Сальватор
Шрифт:
— Будем действовать? — переспросил Петрус.
— Я хотел сказать: «Буду действовать».
— Если вы обещаете мне взяться за это дело, у вас, стало быть, есть какая-то надежда? — продолжал Петрус.
— Теперь у меня больше чем надежда — уверенность!
— Сальватор! — вскричал Петрус, бледнея от радости почти так же сильно, как перед тем — от ужаса. — Сальватор! Не шутите такими вещами.
— Говорю вам, друг мой, что мы имеем дело с серьезным противником. Но вы видели меня за работой и знаете, что я чертовски вынослив. Где Регина?
— Вернулась к себе и с нетерпением ждет, когда Фрагола принесет ей ответ.
— Значит, она рассчитывала на Фраголу?
— Как я — на вас.
— Вы оба были правы. Приятно иметь друзей, которые в нас верят.
— Боже мой, Боже мой! Я даже не смею спросить вас, Сальватор…
— Надевай мантилью и шляпку, Фрагола! Бери фиакр, поезжай к Регине, скажи, чтобы вернула госпоже де Маранд ожерелье и банковские билеты. Передай, чтобы она убрала свои собственные бриллианты в футляр, а деньги в кошелек. Посоветуй ей прежде всего сохранять спокойствие и не тревожиться, а сегодня в полночь зажечь условленную свечу в последнем окне своего павильона.
— Бегу! — отозвалась Фрагола, казалось ничуть не удивленная поручением Сальватора.
Она поспешила в свою комнату за мантильей и шляпкой.
— Но если Регина подаст такой знак, — заметил Петрус Сальватору, — завтра в это же время человек придет требовать пятьсот тысяч франков.
— Несомненно.
— Что же она будет делать?
— Даст ему деньги.
— Кто же даст ей деньги, чтобы отдать этому человеку?
— Я, — ответил Сальватор.
— Вы? — не поверил Петрус, приходя в ужас от этой уверенности и начиная думать, что Сальватор сошел с ума.
— Конечно.
— Где же вы-то их найдете?
— Это не должно вас беспокоить, раз я их найду.
— Ах, друг мой, пока я их не увижу, я, признаться…
— До чего вы недоверчивы, Петрус! А ведь у вас был предшественник, Фома неверный! Как и он, вы все увидите собственными глазами.
— Когда?
— Завтра.
— Завтра я увижу пятьсот тысяч франков?
— Разложенные на десять пачек, чтобы избавить Регину от необходимости раскладывать их самой. В каждой пачке, как сказано в письме, будет по десять пятитысячных билетов.
— Фальшивые? — пролепетал Петрус.
— За кого вы меня принимаете? — спросил Сальватор. — У меня нет никакого желания, чтобы этот человек отправил меня на галеры: это будут настоящие пятитысячные билеты, подписанные красными чернилами и с необходимой надписью: «Подделка карается по закону смертной казнью».
— Вот и я! — сказала Фрагола, готовая отправиться в путь.
— Помнишь, что ты должна передать Регине?
— Ей надо вернуть госпоже Маранд ожерелье и банковские билеты; убрать свои собственные бриллианты в футляр, а деньги — в кошелек; в указанное время подать условный сигнал.
— Какой именно сигнал?
— Надо зажечь свечу в крайнем окне павильона.
— Вот что значит быть подругой комиссионера! — рассмеялся Сальватор. — Вот так исполняются поручения! Лети, моя голубка из ковчега!
Сальватор проводил Фраголу влюбленным взглядом.
А Петрус был готов расцеловать ее ножки, торопившиеся отнести добрую весть подруге.
— Ах, Сальватор, как мне отблагодарить вас за оказанную услугу! — вскричал Петрус, бросаясь в объятия друга, когда за Фраголой захлопнулась дверь.
— Лучше всего забыть о ней, — с невозмутимой улыбкой отвечал Сальватор.
— Неужели я ничем не могу быть вам полезен?
— Совершенно ничем, мой друг.
— Скажите все-таки, что я должен делать.
— Сохранять полное спокойствие.
— И где мне находиться?
— Да где хотите. Дома, например.
— Я не смогу усидеть на месте.
— В таком случае погуляйте, покатайтесь верхом, отправляйтесь в Бельвиль, в Фонтене-о-Роз, в Бонди, на Монмартр, в Сен-Жермен, в Версаль. Поезжайте куда угодно, только не на бульвар Инвалидов.
— А как же Регина, Регина?
— Фрагола ее успокоит, и я уверен, что лучше ей побыть с Региной, чем вам.
— Мне кажется, это сон, Сальватор.
— Да, только дурной. Будем надеяться, что закончится он лучше, чем начался.
— И вы говорите, что завтра я увижу пятьсот тысяч франков в банковских билетах?
— В котором часу вы будете у себя?
— В любое время; весь день, если нужно.
— Вы же сказали, что не сможете усидеть на месте.
— Вы правы, я сам не знаю, что говорю. Завтра в десять, если угодно, дорогой Сальватор.
— В десять часов вечера.
— Позвольте теперь мне откланяться. Мне нужно на воздух, я задыхаюсь.
— Подождите, мне тоже пора уходить. Выйдем вместе!
— Ах, Боже мой, Боже мой! — вскричал Петрус, замахав в воздухе руками. — Не сплю ли я? Это не сон? Неужели мы спасены?!
Он с шумом перевел дыхание, набрав полную грудь воздуха.
Тем временем Сальватор, войдя в спальню, подошел к небольшому секретеру розового дерева, взял из потайного ящичка гербовую бумагу, исписанную мелким почерком, и опустил ее в боковой карман бархатной куртки.
Молодые люди сбежали по лестнице, оставив Ролана сторожить дом.
На пороге Сальватор протянул Петрусу руку.
— Нам по пути? — спросил тот.
— Не думаю, — покачал головой Сальватор. — Вы, по всей вероятности, идете на улицу Нотр-Дам-де-Шан, а я, разумеется, на Железную улицу.
— Как?! Вы отправляетесь?..
— К своей тумбе! — рассмеялся Сальватор. — Рыночные торговки давно меня не видали и, должно быть, беспокоятся. Кроме того, должен признаться, мне необходимо выполнить одно-два поручения, чтобы полностью собрать для вас пятьсот тысяч франков.