Сальватор
Шрифт:
Но он полагал, что к нему могут явиться с визитом не раньше девяти-десяти часов утра. Итак, у него было время получить некоторые сведения, что в его положении могло оказаться чрезвычайно важным.
Этих сведений он ждал от мадемуазель Натали.
Около семи часов утра он вышел пешком из особняка, прыгнул в кабриолет и приказал отвезти себя на улицу Лаффита, где, как он полагал, хозяева еще не вставали. Тем легче ему было бы встретиться с камеристкой.
Случай помог г-ну де Вальженезу так, как он не мог и мечтать: когда он подъехал к особняку, мадемуазель Натали выходила оттуда с вещами.
Господин де Вальженез помахал ей рукой.
Камеристка узнала его и подбежала к кабриолету.
— Ах, сударь! — сказала она. — Какая удача, что я вас встретила!
— А я скажу тебе больше, — отвечал молодой человек, — я приехал ради тебя. Ну, что там?
— Она меня выгнала, — пожаловалась камеристка.
— И куда ты направляешься?
— Да в какую-нибудь гостиницу — дождаться полудня.
— А что ты намерена делать в полдень?
— Пойду к мадемуазель и попрошу принять участие в моей судьбе. Ведь прогнали-то меня из-за вас: я исполняла ваши приказания.
— Зачем тебе ждать до полудня? Сюзанна встает рано. Расскажи ей, что с тобой произошло, она снова возьмет тебя в услужение. Я же со своей стороны должен заплатить тебе неустойку, и ты ее получишь, будь покойна.
— Да я и не волновалась. Я знала, что вы справедливы и не оставите меня на улице.
— Расскажи, что произошло после моего ухода.
— Госпожа де Маранд устроила господину Жану Роберу сцену, и тот поклялся, что не станет с вами драться.
— А ты сама веришь в клятвы поэта?
— Нет. Должно быть, он сейчас у вас.
— Я только что выехал из дому, он там еще не появлялся. Ну, а что было дальше?
— Потом госпожа де Маранд спустилась к себе в спальню, там она меня и рассчитала.
— И?..
— Не успела она лечь, как вошел господин де Маранд.
— Куда?
— В спальню к жене.
— В спальню к жене? Ты же говорила, что он почти никогда туда не заходит?
— Похоже, он делает исключение, когда того требуют обстоятельства.
— Ты знаешь, зачем он заходил к жене?
— О, не беспокойтесь! — цинично рассмеялась Натали, словно Мартон времен Людовика XV. — Серьезных намерений у него не было.
— Уф! У меня прямо гора свалилась с плеч, детка! Зачем же он все-таки заходил? Отвечай!
— Он зашел успокоить госпожу де Маранд.
— Что ты имеешь в виду? Ну, договаривай! Ты же наверняка подслушивала и под этой дверью!
— Если я это и делала, то исключительно ради того, чтобы оказать вам услугу, клянусь!
— Ах, черт побери! И о чем же они говорили?
— Если я правильно поняла, господин де Маранд принял сторону господина Жана Робера.
— Вот образцовый муж, Натали! Поистине, это не человек, а находка. Итак, он успокоил жену, принял сторону господина Жана Робера и?..
— Почтительно поцеловав жене руку, удалился к себе неслышными шагами.
— Так-так! Значит, я буду иметь дело с ним?
— Могу поклясться, что так.
— В таком случае, не стоит заставлять его ждать. Если бы у меня была крытая коляска, я взял бы тебя с собой, детка. Но ты же понимаешь, что в кабриолете… Невозможно! Садись в фиакр и поезжай за мной.
— Итак, господин предупрежден.
— Да, Натали, а предупрежденный стоит двоих.
Господин де Вальженез дал кучеру адрес, и кабриолет покатил к его особняку.
Вот что произошло с г-ном де Вальженезом на утренней прогулке.
Мадемуазель Сюзанна — мы еще не имели удовольствия видеть ее после вечера в особняке Марандов, где она начала кокетничать с Камиллом де Розаном, — не теряла времени даром, в отличие от Кармелиты, то и дело падавшей в обмороки, и была весела, кокетлива, беззаботна, любезничала со всеми, особенно с человеком, из-за которого погиб Коломбан.
С того вечера, когда, несмотря на присутствие черноглазой жены Камилла, не спускавшей с Сюзанны полного истинно испанских угроз взгляда, мадемуазель де Вальженез остановила свой выбор на американце, дня не проходило, чтобы Камилл не встречал, как бы случайно, мадемуазель Сюзанну то в Опере, то в Опере-буфф, то на скачках, то в Булонском лесу, то в Тюильри, то в чьей-нибудь гостиной, куда оба они были вхожи.
Постепенно случайные встречи превратились в свидания. Камилл выставлял свою любовь напоказ, а мадемуазель де Вальженез не боялась себя скомпрометировать.
Однажды утром она пошла еще дальше: призналась, что, разделяет любовь креола.
А в один прекрасный вечер отважно это доказала.
С того вечера Камилл де Розан приезжал в особняк Вальженезов так часто, как только позволяла его ревнивая половина. Обыкновенно это случалось по утрам, когда прекрасная креолка еще спала.
Вот как вышло, что, отправившись от Жана Робера в Тюильри, банкир встретил в конце Паромной улицы Камилла де Розана.
Креол, о скромности которого мы имеем представление, и не думал прятаться, а потому первый поздоровался с банкиром.
— Откуда, черт возьми, вы в такую рань? — спросил г-н де Маранд.
— От господина де Вальженеза, — отвечал тот.
— Вы, стало быть, с ним знакомы?
— Да вы же сами нас друг другу представили!
— Верно! Я и забыл.
Креол и банкир, обменявшись поклонами, разъехались в разные стороны.
Вернувшись к себе, Лоредан удивился, не застав ни Жана Робера, ни г-на де Маранда.
Причина их отсутствия нам известна.
Друзья Жана Робера — назовем их секундантами, так будет сейчас точнее — обещали банкиру ждать новых указаний и завтракали в кафе Демар, в то время как г-н де Маранд тоже не хотел идти к г-ну де Вальженезу, не повидавшись с Жаном Робером.