановила жена Горохати, закладывая сумасшедший вираж.
Самолёт
Внизу, прямо под нами, побежала серая полоса шоссе. За несколько мгновений до того, как шасси коснулись асфальта, навстречу мелькнула легковушка. Она проскочила у нас под левым крылом всего в нескольких сантиметрах. Колёса аэроплана ударились о землю, он подпрыгнул раз, потом другой… Я глянул в лобовое стекло и увидел несущийся прямо на нас самосвал.
— А-а-а!.. Ну, всё!.. — заорал я, съёжившись в комок.
— Ничего, объедет, — успокоил меня бельмастый.
Водитель самосвала запаниковал и на полной скорости вылетел с дороги в поле.
Самолёт остановился как раз напротив бензоколонки. «Кто её знает — может, жена Горохати и в самом деле классная лётчица», — мелькнуло в голове.
Не успели мы остановиться, как Хатаяма рванулся к выходу и отворил дверь. Игнорируя лестницу, выпрыгнул прямо на асфальт и уткнулся в него лицом. Прошло несколько секунд. Сколько он будет так лежать, подумал я и тут заметил, что он в экстазе целует землю.
Вслед за женой Горохати я спустился по лестнице. Шоссе огибало гору, к подножию которой прилепилась бензоколонка. За ней стеной поднимался покрытый красной глиной склон. По другую сторону шоссе тянулись засаженные овощами поля.
— У нас керосин кончился! — громко смеясь, обратилась к молоденькому заправщику жена Горохати; он смотрел на нас во все глаза. — Заправь машину. Мы сразу в Сиокаву полетим.
— Я ещё никогда самолёты не заправлял, — признался парень, вставляя топливный шланг в лючок на крыле, на который указала жена Горохати.
Бельмастый и Пунцовый Нос тоже выбрались из кабины.
— Ну как? Ещё раз полетите? — Крестьяне презрительно засмеялись.
Я открыл свой ежедневник и посмотрел на карту. Онума была в тридцати километрах к востоку от Сиокавы.
— Только не я, — сердито косясь на меня, бросил Хатаяма, выбираясь из самолёта, куда он лазил за своей фототехникой.
— Но здесь поблизости нет железнодорожной станции, — заметил я как бы между прочим, — Как ещё до Сиокавы добраться? Даже если попутку поймаем, всё равно опоздаем на вечерний поезд.
Хатаяма выпучил глаза.
— Ты собираешься снова лететь на этом? — ярился он. — Совсем с ума спятил! Это в тебе спесь играет! Ладно! Хочешь на тот свет — пожалуйста! А меня — уволь! Я здесь подожду, пока тайфун пройдёт! — Он решительно тряхнул головой. — Понял? Я остаюсь!
Всё ясно: его не переубедишь. По правде говоря, я тоже был не прочь остаться. Однако надо было учитывать, что со мной будет, если лишусь работы. Приходилось рисковать.
— Делай как знаешь. Я лечу. Завтра утром буду в Токио.