Салон 1-67 - Сборник любительских околоюморных текстов от Anekdot,ru
Шрифт:
В. Крупский <goodgulf@chat.ru>
Из воспоминаний Колпакова: "...вовсе не врут наши газеты. Они остервенело и с удовольствием говорят правду. Жаль только, что не всегда одну и ту же. Любопытно: лишишь идеалиста надежды на светлое будущее, и он тут же с тоской вспоминает о славном прошлом. Потому как в прошлом все было (как это по-ихнему, на новоязе?) пучком и будьте-нате. В прошлом и чушь была прекрасней, и несли ее всей толпой дольше, и удовольствие от процесса получали. В прошлом собирались мы все вместе в Новый Год под елочкой, каждый - сам себе и Дед Мороз и Снегурочка, чокались единственной в мире нефранцузской шампанью, планы строили. Любопытно, что познакомился я с Татьяной когда-то в новогоднюю тоже ночь у Чекрыжиных. Валерка со школьных времен не изменился, так и остался чрезмерно обстоятельным, консервативным и сентиментальным. Жаль только, что украденная у меня машина давно уже превратилась в общую, вроде погоды, ничего не значащую тему. Валерка делает вид, что верит в возможность ее найти, а я (не менее искренне) притворяюсь, что ему верю. В этот раз собирался я к ним с Натальей заявиться, все лучше чем одному. Я бы по такому случаю и через очки на нее повнимательней посмотрел: идет ли ей эта брошка трофейная. Но пропала она внезапно и таинственно, на звонки не отвечает (обиделась? неужели что-то почувствовала?), и придется мне разочаровать гостеприимных Чекрыжиных. Буду празднично слоняться вокруг стола и стараться не замечать подчеркнутую парность большинства присуствующих. Татьянин сводный брат Сереженька Агатов (для близких - Serge) обещался, значит, рассеять Чекрыжинскую скуку. Очаровательный циничный краснобай, хоккеист и интеллектуал, не дурак выпить, всегда свой в любой компании. Неизлечимый оптимист и хохмач: излюбленная фраза о том, как некрасив любой мужчина с выбитыми зубами. И сверкнув тридцатью двумя железными зубьями: "Если он, конечно, не хоккеист." Хоккей-то тут ни при чем; просто много лет тому молоденький Serge страстно и небезуспешно ухаживал за столь же молоденькой дурочкой. Муж ее, однако, оказался отнюдь не глуп и крайне ревнив. К тому же - был готов использовать служебное положение врача-стоматолога в целях личной мести. Дальнейшее развитие сюжета представить нетрудно, но больно. Отношения Агатова к женщинам эта история совсем не изменила, и очень многие из них находили его нержавеющую улыбку достойной всяческого внимания. Последний раз я активно общался
Понедельник, 8 февраля 1999
Выпуск 27
?Чекрыжин с облегчением рухнул в кресло. Все кончилось... на этот год, по крайней мере. Часов через пять сядем за стол, Светка замесить должна пироги... страдалица, протестовала до последнего ...салатик ?Мимоза?, селедочка под шубой, холодец тещин, огурчики... водочка холодненькая...В воскресенье на Динамо закупил, ?Гжелка?, ничего, душистая...
– Валерий Леонидович, разрешите? В дверях маячила и не обещала ничего праздничного аккуратно стриженная голова Голованова. Как все прочие лейтенанты-первогодки, он напоминал Чекрыжину задорного пионера из рыбаковской ?Бронзовой птицы?: в каждом шкафу - скелет, каждая старуха в черном - крестный отец... Все вокруг, по его мнению, хранило какую-нибудь тайну... как правило, криминальную... Всем интересуется, во все влезает, ...даже в чужие разговоры... Детективы Агаты Кристи читает в оригинале, говорит, что не доверяет переводчику... Но, скорее всего, фасонит...
– Голованов, ты на календарь смотрел?
– 31-е декабря, восход Солнца в...
– Голованов, ты у машинисток уже был? Столовался?...
– Да, не-е... Я не пью... Я ж говорил, у меня аллергия на все, что крепче кефира... Пятнами покрываюсь и чешусь...
– Голованов, у тебя девушка есть?
– Да-а, Лена, мы вместе в секции...
– Голованов, ты ей подарок на Новый год купил?
– Да, еще в августе успел, до кризиса...Представляете, сейчас эти духи стоят на ... Чекрыжин закрыл глаза.
– Голованов, давай так, когда я открою глаза, тебя уже не будет... Все! С Новым Годом!
– Валерий Леонидович, так ведь еще одна приятельница Лукиной объявилась, балерина, вернулась из загранки позавчера, узнала, что случилось с Мариной, только что звонила, хочет приехать сегодня... Я вот Вас решил спросить... Она сюда перезвонить должна... Чекрыжин встал и начал собираться... Голованов уныло улыбался.
– Значит так, Голованов. Я сейчас еду на Житную, там у меня встреча... деловая. Ты садись на мое место, телефон... да, дело в сейф не забудь убрать,... ключи, пломба... Сдашь дежурному... Приказываю замещать меня до конца этого года... Никаких серьезных шагов не предпринимать, просто записать показания... Протокол оставишь на столе... Инструкции понятны? Чекрыжин метался по кабинету, складывал в портфель свертки с сувенирами, бутылки, натыкался на растерянного Голованова. ...Еще минута в обществе этой мисс Марпл и я застрелюсь... прямо здесь и из табельного пистолета...Черт, патроны все сдал... Как же, подружка!.. гибель Марины потрясла! Эта Жизель, наверняка, хочет подробности узнать... Обычное женское любопытство... Ну и еще, впечатления... Петровка, все же! Вот Голованову с ней и курлыкать... пусть к отпуску подготовится... охотник. Чекрыжин оделся, взял портфель, огляделся - не забыл ли чего, подмигнул Голованову и вышел. *** Голованов отряхнул кресло Чекрыжина, сел, достал упаковку жвачки и открыл дело. ....Вообще-то, могла быть и потолще папочка - полтора месяца все же... Могла бы, если б майор прислушивался... Понятно, конечно, он опытнее, но с другой стороны, глаз то замыливается. Стереотипы опять же...Вот телефон-помойка... трещит неинтеллигентно, воняет черт-те чем... Никак не поменяет, говорит, что некогда ерундой заниматься... Привыкли, понимаешь, по старинке... А новые возможности не используют, ни тебе громкой связи, ни возможности записи... Голованов неторопливо поднял трубку разрывавшегося телефона.
– Лейтенант Голованов слушает. Да, Нина... Я ждал Вашего звонка. Вы приедете?.. Жаль, нам важны были бы Ваши сведения... Так неожиданно? Сегодня же? Через три часа самолет?.. Какая у Вас неспокойная профессия... почти как наша... Понятно... Да дело пока в производстве, есть несколько версий, разрабатываем... Но Вы понимаете, я не могу распространяться... under a veil of secrecy... Конечно, нам же с Интерполом работать приходится... и без переводчиков... Да, нормальные ребята, только очень уж узкопрофильные... То, чем у нас занимаюсь я один, они бы на пятерых поделили... А мне приходится вертеться... Вот и на Вашу помощь я рассчитывал... А у Вас есть минут пятнадцать? Отлично, подождите секунду, я буду стенографировать... Умею... Диктофон?... Вчера сломался... еще не получили новый... Да-а-а, праздники... Голованов вытащил из мусорной корзины использованные целые листы, перевернул их чистой стороной, достал из кармана школьный пенал и вынул остро отточенный карандаш.
– Да, я готов... Как долго Вы знали Лукину?... Вы стриглись в ее парикмахерской? А-а-а... Нас вообще-то интересуют все ее знакомые мужского пола... Да, много...Угу, угу... Голованов записывал уже знакомые имена и фамилии. Всех их уже проверяли.
– А Вы не припомните еще кого-нибудь, может, кто-то безымянный ...кто-то за последний год?... Нет?.. Жаль... Вы вернетесь к февралю? Хорошо... Я как раз тоже в конце января выйду... Да, отпуск... Ну и что ж, что зимой... Я вообще в Египет собрался, а там сами знаете... Ладно, счастливой Вам поездки...вернее, полета. До свидания. Голованов многозначительно поставил точку и сломал грифель карандаша. Морские часы на столе, которые он поначалу принял за компас, показывали шесть. ...Домой еще не хочется.. Голованов выключил свет, открыл чекрыжинский сейф и достал початую бутылку водки. Присмотрелся. ...?Гжелка?... еще не пробовал... Он протер чистым листом стакан и осторожно, наощупь налил. ...Ладно, за Новый Год и отпуск!.. Отправили в январе... Сами июль-август забронировали, а мне - мерзни у тетки в Смоленске... Дедовщина!... А Чекрыжин как чувствовал, что пустой номер с этой Ниной - слинял. Ладно, отсутствие результата - тоже ре... Телефон замигал красной лампочкой, и только потом издал оглушительный для темноты треск. Голованов быстро поднял трубку.
– Да... Эт-то... Голованов... Э-э-э... Лейтенант Голованов слушает... Нина?... Что? Вспомнили? Угу...Только имя, а фамилия? Понятно... А когда он появился? Ага. Вы его видели? А-а, Марина рассказала... Говорите, есть примета? ....Н-да.. Интересная особенность у него... Главное, редкая... Но и изменить ее легко, знаете... У меня знакомая в этой сфере, она такие вещи рассказывает... такие чудеса: вживляют донорские или там от коровы какой... молоденькой, некурящей... Ну, это я шучу... Но главное, что не выяснишь свои или вставленные... А-а-а... Понятно... Не буду Вас задерживать. Спасибо, что перезвонили... До свидания... Голованов включил настольную лампу-ровесницу телефона, долил еще немного водки в стакан, выпил, достал подушечку жвачки и зажевал... Ничего водка, надо сегодня купить к столу такую... а то без презента к Лене идти вроде как нехорошо... Славно получается, новый персонаж... Чекрыжина уже не найду... Вот ему подарочек и случится к Рождеству... Он подвинул к себе исписанный несколько минут назад карандашом лист, задумался ...и трофейной перьевой ручкой вывел: ?Serge + metallic dentures = ??... Чекрыжин с похмелья сразу не догадается словарь из-под угла стола вытащить, пусть помучается... Жаль, не увижу...? ...Агатов
Ушедшему другу... Мы прозябаем в пустоте С тех пор, как завершилась драка. Париж - унылая клоака. Да, времена теперь не те... Крест в смертью скованной руке. Зачем вы пили эту гадость? К чему искать вам было радость В дрянном монмартрском кабаке? Вам улыбается Мари, Хозяйка древнего собора. Мне кажется, что этот город Не более, чем le loup gris. Уныло скалится нам вслед Взвод гарпий с крыши Нотр-Дама. Зеленым знаменем ислама Я вас укрою, мой корнет. К.Константинов <ungwe@geocities.com>
Он просто играл. Играл, не имея понятия о стилях, направлениях и школах, о том, Что нужно играть. Ему никогда не виделись качающиеся в такт ритму головы, заполненные стадионы, кричащие толпы, Он просто играл. Даже не потому, что его игра нравилась ему самому. Просто не было препятствий тому, чтобы играть. Никто ведь не возражал против того, чтобы он немного поиграл здесь. Хотя никто и не просил это делать. Он просто играл в полутьме, достаточно, впрочем, чтобы видеть сидящих за столиками и даже стены за из спинами. Стены не всегда были за спинами. Многие сидели лицом к этим стенам, то есть не к стенам, а к тем, с кем они пришли, или к облакам дыма от своих сигарет, или мимо лиц тех, кто случайно оказался по пути взгляда. Только самые пьяные, которым нужна была точка приложения внимания, и самые беспомощные, способные за 4 секунды изобрести себе смысл жизни и забыть о нем в следующие 4 секунды, смотрели прямо на него. Остальные смотрели по сторонам, в стены, в окна, в лица, вперед в свою жизнь, назад в свое прошлое, в общем - кто как привык. А он играл и пел. Твердо зная, что не умеет толком ни того, ни другого. Как и любое ремесло, это тоже требовало навыка, требовало знания школы. А школы не было - были кем-то показанные основы, и основы, им же и изобретенные, и несколько подслушанных у кого-то созвучий. Были слова, не несущие смысла. Может быть кто-нибудь, покопавшись, мог бы найти в них некий смысл, мог бы поставить в соответствие каждое слово какому-нибудь факту или их сочетанию в своей жизни или в какой-нибудь другой жизни, о которой слышал. Может быть, возможно. Он просто пел и играл. Кто-то его слушал, подперев голову рукой и отстукивая такт подошвой, пальцами или мыслью. Кто-то смотрел за окно (а там дождь смывал остатки снега). Кто-то смотрел в Пространство, ничего, кроме Пространства, и не видя. На бутылке зря указывают процент, разумнее было бы указать степень ощущения пространства. Примерно так : - 1 стопка - то, что вы обычно видите, - 2 стопки - чуть-чуть раздвинуть стены, - 4 стопки - почувствовать Пространство боковым зрением, ...
– ? стопок - глядеть в Пространство, измерять его взглядом, быть его частью. Одним словом, никто его не слышал, как не слышат дождь или уличный шум. Они поднимали головы, пытаясь понять, что изменилось, если он замолкал. Кто понимал, кто нет, но смирялись все очень быстро. Но пока он пел. Без намека на знание о том, как следует петь, да и без претензии объяснить, как на самом деле следует. Без попытки сформулировать даже самому себе, хорошо это или плохо, лучше или хуже тех, кого он слышал. Зачем ? Он пел не для них, и даже не для себя. Он просто пел. Без стандартов, без стремлений, без оценки, без мечты в сияющее Совершенство где-то в конце. Кто-то подпирал голову ладонью, поскольку так было удобнее. Кто-то плакал, выпив столько, что не мог не плакать. Кто-то танцевал с кем-то, поскольку почему бы, собственно, не потанцевать ? Кто-то танцевал сам с собой, поскольку если вдуматься -
– ну хоть бы не сразу в следующую стену. Кто решил, что в общем-то он собой доволен. Кто решил, что все здесь как-то не так и больше он в этот бар не пойдет. Кто просто упал со стула, устав от того, что голова всегда сверху. Он просто пел. Никто не просил приглушить музыку, когда он начинал петь. Ее как-то приглушали сами собой, без напоминания. Бесхитростная мелодия и слова без особого смысла. Они просто лились, как вода льется мимо и не сливается, как положено, в надлежащую трубу, а течет свободно по полу, затекая в щели, портя обувь, коробя паркет, оставляя пятна... незаметно для владельца. Он пел, а Вселенная рядом играла свою песню на своих струнах. Было между ними что-то общее ? Нет, не было. Но никому из них не было до этого дела. Ему часто бросали деньги, и к концу их набиралась небольшая кучка. Он отдавал их Бармену, прося обычно "угостить чем-нибудь их всех". Но бармен был мудр - он знал, что "их всех" не бывает. И просто на следующий снижал чуть-чуть цены на Пространство - в конце концов, они делали общее дело. M86
Story Teller Как в запарке, Ломая сроки, Мчится маркий, Пятная строки Магистралей, На снег и дождь Не взирая, Гремящий Dodge, Помятобокий, В салоне жарко: Разбившись в парки, Там молодежь. Галдеж --- No smoking. Балдеж --- No parking.
Как в зоопарке, Ломая строки, Мчится маркер, Красный и строгий Маг астральный, Он в снег и в дождь Выделяет, Где суть,где ложь, Памятно бойкий, Он чертит жарко, Красив как Parker, Остер как нож, Даешь!!!
– -- No smoking. Даешь!!!
– -- No parking. Т.Т. Татьяна Троицкая<tanja@cordis.ru>
Шесть лет. Очень трудно возвратиться в детство, но иногда это удается, на несколько секунд поднимаются из глубины воспоминания, пряным дымом и яркой вспышкой, словно солнце, на миг убежавшее от конвоя облаков, протыкает искрящимся пылинками пальцем сумрак чердака, где ты живешь в своем пространственно-временном континууме. Эти секунды очень долгие. Словно день ребенка в деревне, наполненный чуть слышными кудахтаньем кур и голосами взрослых, ползающих по огородным грядкам. В июльском зное висит вибрирующая тишина, нарушаемая близко пролетающими мухами, ты глядишь в напластованное инверсионными следами синее небо, как в собственное будущее. Пес лежит, шевеля валиками бровей и мокрый язык танцует в миллиметрах от пыльной земли, а твои солдаты из спичек и сучков штурмуют песчаную крепость, храбро погибая в обвалах. Жизнь в ритме сердца, сердце за минуту во сто крат чаще бьется, чем у неповоротливых больших людей. Иногда застываешь, когда никто не видит и стоишь в странном оцепенении, ни о чем не думая, зная только, что можешь так простоять целую вечность - час. Иногда удается побыть собою чистым несколько секунд, впасть в детство, когда не было ни добра, ни зла, ни бога, ни дьявола, а только любовь родителей и истинная вера в их слова. Poor Child
Снег оседает мучительно медленно, Тяжко порхающий снег. Свет фонарей, ослепительно-мертвенный, Злой хирургический свет. Мрак расползается черною лужею, Несуществующий мрак. Страх расставания с жизнью ненужною, Медленно тающий страх...
Spiritus
Посвящается человеку по фамилии. Мне никогда не мешал мой мизинец. В строю пухлых пальчиков с короткими, неказистыми, но ухоженными ногтями он стоял последним: им заканчивалась на правой руке эта ласковая декада. Я коллекционировала пальцы. И теперь, когда предыдущие девять были поименованы и сосчитаны, - теперь очередь дошла до мизинца. Что будет с филателистом, когда все марки, какие только есть на свете, наконец, упокоятся в толстых альбомах своего владельца? А как будет чувствовать себя меломан, приготовивший деньги на ту кассету, которой недостает в его собрании записей - "The American Prayer"? Он знает Молитву наизусть, он повторял ее сотни раз вслед за Ним - и вот этот грибник "по осколки давно упавшей звезды", кажется, вполне доволен. И куда податься Калибану, который видит умирающую в затхлом подвале Миранду?.. Безымянный палец извел меня своими робкими, неверными движениями, я устала от его неповоротливости: он все время норовил изранить рабочую плоскость ногтя. Этот печальный и непригодный палец. Безымянник и Бездельник. Солдат-дезертир. Я и так перевела на него слишком много ацетона. За этим атавизмом человеческой руки следовал мизинец: как полноправный член декада-нской партии, он требовал внимания. Но здесь мне надоело коллекционировать пальцы. Он был моей непомещенной под стекло маркой, которой бредил филателист; он был моей звучащей в чужом окне "Американской молитвой"; он был моей агонизирующей на калибановском диване Мирандой. Этого мизинца не было в моей коллекции. Он был на моей собственной руке. Вита <eva@yaroslavl.ru>
Я негодяй. Ты не простишь меня. Но, впрочем, это ничего не значит. Ведь знаешь ты. И также знаю я Ты Скарлетт, а я Батлер. Не иначе. Ты думаешь, я сдамся. Как глупа! Подлец по бабам никогда не плачет. Ты просто мне как шлюха дорога. Как шлюха, Скарлетт. И никак иначе. И месть эдесь совершенно ни при чем. Я усмехаюсь. И совсем не мрачен. И только в понимании твоем Ты Скарлет, а я Батлер. Не иначе.
Гена <genofond@mail.ru>
Четверг, 11 февраля 1999
Выпуск 28
Интересно, почему зимой яблоки настолько вкуснее? Железа в них меньше, что ли?... Очечки на носу поправил, втянул живот, расправил плечи и затянул песню о вселенской печали. Таким он мне и запомнился: несчастным, близоруким и высокопарным. Эх, Дима, Дима..ї Три года прошло, а песня все та жеї. Все так же тепла ищешь, но других согреть не интересуешься. Только и осталось от тебя в коробке, что зубная щетка (почему?.. уже не вспомнить), да открытка со стихом: - Невыносима легкость бытия, Так пела женщина на валуне зеленом, Сияя ликом одухотворенным... Я ей внимал, дыханье затая. Какой Колпаковский стишокї, с тоской, торжественно и об непонятном. Это даже не Лоханкин, а какая-то смесь Лоханкина с Изнуренковым: "Обратите внимание на мой ямб! Не правда ли, он пятистопен до чрезвычайности! Ах, ах, высокий класс!" Чуть было второй раз на ту же лабуду не клюнула.. Спасибо, Сережка вовремя вернулся, а не то опять бы околпаковиласьї. Сержик мой, блестящезубый!.. веселый пройдоха и пылкий воздыхатель,.. мечта каждой гимназисткиї. Весь будто выпорхнувший из Алискиного дневника времен нашей школьной дружбыї. У этого хоть хватает такта, наплевав женщине в душу, не заглядывать ей в глаза с грустью и всепрощающим пониманием. С облегчением возвращаю в коробку зубную щетку и открытку, секунду колеблюсь, разглядывая брошку.. Ну уж нет, дудки! А ла гер, ком а ла гер; своими трофеями будем гордиться; надену сегодня же, когда с Сережей Новый Год пойду встречатьї. Прощайте, Дмитрий Викторович! Пусть антресоли будут Вам пухомї.. Скоро придет Сергей, пора одеваться, вот только яблоко догрызуї. Что год грядущий нам готовит?ї Наташа
Из воспоминаний Сергея Агатова: "Вот так новость - сплошные сестры!.. Оказывается, не только Таня - моя сводная сестра. Еще и Светлана Чекрыжина - тоже какая-то моя сестра. Дважды сводная. Есть ли такой термин?.. Нет, ну кто бы мог подумать? Эх, дядя Ваня, дядя Ваня, я ведь его хорошо знал, даже после развода его с Танькиной мамой, мамой Любой, он часто заглядывал. Когда я повзрослел достаточно, чтобы пить водку, он наливал мне стакан, и, крепкий старик, как мне тогда казалось - выпивал свою одним глотком, даже не морщась. Я, конечно, не пил... Я часто находил его почетные грамоты - "Герою Соц. Труда... слесарю... И. М. Семенову...", "За перевыполнение плана... бригадиру... И.М. Семенову...", "За выдающиеся успехи... начальнику участка... И.М. Семенову", они валялись в самых неожиданных местах, порой - заложенные в какую-нибудь книжку, порой в ворохе старых, пожелтевших газет, перевязанных бечевкой, и неизвестно почему не сданных в макулатуру, одну я нашел даже внутри ламповой радиолы, кажется, она называлась "Юность", и сколько себя помню - никогда не работала, от старости. Так, предмет интерьера на тонких черных ножках. Я, лет 12, полез тогда внутрь в надежде оживить ее, но, конечно, ничего не добился... Эх, Дядя Ваня, подумать только, что я узнал это только сейчас... Пятнадцать лет, как сказала Танька, пятнадцать лет, он регулярно, по понедельникам и пятницам, с шести до одиннадцати, повязывал на рукав красную повязку с надписью "ДНД" и уходил "бороться с хулиганским элементом", как он всегда говорил... На правах сына друга семьи я часто бывал у них дома, и сам не раз видел, как мама Люба, когда он опаздывал на дежурство и не успевал поесть торопливо совала ему в руки пакет с какими-нибудь пирожками-оладушками. Он сначала отказывался, шутил, что умрет не от голода, но в конце концов брал. И лицо его помню в эти моменты - такое сурово-отрешенное, как у Уходящего На Войну. А у Мамы Любы было лицо Жены, Провожающей Мужа на Фронт... Эх, Дядя Ваня... Кто бы мог подумать, что две его жены, одна законная, другая нет, через пятнадцать лет встретятся однажды в одной очереди за колбасой, и, по извечной женской привычке, начнут обсуждать своих мужиков... и выяснят, что мужик-то один... Не было никаких дежурств, не было никаких хулиганствующих элементов. Была другая семья, где у него росла Светка... Оказывается, они развелись тогда именно из-за этого, а не из-за того, что он храпел по ночам, как мне сказала мама Люба, когда я однажды обнаглел настолько, чтобы задать такой вопрос... Эх, Дядя Ваня, задал ты мне загадку - кто ж мне теперь Светлана?.. Не разбираюсь я в этих степенях родства... Вчера, возвращаясь с работы, я долго стоял на Гусинобродской. Снег больше походил на искрящуюся пыль, вился вокруг фонарей. Автобусов не было, сколько ни всматривайся, и кто-то, прикурив, отбросил спичку под лавку, а она не потухла, разгорелась снова. Маленький такой, дрожащий оранжевый огонек среди густо-сизых зимних сумерек... Забавно, не я один в него засмотрелся - маленький пацаненок, лет трех-четырех, не по погоде укутанный, заворожился, присел, вглядываясь... Его держала за руку мама, ей, видимо, не понравилось, что он тянет ее вниз, и, не глядя, она стала дергать его, о чем-то ругаться, а он упрямо садился, показывал на огонек, оправдывался, кажется - "Мама, мама, смотри, он живой". Конечно, победила мама. Забавный пацан, спичка давно погасла, подошел наш автобус, а он, на буксире мамы, все оглядывался, все смотрел - а вдруг она снова загорится?.. Дети это специальные люди, мне кажется, пока у них нет наших больших мозгов, они гораздо ближе к истине. Кто сказал, что ковыряться в носу неприлично? Громко смеяться неприлично, неприлично смотреть на людей пристально, неприлично есть суп через край тарелки, неприлично дергать девочек за косички, а девочкам неприлично говорить мальчикам "да"... И когда-нибудь и этому мальчишке совсем вывернут руки, и убедят, что жить - вообще неприлично, и он в это поверит, и станет обычным никем... Черт, с таким-то настроением я иду на праздник, с таким-то настроением я жду под часами Наташку... Ага, вот, кажется и она, это ее татарского вида остроконечная шапочка мелькает среди бесчисленных праздничных голов... Привет, Наташа..."
serge
Вяяяа,- так нежно-нежно: вяяяа. Кругом сложнейшие симфонии, месиво страсти и смерти, а в тебе - вяяяа, - тихое, улыбчивое; идиотское - когда скучно, фальшивое - когда вдвоем, умелое - когда в деятельном фарсе светового мира выбираешь себе стезю существования, простое - когда искренний, склизкое когда желанный, вяяяа: стилизованное, сопливое, кипяченое, интеллигибельное, райское, менструальное, сонное, спесивое, котеночье, идеальное, страничное, талисманное, интимное, пятиминутное, глазастое, бойкое, искусанное, размякшее, замученное, кожаное, счастливое, цифровое, глухое, пропахшее, хихикающее, забытое, - настоящее гиперобразующее вяяяа. Вяяяа - это все, что у тебя есть - отдай его другим, хотя бы на их звериных мордах и были язвы. Отдай вяяяа красивым, чтобы они больше любили себя, отдай вяяяа жалким, чтобы они пресмыкались перед тобой. Отдай его мудрым, чтобы они щурили глаз, - отдай пустопорожним, чтобы восхищались, - добрым чтоб жалели тебя, депрессивным - чтоб лелеяли, вонючим - чтоб воняли не просто так, а вовеки веков, нищим - чтоб облили трепещущее вяяяа густой слюной, родным - они поставят его в серванте, как сушеного краба, отдай вяяяа любимой, чтобы оно кануло, оставляя завитками след через жизнь. Или сожги в своей нетопленой квартире, выпив торжественный бокал. Зло разорви, утопи в проклятиях, закапай слезами разочарования. Или просто брось вяяяа на дорогу. В конце концов не у всех получается. *****