Сальватор
Шрифт:
Граф Рапт правильно его понял и ответил утвердительно.
Епископ продолжал:
— Вы полагаете, что болезнь довольно опасна и мы будем иметь несчастье потерять этого святого человека?
Слово «несчастье» означало надежду.
— Доктор был обеспокоен, — взволнованным голосом произнес г-н Рапт.
— Очень обеспокоен? — в том же тоне переспросил монсеньер Колетти.
— Да, очень!
— У медицины много возможностей, и можно надеяться, что этот святой человек поправится.
— Святой человек — удачное слово, монсеньер.
— Незаменимый человек!
— Или, во всяком случае, заменить его было бы непросто.
— Кто мог бы его заменить? — со скорбным видом спросил епископ.
— Тот, кто, уже пользуясь полным доверием его величества, был бы, кроме того, представлен королю как достойный преемник прелата, — сказал граф.
— И такой человек существует? — скромно проговорил епископ.
— Да, существует, — подтвердил будущий депутат.
— И вы его знаете, господин граф?
— Да, знаю, — ответил г-н Рапт.
С этими словами дипломат так же многозначительно посмотрел на епископа, как перед тем епископ смотрел на него. Монсеньер Колетти понял, что выбор зависит от него самого, и смиренно опустив голову, сказал:
— Я его не знаю.
— В таком случае, ваше преосвященство, позвольте вам его представить, — продолжал г-н Рапт.
Епископ вздрогнул.
— Это же вы, монсеньер!
— Я?! — вскричал епископ. — Я, недостойный? Я? Я?
Он повторял это «я», притворяясь удивленным.
— Вы, ваше преосвященство, — сказал граф. — Ваше назначение зависит от меня, как зависит оно от того, стану ли я министром.
Епископ едва не лишился чувств от удовольствия.
— Как?! — пролепетал он.
Будущий депутат не дал ему продолжать:
— Вы меня поняли, ваше преосвященство, — я вам предлагаю архиепископство в обмен на ваше молчание. Я думаю, наши тайны стоят одна другой.
— Значит, — сказал епископ, озираясь, — вы торжественно обещаете, что при случае сочтете меня достойным места архиепископа Парижского?
— Да, — сказал г-н Рапт.
— И если подходящий случай представится, — настаивал прелат, — вы не откажетесь от своего слова?
— Мы же оба знаем цену клятвам! — с улыбкой заметил граф.
— Конечно, конечно! — согласился епископ. — Порядочные люди всегда сумеют договориться… Итак, — прибавил он, — если я попрошу, вы подтвердите это обещание?
— Разумеется, ваше преосвященство.
— Даже письменно? — с сомнением спросил епископ.
— Даже письменно! — повторил граф.
— Ну что ж!.. — заключил епископ, повернувшись к столу, на котором были приготовлены бумага, перо, чернила и, как принято говорить в театре, все, что нужно для письма.
Это «ну что ж» было настолько выразительно, что граф Рапт, не дожидаясь объяснений, подошел к столу и письменно подтвердил обещание, которое он дал епископу.
Граф протянул ему бумагу. Епископ ее принял, прочел, присыпал песком, сложил и убрал в ящик. Он посмотрел на графа Рапта с улыбкой, секрет которой ему передали его предок Мефистофель или его собрат епископ Отёнский.
— Господин граф! — произнес он, — с этой минуты у вас нет более преданного друга, чем я.
— Монсеньер, — отозвался граф Рапт, — да покарает меня Господь, который нас слышит, если я когда-нибудь сомневался в вашей дружбе.
Два порядочных человека крепко пожали друг другу руки и расстались.
XXXVII
О ПРОСТОТЕ И ВОЗДЕРЖАННОСТИ ГОСПОДИНА РАПТА
Министры похожи на старых актеров: не умеют вовремя уйти. Разумеется, голосование в Палате пэров должно было бы предупредить г-на де Виллеля о нависшей над королем угрозе. В самом деле, вот уже четыре года, как наследственная палата встречала предложения правительства в штыки. То ли г-н де Виллель был наделен непомерной гордыней, то ли узко мыслил, но он не замечал этой постоянной оппозиции (или считал ниже своего достоинства замечать ее) и не только не подумал уйти со своего поста, но решил, что назначение новых восьмидесяти пэров — надежное средство вернуть себе расположение верхней палаты.
Однако большинство (если допустить, что он добился его) в Палате пэров не обеспечивало ему большинства в Палате депутатов. Оппозиция добивалась быстрых успехов в выборной палате. Преимущество в десять-двенадцать голосов ей удалось довести до ста пятидесяти голосов. В течение года по стране прошло шесть перевыборов: в Руане, Орлеане, Байонне, Мамере, Мо, Сенте, и повсюду кандидаты оппозиции получили подавляющее большинство. В Руане кандидат от правительства смог получить всего 37 голосов из 967 участвовавших в выборах. Невозможно было ошибиться в агрессивном характере таких выборов, так как среди вновь избранных фигурировали Лафайет и Лаффит.
На этом терпели и будут терпеть крушение все прошлые, настоящие и будущие правительства! Когда правительство неспособно опередить оппозицию, оно должно следовать за ней. Высечь море — наивная месть! И аппетиты не удовлетворить, если пытаться отвлечь от них внимание. А голод — плохой советчик, как гласит пословица.
Вы увидите, как с этой минуты утлый челн монархии, поддерживаемый, насколько возможно, дипломатами, чуждыми Франции, и министрами, чуждыми нации, качнулся, поднялся было, стал лавировать — это продолжалось тридцать один месяц — меж многочисленных рифов, и канул окончательно без надежды вернуться вновь.
Однако г-н Рапт, возвращаясь от монсеньера Колетти, был далек от подобных размышлений. Он жаждал занять место г-на де Виллеля и действовал так, как поступил бы на его месте сам г-н де Виллель: работал только на себя, ради собственной выгоды. Он хотел прежде всего стать депутатом, потом министром и ради этого не собирался отступать ни перед чем. Правда, он с таким презрением относился к препятствиям, которые встречал, что не было большой его заслуги в попытке их преодолеть.
Вернувшись в свой особняк, он поднялся по небольшой служебной лестнице в кабинет.